— Ну, — Матиас прокашлялся, слегла прикрывая глаза, — в любом случае после этого визита он исчез, и весь бизнес пошёл под откос. Именно поэтому я так рад видеть тебя здесь, — мужчина приподнял бокал, жестом приглашая присоединиться к распитию. — Это лето забрало слишком много жизней.
Суровая правда. Я приподнял стакан, принимая этот неозвученный памятный тост. Но вот только я понятия не имел ни о связи Самюэля с испанцами, ни о бизнесе, о котором говорил Матиас.
— Если честно, — аккуратно начал я, уже не видя никакого смысла скрывать своё непонимание ситуации. — Я не знаю, о каком бизнесе идёт речь. — Матиас тут же нахмурился, скользя по мне прищуренным взглядом. — Самюэль просто оставил ваш адрес, — соврал я для убедительности, слегка пожимая плечами.
— Да-да, — слегка улыбнулся он, кивая. — Об этом нельзя было распространяться. Но сейчас я очень надеюсь на наше с тобой сотрудничество.
Матиас извлёк из кармана железную коробку и достал из неё сигару. Оглядевшись по сторонам в поиске, он рывком дотянулся до спичечного коробка на столике и, чиркнув, поджог сигару, забавно почмокивая при раскуривании. Странно, что он не воспользовался палочкой. Может, это какая-то испанская традиция?
— Я хотел бы узнать больше деталей, — сказал я, делая ещё один небольшой глоток скорее для приличия, потому что алкоголя совсем не хотелось. Только не после того, как я обнаружил очевидную несостыковку со смертью этого скользкого психотерапевта. Радовало одно — Матиас явно был не в курсе и вряд ли мог что-то скрывать, судя по его реакции. Этот испанец вообще не вызывал никаких подозрений и даже, напротив, располагал к себе, невольно заставляя меня расслабиться и вернуться к изначальному плану: узнать как можно больше о смерти сеньора Алдана и его связи с моей мамой.
Мне становилось всё интереснее, что у них был за бизнес. Ведь изначально я думал, что Матиас хочет достать датур для себя. А теперь, если у них какие-то тёмные делишки, я не особо горел желанием рисковать, втягиваясь в это. С другой стороны, возможно, от меня потребуется лишь датур, тогда я смогу нехило нажиться, бросив эту нелепую игру в уничтожение собственной человечности, раз за разом напрямую продавая смерть и любуясь на последствия.
— Конечно-конечно, — растягивая гласные, проговорил Матиас после второго затяга. — У нас с другом было достаточно много прибыльных проектов.
— С сеньором Алдана? — тут же перебил я, в ответ получая утвердительный кивок.
Матиас опустил глаза, заметно погрустнев и тяжело вздохнув, но уже через несколько секунд продолжил:
— Но больше всего денег мы получали именно с борделей. А когда нас нашёл Самюэль, предложив выгодную сделку, то дела резко пошли в гору: уж больно клиентам нравилось получать услуги девушек под чудо-порошком. Такого в Испании было не найти, — усмехнулся он, приставляя к губам сигару и выдыхая клубы терпкого дыма. — Потом датур закончился, а конкуренты привезли какой-то аналог послабее из Америки. Сейчас в наших заведениях совсем мало гостей.
— То есть, — прочистив горло, начал я, — от меня нужны только периодические поставки, а вы будете сами перепродавать датур клиентам борделей?
— Да, всё так, — он отдёрнул ворот рубашки, откидываясь на спинку кресла. — Ты согласен?
Матиас изучал меня таким взглядом, словно пытался разглядеть что-то в моём лице. С лёгким прищуром скользил от лба до подбородка. Будто подозревал в чём-то.
Я никак не мог понять, что его может смущать. Ведь в сухом остатке я действительно помощник Самюэля, даже придумывать очередную нелепую историю не пришлось. Пусть я нашёл этого испанца сам, но датур у меня есть. Так от чего же он окидывает меня таким вот взглядом? Что я мог упустить?
Хоть я и не ощущал никакой опасности или злобы, было не по себе. И оттого я не спешил соглашаться, хоть всё это и пахло довольно лёгкой наживой. В кабинете отчётливо звенела тишина, её нарушали лишь его очередные причмокивания при каждой затяжке.
— Думаю, да, — наконец тихо произнёс я, внимательно следя за реакцией Серджио.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он лишь удовлетворённо кивнул и вновь полез в карман, доставая из той же коробки вторую сигару и придвигая её ко мне по столу.
