здесь, сколько хотите. Но задушевных разговоров не ждите.
И скрестила руки на груди, упрямо глядя на короля. Минуту мы сверлили друг друга взглядом, затем я начала успокаиваться и пожалела обо всем, что выпалила, не подумав. Мне нельзя ссориться с королем. Да еще из-за такой глупости, как открытое окно.
- Говорят, что вода и воздух вечно находятся в споре, кто сильнее, - вдруг заговорил король. – Я не думал, что это проявится именно так.
Забавно, но эта фраза меня остудила еще больше. Я бы не догадалась посмотреть на наше противостояние именно под таким, метафоричным углом.
- Как вы можете быть магом воздуха, такой подвижной стихии, и оставаться таким… каменным?
- Я надеялся, что вы ближе к спокойному озеру, а не бурной реке, - уклонился от ответа король.
- Ветер может поднять бурю даже на самом тихом озере, ваше величество.
Постепенно, пререкаясь, мы успокаивались. Точнее, успокаивалась я, он-то даже и не нервничал. Жутко хотелось узнать, где же предел его выдержки. Но я понимала, что на себе это лучше не проверять.
Наконец, я уступила.
- Мне жаль, что я так резко отреагировала на ваше замечание. Но мне действительно немного не по себе: епископ Гамас настаивает на том, что я должна ездить к нему в храм на уроки.
- И вы не хотите? Почему?
- Если это необходимо, я, конечно, поеду, но я уже попросила Витторино найти мне сопровождающего, чтобы не ходить в храм одной.
- Почему?
- Я… - я сделала паузу и задумалась. Возможно, позавчерашнее происшествие во время своеобразного «крещения» в храме мне только почудилось, и я не вправе наговаривать на епископа. Если оговорю невиновного – паршиво, да и доказательств у меня никаких нет. – Мне просто непривычно там, в храме, и хотелось бы, чтобы рядом со мной кто-то был помимо епископа.
Я старалась не смотреть Генриху в глаза. Вроде и правду сказала, а все равно как-то не получалось быть откровенной. Ведь неизвестно, что у него за отношения с епископом. Может мне влетит так же за мерзкие подозрения, как и за распахнутое окно?
- У вас было напряженное утро, леди Эллен, - неожиданно уступил король. - Отложим ваш визит к епископу, я напишу ему записку. А пока пройдемте со мной в королевскую казну. Королеве следует иметь представление о том, чем богата Франкия и чего ей не достает.
Рассматривать сокровища куда интереснее скучной лекции в Храме, так что я возражать не стала.
На следующий день епископ Гамас встретил меня и Маргариту Вандомскую у входа в храм.
Маргарита всю дорогу молчала, только вежливо отвечала на мои вопросы о городе. Витторино удивил меня таким выбором, но я понимала расчет лорда-канцлера: королеве необходимо общаться и узнавать своих подданных. И начать следовало с самых важных представителей знати. Маргарита Вандомская происходила из королевского рода Виссарии. И вполне естественно, что она стремилась к смене власти во Франкии: всячески противилась браку короля, который пыталось устроить семейство Ардо с Оливией, а после, когда их интрига провалилась и появилась я, то основной угрозой мог стать потенциальный наследник Генриха. Все это несложно было вообразить и просчитать. Король Генрих тоже был в курсе, конечно, но для него куда важнее была целостность государства. Он не исключал, что может не оставить наследника, и сам видел в Микеле Вислы, сыне Маргариты, достойного своего приемника. Поэтому он пустил его в совет вместе с отцом, чтобы тот учился. Когда Витторино мне это рассказал, я была очень удивлена. Обычно соперников старались уничтожить. А Генрих приближал. Более того, король несколько раз пытался примирить вражду лилий и предлагал благословить брак Микеле и Оливии, но тут оба семейства высказались против. Маргарита нашла сыну невесту в Измире, тоже в королевской семье.
Витторино высказался, что такой брак еще больше ослабит позицию Генриха и упрочнит позицию Микеле.
- Если король совершит хоть один неверный шаг, то Микеле Вислы воспользуется им и связями в Виссарии и Измире, чтобы поднять против него народ, - объяснял мне Витторино. – А во время войны недовольных найти легко.
Маргарита Вандомская об этом знала, поэтому всячески заботилась о доброй славе своего семейства: благотворительность и вклады в храм Всевидящего Ока были ее основной деятельностью.
- Добиться всемирной любви семейству Вислы мешает политика семейства Ардо. Они всячески ослабляют славу семейства черных лилий, возвышая свое.
- Пока эти две системы находятся в относительном равновесии, - сделала я заключение, - король может не беспокоиться.
- Повод для беспокойства есть всегда, - ответил мне Витторино.
Сейчас, когда я входила с Маргаритой в храм, я была с ним согласна. Даже в ее компании меня не оставляло беспокойство.
- Вы не приехали вчера, - епископ Гамас предложил нам сесть напротив купели за алтарем.
- Мой супруг велел мне остаться, я думала, вас предупредили. Я не могла его ослушаться, - ответила я, внимательно вглядываясь в лицо епископа. Сейчас его глаза казались серыми, с глубиной. – Вы не получили записку?
- Получил, - нехотя признал он. Он сел рядом со мной на скамью, я оказалась между Маргаритой и епископом. – Что ж…
В течение часа я разглядывала золотой глаз над купелью и вникала в историю возникновения религии Всевидящего Ока. В поведении епископа не замечалось ничего предосудительного, рассказывал он очень интересно, я с удовольствием слушала. Я все-таки ошиблась в нем, все-таки мне показалось. Глядя на купель, вспоминая те неприятные мгновения, я вдруг посмотрела на них с другой стороны. Насколько самому епископу был приятен такой ритуал, прикосновение к чужому телу? Возможно, он тоже исполнял его не по своей воле, и это взаимное напряжение вылилось в неловкость движений. Ну, а дурацкая привычка облизывать губы могла ошибочно считаться мной, как признак сладострастия. Мне даже стало немного стыдно.
Мы договорились, что уроки будут не каждый день, а по взаимной договоренности накануне. Так у меня освобождалось иногда вечернее время.
Когда мы возвращались в замок, Маргарита Вандомская вдруг сказала:
- Епископ Гамас весьма приятный человек.
- Он очень много знает, мне было интересно его послушать, - откликнулась я.
- Да, несомненно. Он многое знает о людях и вере.
Я внимательнее присмотрелась к ней. Маргарита определенно имела свой шарм и очарование, несмотря на седину в волосах и морщинки. Ее глаза светились умом и целеустремленностью, осанка была благородная, даже чуть надменная. Лицо красиво даже сейчас, а в молодости
