вновь и в Новгороде не вокняжился кто-то из клана владимирских князей. Тогда всё пропало, и битву за Прибалтику можно смело считать проигранной.
А лучшая защита — это нападение! Так было испокон веков.
Трудно описать подъём энтузиазма, с которым меченосцы встретили решение о новом походе на Юрьев, оставшийся без поддержки. Чтобы не обломаться в очередной раз, привлекли даже вооружившихся до зубов горожан и купцов. Великие задачи объединяют людей. Спаянные общим замыслом, они вышли на врага.
Хронист ордена братьев меча, конечно же, не мог остаться в стороне от общего дела. Поход на Юрьев породил в мозгах Генриха небывало большой урожай мыслей, будто свыше осенило, поэтому он немедленно уединился с заветными листами и стал строчить, да так быстро, что буквы буквально жались одна к другой, как будто им на листе было холодно или тесно. А мысли его были таковы.
«Каждый знает, где находится причина всех бед нашего многострадального ордена! Ненавистный притон, где собраны все злодеи, изменники и убийцы, все враги церкви ливонской, под начальством того князя, который исстари был корнем всех зол для Ливонии, должен был быть уничтожен в кратчайшие сроки. Трепещи, Вячко! Мы раздавим этот проклятый город, как куриное яйцо. Мы уничтожим князя и всех его людей до единого. Птицы болотные и гады ползучие совьют гнёзда в их черепах! Нас нельзя остановить! Идёт твоя смерть, Вячко!»
Одним словом, Карфаген должен быть разрушен!
В середине августа, а если быть точным, то 15 августа 1224 года, в день Успения Пресвятой Богородицы, когда травы уже постепенно превращались в сено, войско крестоносцев, усиленное большим количеством обращённых в христианство ливов и леттов, вновь вернулось в окрестности Юрьева. Вёл его герцог Альбрехт Саксонский, бывший тогда начальником пилигримов и немецких рыцарей.
Поле вокруг города покрылось множеством просторных шатров, запестрело флажками, забряцало оружием, ветер донёс до стен резкие звуки боевых труб, и началась осада замка. Вячко понимал, что, судя по настрою и количеству, так просто не уйдут.
В этот раз всё началось немного необычно. Никто не ринулся с перекошенным от ярости лицом и, грохоча железом, штурмовать стены.
Вместо этого буйства к воротам на белом коне аккуратно приблизился герольд-меченосец и, остановившись на таком расстоянии от крепостных стен, где, утомившись от своего полета, падает даже самая резвая стрела, протрубил в рог.
— Откройте ворота, впустите нас в город! — крикнул меченосец.
— Что надо вам, люди из Риги?! — прозвучало с надворотной башни в ответ.
— Мы хотим говорить! Пусть князь примет наших послов!
— Пусть приходят! Князь выслушает!
Поговорить — это ново! Впервые за долгое время ворота Юрьева добровольно открылись для немцев, дозволяя им проникнуть в самое логово бешеного короля, пусть это были всего лишь переговоры.
Послы прибыли незамедлительно, словно только ждали сигнала. Строгие взгляды, уверенная твёрдая поступь. На лицах застыла печать собственной значимости. Напыщенность и самодовольство делегатов, выбранных для этой миссии, било через край. Гуси, одним словом, настоящие гуси, и белые плащи только добавляли сходства.
Даже недолгое общение с братьями-рыцарями позволяло понять, почему многочисленные племена, населяющие Прибалтику, мечтают лишь о том, чтобы перерезать им глотки.
Вячко давно удивляло: неужели они всерьёз думают, что такое чванство может внушить их собеседнику уважение или почтение?
«Ну, погодите, крестовые, дайте только момент, я из вас сейчас всю это спесь повыбью», — думал князь, ухмыляясь про себя. Вслух же спросил:
— С чем пожаловали?
Для начала крестоносцы со свойственной им прямотой предложили русскому князю добровольно удалиться со своими приближёнными и дружиной обратно на Русь во избежание печальных для князя последствий.
Это был ультиматум, прикрытый для видимости и немного подслащённый, где что ни слово, то угроза. В ответ на такое смелое предложение последовал категоричный отказ, после чего огромное немецкое войско вплотную подступило к стенам Юрьева. Князь неизменно приводил немцев в бешенство своей тупой несговорчивостью. И ещё раздражало то, что он не боялся. Совсем.
К этому моменту Вячко всё ещё надеялся на помощь Новгорода, хотя и были у него сомнения по поводу Торгового города, но он упрямо старался загнать их в угол. Свои же. Не бросят.
С высокой стены князь смотрел на раскинувшийся вокруг городских стен лагерь немцев. Такого ему ещё видеть под стенами города не доводилось. На Вячко была надета новая кольчуга, сплетенная из толстых кованых колец, которую не под силу было пробить ни одной стреле. На голове сверкал высокий железный шлем с наносником. Кольчужная сетка-бармица защищала шею и плечи. Ноги были обуты в остроносые сапоги из твердой турьей кожи. Длинный прямой меч в инкрустированных желтым металлом ножнах, висевший на поясе у князя, довершал облик героя. Он ждал атаки.
Однако переночевали спокойно, а уж на рассвете зашумело. Запел, вскрикнул рог.
Дружинники изготовились к бою. Ждут, когда полезут. И видно со стен, что их до пса. А задача одна, и ясна она как божий день. Держаться и не пускать. Рассредоточились по стене. Достали луки. Нагрели смолу. Камни подобрали побольше да потяжелее. Их тут горы лежали вдоль заборов. Прикинули, где тут у них место главного удара. Выделили резерв. И дождались.
Под гремящий барабанный бой и нервный стон рожков тевтоны с расправленными, как на параде, и теперь струящимися по ветру знамёнами бодро пошли на приступ. То ли численностью хотели напугать, то ли нахрапом взять. Но с ходу не вышло. Терпения выждать у русских гридней хватило. Подпустили. Врезали. А каждый второй на стене снайпер. Он из лука белку в глаз бьет, чтобы шкуру не попортить. А немец не белка, он покрупнее любой белки будет, и шкуру его беречь не надо, всё одно не продашь. Стрелы полетели, словно стремительные злобные птицы, защищающие своё гнездо. Первые, самые азартные, самоуверенные и беспечные полегли, остальные, дорожа жизнью, попятились. На чём атака и прекратилась. Немцы берегли свою живую силу. А без жертв Юрьев им было не взять.
Первый бой был выигран. Вчистую.
— Вот врезали мы им! — гудели одобрительно ратники на стене.
— Пускай знают, как соваться!
Вторая попытка завершилась так же, как и первая, то есть ничего не дала.
Ситуация стала складываться патовая. То есть такая, когда одни не могут, а другим ничего не остаётся. Крестоносцы скрипели зубами в бессильной злобе, и этот злобный скрип был слышен даже на высоких стенах крепости.
Собрали совет из наиболее опытных и именитых. Придирчивая комиссия, всё внимательно осмотрев, новых слабых мест у Юрьева не обнаружила. Вряд ли в данном случае полученные знания можно было назвать силой. Поняв, что
