голосами.
Клео завез чемоданчик в абсолютно белый номер. Он любил белый.
Почему-то он казался ему похожим на нее. Не из-за чистоты или святости, нет, отставим эти сантименты. Просто она была белым, пустым холстом, на котором еще лишь предстояло нарисовать будущие картины.
Вернее, заляпанным грязью и кровью холстом, покрытым белой краской. Ему нравилось думать, что лишь от него зависит, обнажит он эту грязь, оставив ее без защиты, или нарисует поверх разрухи новый шедевр.
Разложив вещи, Клео спустился вниз, к стойке регистрации. Девушка в идеально выглаженной рубашке подняла на него скучающий взгляд.
– Я чем-нибудь могу вам помочь?
– Милая леди, не подскажете ли, где здесь полицейский участок?
Нет смысла чего-то ждать, откладывать неизбежное. Он поговорит с ней – здесь и сейчас.
Идя по поросшим травой улочкам, Клео сжимал клочок бумаги, на котором девушка услужливо нарисовала ему карту, и внимательно осматривался по сторонам. Алькелано сильно отличался от столицы.
Если в столице все было пропитано смехом и разнузданным весельем, то единственное впечатление, исходившее от этого города – лень. Даже собаки, разморенные солнцем, лежали посреди улиц распластанные, словно растаявший пломбир. Грязные, больные, они чем-то напоминали сам Алькелано – в сравнении со столичной роскошью похожий на едва вырвавшееся из средних веков село. Туристы лениво брели от моря до отелей – единственных чистых зданий в округе – и обратно, иногда забредая в кафе и рестораны, крыши которых были выстланы высушенными пальмовыми листьями. Рестораны, отели и домики местных – вот и все городское разнообразие.
Полицейский участок представлял из себя мелкое покосившееся здание. Краска на оконных рамах потрескалась, а дверь была деревянной – никакой охраны, никакого пропускного контроля, как в Кронфорде.
Ну и деревня.
Клео украдкой глянул в замызганное окно – посмотреть, как он выглядит. Появление должно быть эффектным – каждое его появление перед ней таковым было. Она увидит его сразу, в таком маленьком помещении просто не может быть иначе.
Она сразу узнает его.
Стряхнув невидимую пылинку с плеча, он вошел в участок, складывая зонтик и натянув самую широкую и фальшивую из своих улыбок.
– Какой чудесный сегодня день, не согласитесь?
Глаза всех людей в помещении мгновенно обратились на него. Но ее… Ее там не было.
Лишь многочисленные годы тренировок позволили ему сохранить маску. Где она? В это время она должна быть в участке…
– Вам что-то нужно?
Толстяк с прилизанной прической обернулся к нему с вымученной улыбкой, в то время как одетый с иголочки франт недовольно хмыкнул. Кажется, Клео помешал какой-то важной беседе.
– Мне действительно кое-что от вас нужно, дорогие джентльмены, – Клео ни на секунду не потерял лица. – Где я могу найти прелестнейшую госпожу Тайлер?
– Тайлер? – франт мгновенно выпрямился, делая к нему широкий шаг. – Кристиан Тайлер?
– Именно. Мы договаривались встретиться, и что-то ее нигде нет…
– Нам придется задать вас несколько вопросов. Предъявите документы.
– Что?
Не выдержав, его маска раскололась. Что здесь происходит?
– Откуда вы знаете Кристиан Тайлер?
Что эта женщина успела натворить?
– Я… Да, конечно. Вот документы.
Он вытащил паспорт и вновь улыбнулся.
– Мы познакомились на опере в Кронфорде, и я прилетел ее навестить. А в чем, собственно, дело?
– Где вы должны были встретиться? – молодой полицейский давил, не обращая внимания на его слова. Какого черта? Такое ощущение, будто это допрос…
– Здесь… Иначе зачем бы я пришел сюда? Разве она не должна быть на работе в это время?
В это же время толстяк вбивал в компьютер данные из его паспорта. Во что он вляпался? Во что… она вляпалась?
– Где вы поселились?
– Отель «Парадайз», тот, что около моря.
Внутреннее чутье подсказывало Клео, что сейчас стоит отвечать честно.
– Сколько вы уже находитесь в Алькелано?
– Боже, да я только прилетел. Даже вещи в номере толком не успел разобрать, сразу поспешил к моей Кристиан. Что происходит?
Толстяк тяжело вдохнул, грузно нажимая жирным пальцем на последнюю клавишу.
– Отстань от него, Марселло. Видно же, что он ничего не знает.
– Чертова девчонка… Простите, сэр, но мы не можем выдать вам информацию по вашему запросу. Если Тайлер свяжется с вами, немедленно доложите в полицию.
– Хорошо…
– Всего вам наилучшего.
Только отойдя от участка на пару метров, Клео позволил маске разбиться вдребезги. Его поездка не будет такой легкой, как он рассчитывал. Что она натворила? Почему они не могут просто объяснить?
Движение на периферии зрения заставило его повернуть голову. Это был обычный цифровой билборд – удивительно, что в этой задрипанной деревушке вообще такие есть. «Вы их видели?», – гласила огромная надпись, обведенная красным. Объявление о пропавших без вести.
Картинки сменяли одна другую.
Статный мужчина с огнем в глазах и туго обтянутым кожей лицом взирал на Клео с рекламного щита столь сильным взглядом, что казалось, что даже фотография может прожечь дыру в костюме. Не хотел бы Клео пересечься с ним на узкой дорожке. Но, похоже, кто-то пересекся, и вовсе не в пользу обладателя пугающего взгляда.
Смена кадра.
Уставшая девушка в ситцевом платье. Каштановые волосы, заколотые сверху, придают ей вид повидавшей жизнь домохозяйки. Клео уверен, что она гораздо моложе своих лет. Но он не таит иллюзий – пропавшие без вести часто останавливаются в своем возрасте навсегда.
Смена кадра.
Клео застывает.
Темные распущенные волосы. Зеленые глаза. Уходящие вниз от губ складки, так редко складывающиеся в улыбку.
Кристиан Тайлер смотрела на него с огромной фотографии на щите.
Голоса.
На этот раз он знал, что они значат.
К ним привели нового пленника. Но увидят они его еще не скоро – сначала день в карцере, без еды и воды. Так поступили даже с Энид, несмотря на ее раны.
Она лежала на его коленях, закрыв глаза. Открытый перелом на руке был тщательно зафиксирован и перебинтован, ссадины обработаны, а аптечка лежала в дальней части комнаты. Все средства первой помощи принесли Энид еще в карцер, ассистируя ей с оказанием помощи самой же себе. Тот, кто притащил ее сюда, сказал, что даст ей любые лекарства, как только она скажет.
Какой смысл в этом показном благородстве?!
Энид дернулась и застонала от боли. Ее сон был беспокоен, и он ничего не мог с этим поделать. Только держать ее голову на коленях и изредка гладить испачканные спекшейся кровью волосы.
Кроватью им служили твердые койки, а отходным местом – жестяное ведро. Воздух был спертым и тяжелым, места – мало, и он не знал, что случится, если их будет становится все больше и больше.
Но, возможно, тогда у
