последовал бы за тобой, супруга моя, и меня также взяло бы море. О, если бы я смог возродить человечество искусством моего отца, Прометея, если бы я мог, подобно ему, вдохнуть душу в глиняные слепки! Ныне род смертных состоит только из нас двоих, боги пожелали оставить нас в качестве образца людей.
Так говорил Девкалион жене, и оба они плакали. Затем они решили обратиться с мольбой к богам-небожителям и просить у них помощи при посредстве священного оракула. Не долго думая отправились они вместе к волнам реки Кефис, которые хоть и не были еще чисты, но текли по крайней мере уже в прежнем русле. Там они зачерпнули воды и окропили ею свои одежды и головы, а затем направились к храму Фемиды. На кровле его желтела грязная тина, а алтари стояли без священного огня. Достигнув ступеней храма, оба они склонили головы, пали ниц и, трепеща, стали целовать холодный камень. Они обратились к богине с такой молитвой:
— Если наша молитва смягчит непреклонную волю богов, если утихнет божественный гнев, то скажи, Фемида, каким образом можно поправить бедствия, принесенные гибелью нашего рода, и помоги затопленному миру, самая милостивая из богинь!
Подействовали благочестивые слова на богиню, и она изрекла:
— Удалитесь из моего храма и покройте головы. Развяжите пояса ваших одежд и бросайте кости вашей великой матери себе за спину.
Долго они молчали в изумлении. Наконец речь Пирры нарушила тишину. Пирра отказывалась повиноваться такому приказу. Дрожащими устами она просила прощения у богини: она боялась потревожить тень своей матери, бросая ее кости. Затем они повторяли непонятные, туманные слова оракула, вновь и вновь обдумывая прорицание. Наконец сын Прометея кроткими словами успокоил дочь Епиметея:
— Или изменяет нам наша прозорливость, — сказал он, — или благожелательны слова прорицания и не советуют они нам ничего греховного. Великая Мать — это Земля, а кости в теле ее — это камни. Их и приказывает оракул кидать за спину.
Обрадовалась Пирра словам своего мужа, но оба они боялись, что надежда их обманчива, настолько они не были уверены в совете неба. Но что им стоит попробовать? Они сошли с горы, покрыли свои головы, распоясали свои одежды и, как требовало приказание, стали бросать камни себе за спину. И камни скал — кто бы этому поверил, если бы древнее предание не засвидетельствовало этого? — стали постепенно терять свою твердость, все более размягчаться, а размягчившись, начали принимать определенные формы. По мере того как они вырастали и делались мягче, можно было узнать в них человеческий образ, как в скульптуре, формирующейся из куска мрамора в руках ваятеля. Из их более влажных, землистых частей образовалось мясо, мышцы, из более твердых, не поддающихся сгибанию частей вышли кости. Там, где в камне были жилы, остались они и в человеческом теле.
В скором времени по воле богов возродился человеческий род. Из камней, брошенных мужем, появились мужчины, а из камней Пирры — новые женщины. Потому-то мы, люди, стали стойким, терпеливо переносящим все трудности поколением. Этим мы свидетельствуем, что произошли от твердых камней[23].
Олимп
В самой северной части Греции на границе Фессалии и Македонии стоит Олимп, самая высокая гора Греции. Его вершины, поднимающиеся к небу, большую часть года покрыты снегом. Поэтому эпитеты, которыми Гомер наделяет Олимп, например «снежный» и «многовыйный», отражают действительность, так как вершина его покрывается снегом, а горный хребет расчленяется и как бы делится на несколько вершин. Но совсем иначе тот же Гомер, да и позднейшие поэты изображают Олимп как местопребывание богов. Это изображение не основано на физических познаниях, оно — творение греческой мифологии, не имеющее отношения к миру природы. Все же пленительно-величавое зрелище фессалийского Олимпа, открывающееся со стороны Термейского залива, приводит в восторг приближающихся к нему путников и делает понятным, почему мифы об Олимпе связываются именно с этой горой.
Характерно, что, когда Греция находилась под турецким владычеством, турки также называли Олимп «Семоват еви», то есть «Жилище небесных».
Самые высокие вершины горы вечно окутаны облаками; понятно поэтому, почему уже Гомер вместо «Олимп» часто говорит «небо». «Небожители» и «олимпийские боги» у Гомера нередко одно и то же; поэт не видит противоречия в том, что он описывает вечную весну, царящую на Олимпе, и в то же время в другом месте упоминает о снежных вершинах Олимпа. Здесь, на мифическом Олимпе, находится вечное местопребывание богов. Ветра здесь никогда нет, дождя не бывает, снег не покрывает почву. Над Олимпом всегда расстилается ясное, безоблачное небо, и яркий блеск пронизывает всю вершину. На Олимпе Зевс созывает богов на совет. Олимп постоянное место беззаботных пиршеств богов. На этих пиршествах Аполлон играет на лире и музы, чередуясь, поют различные песни. Юная богиня Геба наполняет кубки пурпурным нектаром, или же их наполняет Ганимед — чудесный сын троянского царя; орел Зевса, похитив Ганимеда, перенес его на Олимп, в общество бессмертных, чтобы здесь он стал виночерпием Зевса. Боги живут здесь в вечной беззаботности. Олимпийские боги — счастливые боги. Богиня Фемида, оплакивая судьбу своего смертного сына Ахилла, уже не могла подыматься на Олимп. Бессмертные боги вечно молоды и наделены всеми человеческими свойствами, доведенными до недосягаемой степени совершенства. Они больше и красивее, чем люди, и хотя они, подобно людям, едят и пьют, но питаются не хлебом и вином; они пьют нектар и едят пищу бессмертных, амброзию, которую на Олимп приносят голуби. Кровь у них не такая, как у людей, в их жилах течет «ихор» (ik-hor) — кровь богов. Язык богов — особый язык, он совершеннее и выразительнее, чем язык людей. Вместо того или другого наименования, этимологическое значение которого греки уже утратили, боги употребляли слова, обозначающие сущность вещей. Так, протекающую под Троей реку Скамандр боги назвали Ксанф, что значит Золотисто-желтый. Ночную птицу темной окраски люди называли «кюминдис» (ночной ястреб), боги же — «хэлкис», что значит медная птица.
Земля и мрачный мир подземных божеств находились вдали от Олимпа. Олимп — родина света, там нет места ничему, что нарушает счастливую гармонию. Губительницу Ату, богиню обмана, Зевс низвергнул с Олимпа в среду людей. Когда сыновья Крона поделили между собою власть, то Посейдон завладел морем, Гадес (Аид) — подземным миром, а Зевс получил небо, Олимп же остался общим. Однако Зевс, владыка неба, господствует и на Олимпе. Посейдон, находящийся в глубине морской в Золотой пещере — своем дворце, иногда поднимается наверх, к богам на Олимп, но Гадес навек ограничен царством тьмы, и
