именно так подумал и сам Дамадар. Поэтому уже пару лет леса Тофы нещадно вырубаются. Ах, вот же он. – Разворошив кипу, Эрих выудил кусок пергамента и сунул его начальнику армий. – Полюбуйтесь.
Тот осторожно принял бумагу двумя пальцами и, внимательно изучив, передал законнику. Хоуп недовольно наморщил лоб, и темные глаза забегали по строчкам.
– Все равно. – Риг не пожелал сдаться и поморщился, как будто подобные новости вызывали у него несварение. – У Дамадара слишком маленькая армия. Если только, конечно, веребурцы не умеют размножаться, как кролики. Я слышал, красное поветрие пару лет назад прошлось по его народу – кого он отправит на войну? Крестьян, детей? Самого себя?
Эрих пожал плечами. Абнер наблюдал за завязавшейся перепалкой и ловил себя на мысли, что променял один болтливый и бестолковый Совет на другой. Слова, слова, слова… В конце концов они начинают надоедать, если не подкреплены делом.
– Если у вас есть какие-то толковые советы, можете ими поделиться. Но сейчас я слышу лишь перечисление очевидных вещей. – Спорить с королем Риг не решился, и Абнер успокоился, с наслаждением вытянув под столом больную ногу. Пес тихо скулил, но, одурманенный настойкой, вел себя прилежно. – Дамадар не глуп, и если он что-то замыслил, то неспроста. Кстати, не было нужды перехватывать их письма – кровники сами обо всем нам сообщили. Три сестры, по счастью, держат нейтралитет и любят золото. Которого, насколько мне известно, в захудалом королевстве Дамадара не так много. Однако до нас дошли другие тревожные сведения – в сговор с короной Веребура вступили идуны. Псы их знают, зачем им эта война. Потомки великанов – бедняки, однако на их стороне горы и чероги.
На Абнера посмотрели четыре пары удивленных глаз – только Теодей, который, собственно, и принес эту новость, гневно раздул ноздри. И Абнер знал почему – тело Вальда, его старшего брата, так и не было найдено. Только кровь на снегу, много крови – да серебряный ворон, втоптанный в грязь. Эрих жаждал мести больше, чем денег.
Луций закашлялся.
– Идуны? – Хоуп хохотнул. – Эти дикари и босяки? Да что они могут вдали от своих гор? У них-то и оружия приличного нет, кроме луков, топоров и камней. Чероги – жалкие старухи, засевшие в своих пещерах. Вы когда-нибудь видели хоть одну из них? – Советники покачали головами. – Вот! Может, это и вовсе сказки.
– Лично я их никогда не видел и предпочел бы, чтобы так дальше и оставалось. Сейчас рождаются дети, которые и вальравнов будут считать небылицами. Магия – вещь, с которой лучше не сталкиваться. И чем вам не угодили сказки? В знаниях – сила. – Абнер ткнул пальцем в алую императорскую длань на золотом поле. – А знания – в книгах. И в сказках в том числе.
– Простите, советник Хоуп, но я согласен с его величеством. Тацианская империя, протекторатом которой и является Мегрия, когда-то изгнала со своей территории богомерзких тварей. – Луция прервала вспышка мучительного кашля. Преодолев удушающий приступ, он промокнул покрасневшее лицо и вытер выступившие слезы. Лекарь, так искусно применяющий свои умения на других людях, не мог избавить самого себя от давнего недуга. – Это произошло задолго до моего рождения, но мы помним об этом до сих пор. Ведьмы свергли императора и захватили Иштац, повергнув всю страну в хаос. Тогда и был основан орден тахери, ваша медная рука. – Луций почтительно склонил голову в сторону Абнера. – Они разбежались по островам, заползли в Орракутту и затаились в Великаньих горах. Магия, обитавшая в Шегеше, подпитывала их, но сейчас, я думаю, они мало на что способны. Если только не нашли другой источник. И все же мало – больше, чем ничего. И горы на их стороне.
– А на нашей – тахери. – Риг отодвинул от себя бумаги разведчика. – Мы не можем сидеть и ждать, пока они явятся сюда и повторят то же, что когда-то натворили в империи.
– Разумеется. Но первое, что нужно сделать, – прогнать прочь панику и позволить разуму спокойно приняться за дело. Советник Хоуп, вы должны отправить в Горт еще одно письмо. Джерди Той, разумеется, уже прибыл в замок, поэтому лорд Дага осведомлен об угрозе.
Неожиданно Даль рассмеялся:
– Говорят, Дага совсем помешался. Целыми днями пьет и разговаривает с деревьями. Или стоит на балконе и, хохоча, плюет на головы людей. Последнее письмо яграта из Шегеша только подтверждает мои слова, ваше величество. Лорд расширил свои полномочия и теперь казнит и милует на свой манер, минуя храм и очищение. Думаю, что помощник из него выйдет дурной.
Абнер терпеливо дослушал законника и поморщился.
– Помилуйте, Хоуп, вы ведь взрослый человек. Избавьте меня от сплетен не в меру болтливого служителя. Напишите ему, чтобы меньше следил за Титом и больше молился. А еще лучше – пошлите яграта вглубь Шегеша лично убеждать крестьян, что вера в Слепого бога – благо, а не наказание. Мольцу давно пора растрясти свои старческие кости. В письме сообщите, что я отправляю лорду в помощники одну из теней Эриха Теодея. Собственно, тот сам отвезет это письмо и представит себя Титу. – Абнер осторожно помассировал ревущее колено и кивнул разведчику. – В замок был отправлен отряд тахери – небольшой, для того чтобы оценить обстановку. Позже сообщите, что они выяснили. Мне нужно знать, сколько воинов послать туда на подмогу. Пусть следят за лесами и ближайшими деревнями, допросят всех жителей. Но помнят: насилие – последний довод тех, у кого есть власть.
Витар, до сих пор хранивший молчание, начал деликатно покашливать. Абнер вопросительно приподнял бровь, и мастер сложил свои сухие костлявые руки поверх стопки счетов, принесенных на рассмотрение.
– Должен напомнить вам, ваше величество, что наша казна скудна. Необходимы новые поступления, и, если вы позволите, я напишу императору Небре. Думаю, он нам не откажет.
– Не откажет, – согласился Абнер, – но писать ему не позволю. Королева займется этим вопросом сама. Что-то еще?
Неугомонный Риг поднял палец.
– Я слышал, из Паучьей крепости выбралась дочь Тита. Рунд, если не ошибаюсь, – нам пришел отчет командования боевой императорской гвардией. Они пишут, что девушка проявила себя как верный подданный. Нет никаких причин для опасений.
Абнер усмехнулся. Он помнил Рунд – видел мельком, когда детей собирали в Амаде, чтобы после разделить и отвезти в разные крепости императора. Маленькая, перепуганная, она пряталась в тенях, и лицо ее, изуродованное огнем и не скрытое больше волосами, неприятно удивило Абнера. Он подумал было, что не стоило отбирать у Тита больную дочь, но после задушил в себе жалость. Какой бы ни была, оказавшись
