Собака подползла к Флипу. Флип протянул руку, и собака тут же принялась ее лизать, затем схватила моряка за штанину и попыталась повернуть его в сторону побережья.
Вдруг Флип замер на месте. Потом опустился на колени и наклонился к собаке. Он внимательно разглядывал животное, пытаясь опознать его, и не смог сдержать крика:
— Это она! Она! Нет! Это просто невозможно!
Он все смотрел и смотрел на собаку, одновременно вытирая ее голову.
— Фидо! — наконец закричал он.
Услышав свое имя, собака пришла в неописуемое волнение. Она попыталась подпрыгнуть, радостно виляя хвостом. Она поняла, что ее узнали.
— Фидо! — повторял моряк. — Ты! Здесь!
Гораздо легче понять, чем описать изумление почтенного Флипа, когда он нашел на пустынном берегу собаку Фидо, верного спутника инженера Клифтона, которую сам так часто ласкал на борту «Ванкувера»! Фидо узнал его!
— Но он не мог прийти один! — воскликнул Флип. — Что же произошло на борту «Ванкувера»?
Казалось, Фидо понял вопрос моряка и даже хотел ответить. Он залаял и потянул Флипа за собой. Еще немного, и он разорвал бы одежду моряка. Флип не мог не понять смысла этих действий.
— Он неспроста так ведет себя! — сказал Флип. — Пойдем же!
И моряк пошел вслед за мудрым животным.
Фидо повел Флипа через дюны и привел на берег. Они шли около получаса. Фидо заметно оживился, он то устремлялся вперед, то возвращался к моряку. Того охватило чрезвычайное волнение. Зародилась надежда, однако он и сам не знал, какая именно, неясные мысли вихрем проносились у него в голове. Он шел, повинуясь судьбе, забыв об усталости, о том, что уже проделан долгий путь и о том, что вскоре предстоит возвращаться назад!
Около пяти часов, когда солнце склонилось над горизонтом, Фидо остановился у подножия довольно высокой дюны. Собака взглянула на Флипа в последний раз и со странным тявканьем устремилась в узкий проход между двух дюн.
Флип последовал за ней. Он раздвинул заросли тростника и закричал, увидев человека, распростертого на земле.
Флип бросился к нему и тут же узнал инженера Клифтона.
Глава XIV
Какая встреча! Какой счастливый случай! Вернее, счастливое вмешательство Провидения! Какое счастье выпало семье Клифтон! К ним вернулся отец и муж! Что теперь значит нужда, нынешние лишения! Теперь можно будет смело смотреть в будущее.
Флипу ни на мгновение не пришла в голову мысль, что на земле мог лежать труп. Он бросился к инженеру и повернул его на спину. Лицо Гарри Клифтона было бледным, глаза закрыты. Сквозь приоткрытые губы виднелся распухший язык. Тело, раскинутые руки оставались неподвижными. На одежде, перепачканной грязью, виднелись следы насилия. Около инженера Флип обнаружил старый кремневый пистолет, нож и судовой топор.
Флип склонился и расстегнул одежду несчастного. Тело было теплым, только неимоверно худым от перенесенных лишений и страданий. Флип приподнял голову бедняги и увидел на черепе огромную рану, покрытую толстой коркой запекшейся крови.
Флип прильнул ухом к груди раненого и прислушался.
— Он дышит! Еще дышит! — закричал моряк. — Я спасу его! Воды! Воды!
В нескольких шагах Флип заметил небольшой ручей, который тек по песчаному руслу из болота в море, подбежал к нему, намочил носовой платок в чистой воде и вернулся к раненому. Флип смочил голову инженера и осторожно стал осматривать волосы, склеенные кровью. Затем смочил глаза, лоб и губы Клифтона.
Гарри Клифтон сделал едва заметное движение. Распухшие губы слегка шевельнулись. Флипу почудилось, что инженер пробормотал:
— Еды! Еды!
— Ах! — вскричал Флип. — Несчастный! Он умирает с голода! Кто знает, сколько дней у него во рту не было ни крошки!
Но как воскресить бедолагу? Как задержать жизнь, готовую покинуть изможденное тело?
— Ну, конечно! — воскликнул Флип. — Сухари, мясо, которые миссис Клифтон… Сами небеса двигали поступками этой достойной женщины!
Флип побежал к ручью и принес в раковине немного воды. Затем размочил сухари в воде и, сделав нечто вроде хлебной похлебки, поднес раковину ко рту раненого.
Гарри Клифтон с трудом сделал два-три глотка. Сузившийся пищевод с трудом пропускал пищу. Тем не менее раненому удалось проглотить разбухший от воды сухарь. Казалось, жизнь возвращалась к нему.
Все это время Флип говорил с ним, словно мать с больным ребенком, находя самые ободряющие слова. Через полчаса Гарри Клифтон приоткрыл глаза. Его почти потухший взгляд упал на Флипа. Несомненно, инженер узнал моряка, потому что сделал попытку улыбнуться.
— О! Мсье! — сказал Флип. — Это же я, матрос с «Ванкувера». Вы узнали меня! Да! Да! Я знаю, о чем вы хотите меня спросить! Вам не надо говорить! Не утруждайте себя! Только слушайте меня. Ваша жена, ваши дети… С ними все хорошо! Они счастливы! Очень счастливы! А когда они увидят вас, еще больше обрадуются! Какая будет радость! Какое счастье!
Пальцы раненого шевельнулись, и Флип немедленно понял этот жест. Он вложил свою руку в руку инженера, и тот слабо пожал ее.
— Я понял, мсье, понял, — заговорил моряк, — но, право же, не за что меня благодарить! Совершенно не за что! Наоборот, вас благодарить должен я, это вы разыскали нас!
Старина Флип рассмеялся. Он легонько похлопывал руку раненого, а Фидо ласково лизнул щеку своего хозяина.
Вдруг Флип вскрикнул:
— Да что же я! Вы, наверное, умираете с голода, мой дорогой Фидо! Поешьте, мсье, поешьте! Ваша жизнь гораздо дороже моей!
И он протянул верному псу маленький кусочек мяса и сухарь. Фидо с жадностью набросился на еду. Флип дал ему еще немного из своего драгоценного запаса. Это был настоящий день изобилия. Впрочем, Флип действительно полагал, что раз нашелся отец, то отныне не придется заботиться о спасении маленькой колонии.
После того как Гарри Клифтон съел хлебную похлебку, силы немного вернулись к нему. Флип внимательно рассмотрел его рану: кости черепа были слегка задеты. Флип, много лечивший себя самого, нашел, что состояние раненого не слишком серьезно. Холодная вода должна была непременно помочь. Флип сделал из носового платка нечто вроде компресса. Затем нарвал мягкой травы и водных растений и соорудил на песчаном склоне своего рода постель. Моряк осторожно переложил инженера на импровизированное ложе и накрыл своей курткой и шерстяной рубахой, чтобы тот не замерз ночью.
Клифтон покорно позволил Флипу делать все то, что моряк считал нужным. Он смог поблагодарить своего спасителя только лишь взглядом.
— Не говорите! Ничего не говорите! — повторял Флип. — Мне не нужно знать, что произошло. Обо всем расскажете позже. Главное, что вы здесь! О, милостивые небеса!
