— Благодарю вас, что откликнулись на мой зов, — произнесла она, слегка поклонившись элементалям. — Добро пожаловать.
Все элементали поклонились в ответ, каждый со своего места: Воздух расположился на западе, Вода — на востоке, Огонь — на юге, Земля — на севере.
Бека указала на пробирки, в которых хранились образцы со дна моря, которые были повреждены и мутировали.
— Вы можете сказать мне, что послужило причиной этого? — спросила она.
Каждый элементаль осмотрел содержимое пробирок, посылая ту же самую подсознательную вибрацию по телу Беки. Наконец, саламандра произнесла суровым шипящим голосом, почти слишком высоким, чтобы расслышать, — Вот этот пришел от Солнца, великого котла.
— Вот это пришло из глубин Земли, Баба Яга, из огромных неиспользованных рудных жил. — Нерешительно произнес Фавн, голосом звонким, словно колокольчики на лесной поляне.
Элементали Воды и Воздуха лишь покачали головами.
Бека заставила себя улыбнуться и поблагодарить элементалей за помощь, подарив им крошечные подарки, которые собрала для них — кусочки блестящего хрусталя для Фавна, идеальную миниатюрную раковину для морского конька, маленькую свечку для саламандры, а для Райской Птицы, пузырек воздуха с момента, когда первые лучи Солнца коснулись океана, одно из ее любимых блюд.
Она понятия не имела, что означают их слова, но, по крайней мере, они попытались.
Пока элементали изучали свои дары, Бека положила несколько образцов в черную мраморную ступку и пестик, доставшиеся ей от Бренны. Конечно, для Бабы Яги это было чем-то вроде «шутки», поскольку давным-давно древние Бабы на Руси и в соседних славянских странах действительно разъезжали в зачарованных ступах, управляемых огромными пестами, но к тому же это был и удобный инструмент для магической работы.
Мрамор был красивым — черный пористый камень с белыми завитками, похожими на облака в полуночном небе — но он был также зачарован так, что все, что было в нем, сливалось воедино новыми и мощными способами. Бека надеялась, что если она объединит некоторые из образцов, которые подняла со дна моря, во время своих погружений, они расскажут ей нечто такое, чего она не смогла различить по отдельным кусочкам самостоятельно.
Бека перемолола несколько сероватых водорослей и добавила соленые остатки крошечного криля (Криль — собирательное название мелких морских планктонных ракообразных промысловых размеров, образующих промысловые скопления в поверхностных слоях воды умеренных и высоких широт океанов обоих полушарий — прим. перев.). Но когда она потянулась за увядшей оранжевой веткой коралла, Чуи внезапно встал и посмотрел на дверь.
— У тебя гости, — произнес он низким голосом.
«Да, ёшкин-матрешкин». Бека подавила стон. Если Кеш решился прервать ее уединение очередным идиотским пикником, она превратит его в страшную жабу, сын он Короля Шелки, или нет.
За резким стуком в дверь последовал еще один более неуверенный.
— Бека? — Но голос принадлежал не Кешу. Это был Маркус.
От неожиданности она со стуком уронила пестик, и это оказалось явно слишком для элементалей, а они ведь очень застенчивые создания. Каждый из них исчез из виду с легким хлопком и жужжанием, от которого у Беки зазвенело в ушах. Чуи закатил свои большие карие глаза, глядя на Беку, хотя она не могла точно сказать, на их поведение или на ее.
— Бека? Ты дома? — Он снова постучался, на этот раз громче.
Вздохнув, она провела ладонью по ближайшей к ней линии соли, так что сила круга исчезла со слегка разочарованным свистом, словно занавес упал после не вполне успешной пьесы.
— Иду, — прокричала она в ответ, беспомощно глядя на кучу эзотерических инструментов перед собой. Это выглядело именно так, как и было: ритуальный круг ведьмы. Как это объяснить, она понятия не имела. Надо просто не впускать его внутрь.
