— Кажется, именно так она и думает.
Шон резко остановился.
— Ты что, серьезно?
— Шон, она нас боится. Она считает, что мы хотим вызвать у нее выкидыш.
— О Господи, но это же полная чушь!
— Разве? — спросил Камп. — Подумай сам — мы появляемся сразу после того, как ее сбил экипаж, и я спрашиваю, как там ребеночек. К тому же она пережила огромное потрясение. Тебе не кажется, что такие предположения с ее стороны вполне разумны?
Шон чувствовал себя совершенно опустошенным.
— Но я бы никогда не сделал ей ничего плохого! Лора должна это знать. Она как следует отдохнет и поймет, как нелепо…
— Шон, ты хочешь, чтобы она потеряла ребенка?
— Конечно же, нет!
— Тогда тебе придется сдерживать свою злость, когда ты к ней подходишь. И потом, я никак на пойму, на кого ты злишься? — Тут доктор возвел глаза к небу и покачал головой.
Шон поднял руки в знак капитуляции.
— Я злюсь на самого себя. Но почему, Камп? Ведь я люблю ее, черт возьми! Почему я не могу ей об этом сказать, сделать так, чтобы она поверила?
Кампион вздохнул.
— Это все твоя гордыня, друг мой. И страх перед неопределенным будущим. — Он продолжал идти, сцепив руки за спиной и задумавшись, а потом снова повернулся к Шону. — А может быть, Лоре стоит уехать на некоторое время? — Шон начал было возражать, но Камп произнес: — Ненадолго. Пока ты не определишься в том, что все это для тебя значит. А Лора за это время сможет собраться с мыслями. Ведь целых два месяца она провела под постоянным давлением.
Шон задумался.
— Но ведь опасность остается. Вполне возможно, что сегодня покушались на ее жизнь. Вряд ли это был несчастный случай, все слишком хорошо сходится.
— Да, — согласился Камп. — Я тоже думаю, что это покушение.
— Вот почему и нет такого безопасного места, куда я мог бы ее послать. Она должна быть со мной. А я должен как-то ее убедить, что не желаю ей зла и хочу только, чтобы у нас все было хорошо.
Глава пятнадцатая
Лора получше закуталась в одеяло и издала тихий стон, прижимая колени к груди. Ее пробирала ужасная дрожь, но она чувствовала себя такой вялой, что не в состоянии была встать и наполнить ванну. Она ничего не ела со вчерашнего завтрака, и ее мутило от голода. Уже наступило утро. Не мешало бы встать и одеться — скоро придет посыльный и принесет одежду, купленную вчера. А если она не спустится в общую столовую, то миссис Хай попросит кого-нибудь отнести ей завтрак. Да и Шон скоро начнет стучать в дверь, чтобы поскорее затеять очередную ссору. Что же ей делать, когда он придет? Если он действительно имеет отношение к вчерашнему, нужно сбежать и найти какое-то постоянное убежище. Впрочем, ей никто не поверит. Теперь, когда потрясение улеглось, Лоре и самой уже в это не верилось. И все-таки очень странно, что Шон так быстро появился на улице.
Как она и ожидала, утреннюю тишину нарушил осторожный стук в дверь. Лора почувствовала запах еды — должно быть, пришла миссис Хай с завтраком.
— Одну минуту, — произнесла она и, поморщившись, вылезла из постели. Набросив голубой бархатный халат, Лора с трудом подошла к двери и открыла ее.
— Доброе утро, Лора, — мягко произнес Шон.
— Для кого это оно доброе?
— Надеюсь, что для тебя. — Он поставил поднос с едой на столик, придвинув к нему кресла. — Я принес то, что ты любишь. Смотри, жареные свиные колбаски и свежеиспеченные булочки. Миссис Хай хотела, чтобы я вместо них угостил тебя ее лепешками, но…
— Шон, прекрати! Ты пришел не для того, чтобы накормить меня завтраком. Если только не подсыпал в кофе яду! — И все же от кофе исходил такой аромат, что Лора не могла устоять.
Шон обреченно вздохнул.
— Да, с тобой это будет непросто.
Сначала она подумала, что он говорит об отравлении. Но Шон отставил еду в сторону, усадил Лору в кресло и опустился перед ней на колени. Значит, он имел в виду предстоящий разговор. Лора не питала никаких иллюзий на этот счет — она знала, что Шон не собирается признавать своей вины, извиняться и клясться в вечной любви. Но он должен сказать, что от нее требуется. Чтобы она отказалась от ребенка? Чтобы поехала рожать в другое место? Если он скажет об этом хоть слово, то она…
— Я хочу поговорить о ребенке, — сказал Шон.
— Нет! Это бессмысленно. Оставь меня в покое.
Он взял ее за руку и крепко сжал, чтобы она не смогла ее вырвать.
— Лора, я пришел сказать, что хочу этого ребенка. Я говорю совершенно искренне, честное слово.
— Ты все врешь! — недоверчиво выкрикнула она, хотя в душе молила Бога, чтобы это оказалось правдой. Ведь он столько говорил о том, как важно быть честным. Да, но взамен он опять потребует, чтобы она признала свою вину. Единственное, что нужно Шону, — в очередной раз ее унизить. — Я тебе не верю, — сказала она.
— Но я говорю правду. — Голос его звучал примирительно и нежно, как никогда.
— И что же явилось причиной столь резкой перемены? — ядовито осведомилась она. — Тебе вдруг захотелось узнать, как пахнут пеленки? Или ты наконец допустил возможность того, что ребенок твой?
— Он вполне может быть… Он — мой. Я в этом уверен, — объявил Шон, но прозвучало это так неискренне, что Лоре захотелось дать ему пощечину. Вместо этого она горько рассмеялась.
— Знаешь, Шон, лучше не ври. У тебя это отвратительно получается.
Он глубоко вздохнул и нахмурил лоб. Его широкие плечи поникли.
— Ты мне как-то говорила, что у меня уши краснеют, когда я вру. На этот раз, кажется, я забыл их прикрыть. Но, Лора, я… — Проглотив комок в горле, он отвернулся. — Мне нужна ты.
Лора покачала головой и откинулась на спинку кресла, вспоминая о том, как они со смехом придумывали для нее детективное приключение. Как бы ей хотелось, чтобы из памяти навсегда стерлось то, что произошло с тех пор. Лучше умереть, чем пережить такое.
— Я слишком устала, Шон. Ты мне не веришь и не поверишь никогда. Почему ты не хочешь меня отпустить?
— Потому что не могу, — прошептал он. — Я обещаю, что буду любить ребенка и вы никогда не будете ни в чем нуждаться. Разве этого недостаточно?
— Думаю, что придется удовольствоваться этим. А что ты хочешь от меня взамен?
Он взял ее руки в свои и сжал их.
— Я хочу, чтобы ты была моей женой.
— Ты хочешь, чтобы я с тобой спала.
— Да, — без лишних слов признал Шон. — Я этого хочу. А еще я хочу, чтобы все стало как раньше и мы бы смеялись, были счастливы и жили сегодняшним днем. Почему все не может быть по-прежнему, Лора? Почему?
Кажется, теперь в его словах звучало непритворное волнение.
— А разве можно все вернуть, Шон? Ты сможешь забыть о своих обвинениях и сомнениях?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