— Угощайся, hombre.{?}[Приятель.] Ты только что спас мой бизнес.
Немного помедлив, я решил не отказываться от этого благодарственного жеста испанца и взял сигару, поджигая её палочкой и тут же морщась от терпкого вкуса табака, резко ударившего по горлу. Закашлявшись, я заметил лёгкую улыбку на губах Серджио, что окончательно расслабился в кресле.
— Твоё лицо мне кого-то напоминает, — задумчиво проговорил он, вновь начиная разглядывать меня.
Я сделал небольшую затяжку, медленно выпуская дым и наслаждаясь, как тело начинает расслабляться от никотина. Лучшего момента для того, чтобы начать разговор о моей матери, и не придумаешь. Раз уж он сам подметил, что смутно узнаёт меня. Я вздохнул, отводя сигару в сторону.
— Моя фамилия Забини.
— Мi corazón!{?}[Моё сердце] — тут же воскликнул Матиас, широко разведя руки и уставившись на меня во все глаза. — Так ты сын сеньоры Забини?! Dios mío!{?}[Боже мой!] — Серджио вскочил с кресла, огибая столик и присаживаясь рядом со мной, вынуждая непроизвольно отодвинуться в сторону, чтобы он был не так близко. — Что же ты молчал?! Как она поживает?
Я поднял глаза к потолку, тяжело вздыхая, и молча покачал головой, не в силах выговорить слова о том, что моей мамы больше нет в этом мире.
И правда, как же много жизней забрало у нас это послевоенное лето.
— Так она… — опешил испанец, вздрогнув всем телом. — Соболезную.
И я действительно всем телом ощущал сопереживающее тепло, что исходило от Матиаса. Вот только оно было неспособно залатать ту дыру в моей груди после смерти мамы. Наверно, уже ничто не в силах унять эту боль, убрать ком горечи из моей глотки при одном лишь воспоминаний о ней. О том, как она страдала от ломки, в то же время умирая от проклятия.
Блять. Создавалось впечатление, что я приехал сюда не обсуждать бизнес, а поговорить об усопших.
Я зажмурился, стиснув зубы, и глубоко вздохнул. Сморгнув влагу с глаз, уставился на кавардак на письменном столе, не в силах смотреть на тёплый переживающий взгляд испанца.
— Я просто хочу узнать правду, — наконец озвучил я свои мысли, слепо надеясь, что Матиас расскажет мне всё, что мне нужно знать. Потому что я не хочу причинять боль ещё и ему. Не хочу становиться чёртовым бездушным монстром, по-скотски относясь к этому радушному человеку. — Она заболела почти сразу, как вернулась из Испании. Что здесь произошло? Как умер сеньор Алдана? Пожалуйста, Серджио, — я перевёл взгляд на испанца в немой мольбе, — расскажите мне.
Матиас прикрыл глаза рукой и покачал головой, видимо собираясь с мыслями. Провёл ладонью по лицу, растягивая кожу, и тяжело вздохнул.
— К сожалению, я знаю немного. Видишь ли, я сквиб, — я застыл, понимая, почему он не использовал палочку. Из груди вырвался судорожный вздох, но я не мог произнести ни слова в ответ. — Мои родители были уважаемыми чистокровными волшебниками и… близкими родственниками. В те времена это было нормальным и частым явлением, оттого в моё поколение родилось очень много детей с различными отклонениями. Сейчас в Испании напрочь стёрлись границы по чистоте крови, мы отошли от этого, увидев, к чему ведут запретные браки. Моя жена полукровка, и у нас счастливые дети и внуки волшебники. Всё наладилось. Надеюсь, что и в Англии скоро к этому придут, — он усмехнулся, отпивая огневиски и глядя на старинную вазу в одной из витрин, пока я молча слушал, продолжая раскуривать сигару.
Матиас встал, наливая себе ещё одну порцию виски. Я протянул и свой стакан для добавки.
— Сеньор Алдана был одним из немногих оставшихся аристократов, как говорится, не предавших свою кровь. Но дело было не в его взглядах, а в том, что он не мог иметь детей. Видимо, это очередной «привет» от родителей-родственников, — он придвинул ко мне стакан и присел рядом, продолжая рассказ. — Тот-Кого-Нельзя-Называть хотел расширить свою армию, и он обратился к достойному, по его мнению, волшебнику — моему другу. Он постоянно посылал к нему своих людей. Сначала с разговорами, затем уже с угрозами. Но Испания продолжала сохранять нейтралитет.