Она пошла к двери автобуса, Чуи шел на своих огромных мохнатых черных лапах позади нее, словно тень надвигающейся гибели. Прежде чем она открыла дверь, ее желудок на мгновение сжался, но она не могла сказать, было ли это из-за нервов или предвкушения. Или, может быть, просто разочарования; она почти достигла чего-то. Или вообще не продвинулась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Привет, — сказал Маркус, когда она открыла дверь и посмотрела на него. Как обычно, он выглядел высоким, сильным и спокойным, и на мгновение ее сердце забилось до смешного быстро. — Мы ничему не помешали?
— Мы? — переспросила она, затем улыбнулась, увидев Тито, мнущегося рядом с Маркусом, тощий мальчишка практически потерялся на фоне огромного бывшего морпеха. — Тито, дружок! Вот так сюрприз! — Она подняла руку, и он радостно дал ей пять.
— Привет, Бека, — сказал он, его голос дрогнул на последнем слоге ее имени. — Надеюсь, ничего страшного, что мы заглянули к тебе в гости. — Он оглядел автобус. — Кстати, очень круто. Я вообще-то не верил, что ты живешь в автобусе.
— Мы были на пляже с мамой Тито, — сказал Маркус своим гораздо более глубоким голосом. — И я рассказывал Тито, как мы на днях катались на досках, и он сказал, что никогда не пробовал серфить, но очень хочет попробовать. Поэтому я подумал, что мы могли бы одолжить ему доску, если это не проблематично.
Бека с трудом сглотнула, подавляя приступ ревности. Она знала, что мать мальчика не замужем, и пыталась убедить себя, что они просто проводят время вместе ради Тито. Но даже если это не так, это не ее дело.
Потом она встретилась взглядом с Маркусом, увидела в его глазах печаль и с дрожью поняла, что он боится, что если Тито в ближайшее время не попробует заняться серфингом, то мальчик никогда не сможет этого сделать. Глядя на Тито, она видела тот же самый страх, храбро скрытый глубоко внутри, но все же присутствующий.
— Ну конечно вы можете взять доску, — сказала она, внезапно забыв о своем неудачном магическом эксперименте. — У меня есть одна поменьше, с которой тебе будет легче начать. Я уверена, что ты быстро научишься кататься на ней.
Лицо Тито просияло, словно он проглотил Солнце.
— Круто! Маркус сказал, что он учил своего брата, когда они были моложе, так что он определенно может научить меня.
Бека подняла бровь, глядя на Маркуса. У нее сложилось впечатление, что он мало говорит о своем брате. Тито, должно быть, и впрямь затронул его сердце.
— Я уверена, что Маркус отлично научит тебя серфить. — Она озорно улыбнулась. — Он очень терпелив.
Бывший морпех прищурил глаза на нее.
— Ха, — сказал он. — То, что некоторые люди сводят меня с ума, еще не значит, что это происходит с каждым. — Он протянул руку в приглашении. — Почему бы тебе не пойти с нами? Ты можешь познакомиться с мамой Тито и дать ему указания, если я упущу что-нибудь важное. — Он выглядел почти так, будто хотел, чтобы она пошла, хотя она была уверена, что он просто был вежлив перед мальчиком.
— Ну, пожалуйста, Бека, идем с нами! — Умолял Тито, практически подпрыгивая от возбуждения. — Это будет здорово! Моя мама даже упаковала нам еды, чтобы поесть на пляже.
При этой мысли, желудок Беки сделал акробатические сальто. Или, может быть, от идеи провести день на берегу моря, наблюдая за общением матери Тито и Маркуса, которая, несомненно, была прекрасна, немагична и абсолютно человечна.
— Звучит здорово, — сказала она. — Но пожалуй, я откажусь. Не хочу портить вам выходной.
Ее предатель пес-дракон ударил ее сзади по коленям своей огромной головой, чуть не сбросив с лестницы. Маркус протянул свою большую руку, чтобы поддержать ее. Он смеялся и от этого исчезли тени, которые скрывались в его карих глазах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Похоже, Чуи хочет, чтобы ты пошла с нами, — произнес он, ухмыльнувшись. — А я отлично знаю, что с Чуи лучше не спорить.
На лице Тито отразилось изумление, когда он взглянул на спутника Беки.
— Что это за странная порода собаки? Он же просто огромный!
— Он Ньюфаундленд, — сказал Маркус.
— Это потому что он наполовину дракон. — одновременно с ним сказала Бека. Они все рассмеялись.
