— Из этого следует, что можно воспользоваться навыками чтения и из инструкции почерпнуть знания о тех действиях, что необходимы для осуществления вызова с телефона. Так?
— Так.
— Что же в таком случае мешало применить эти знания вчера, чтобы сказать мне, что у тебя не получается встретиться? У тебя есть самолет?
— Что??? Нет, нету.
— Помимо прочих причин, ты не приобрела самолет, так как не умеешь его пилотировать. Тебе это просто не нужно. Верно?
— Верно.
— Тем не менее, мобильный телефон ты приобрела, хотя как звонить — не знаешь. Не знаешь, не хочешь знать и поэтому, собственно говоря, не звонишь. Что вчера и произошло.
— Можно же было самому догадаться!
— Еще как можно, Наташенька! Можно было предположить, что ты провалилась в люк; можно было измыслить, что в твой телефон ударила молния; можно было выдвинуть гипотезу, что тебе парализовало нервный центр, отвечающий за речевую деятельность. Но даже в последнем случае не составит труда написать смс. А так как смс не было, то можно смело предположить, что тебе вчера вечером еще и моторные функции изменили. Догадаться можно до чего угодно, вот только гадать я, знаешь ли, не привык. Предпочитаю слышать достоверную информацию из первых рук.
— Я вчера была занята.
— В таком случае по окончании занятия можно опять же применить мобильный телефон для связи.
— Я вчера решала проблемы допоздна, и потом у меня просто не было сил.
— Ты рухнула замертво на месте решения проблем? И всю ночь там проспала?
— Да.
— Наташа, я не претендую на звание человека, с которым все хотят встречаться. Я легко допускаю мысль, что ты именно та женщина, которая со мной встречаться ни малейшего желания не имеет. Тогда поставь меня в известность относительно своего нежелания. Человек — существо социальное, он живет в мире взаимодействий — и не в последнюю очередь вербальных. Так используй же этот дар цивилизации! Говори!
— Обязательно.
— Можно, я порекомендую одну вещь?
— Ну, можно.
— Наташенька, применяй мозг. Это нормально, в этом нет ничего постыдного.
— Было бы что применять.
— Ага, то есть ты сейчас с чистой совестью утверждаешь, мозга у тебя нет.
— Нету мозга! Пустое место.
— Странно, очень странно. Мозг у человеческого эмбриона начинает формироваться на двадцатый день после зачатия. А тебе и двадцати шести лет не хватило.
— Ты представляешь…
— Вообще, я тебе сейчас сделал добро.
— Да неужто?
— Самое настоящее. Я расписал тебе процедуру пошагово. Разжевал и положил в то место, где по задумке природы должен быть мозг. Но мозга нет, увы. Так хотя бы на условные рефлексы мы можем положиться?
— Можем.
— Вот и славно. Ведь даже морские котики поддаются дрессировке, а уж мы-то тем более как-нибудь сдюжим. Не посрамим чести быть гомо сапиенсом. Пока!
Обратите внимание на ее реплики. Человек с самого начала принял правила диалога, стал подыгрывать, взял на себя роль ведомого. А зря. Она сама не заметила, как, заигравшись, стала методично окунать себя лицом в бытовые отходы: не умею звонить, не умею разговаривать, не обладаю мозгом. Взяла и по доброй воле обдала себя фекалиями. А когда поняла, что это от нее пахнет, было поздно отмываться и бесполезно обижаться.
И еще одна идея: давайте вернем на законное место пэйджинговую связь! Ведь женщины все равно не умеют звонить. Для них это операция, сравнимая по сложности с трансплантацией органов.
— Злой ты какой-то, — сказала приятельница Света, возвращая мне черновик с вышеизложенными эпизодами. — Наташа, конечно, глупости несла, но нельзя ли быть как-то помягче, Кирилл? Да-да, «ты не женоненавистник, ты женщин, наоборот, любишь и поэтому так пылко реагируешь» — слышала уже… Но вот представлю тебя за компьютером, как ты шевелишь пальцами над клавиатурой, подбирая словечко побольнее, и мне жалко тебя. Злобишься, как неудачник. Разве не было женщин, которым бы ты простил глупости?
Эх, Света, как порой беззащитен человек перед правильными вопросами… Они были, не скрою. Последней из таких мне нечего было прощать, потому что она глупостей не делала. Вернее, это просто я побоялся узнать ее со всеми ее достоинствами и недостатками, а также достатками и недостоинствами. Вот эта маленькая… даже не история, а набросок, полутень, заменяющая историю, которая так и не произошла.
Человечество — коллектив существ весьма будничных. Человека довольно непросто растормошить, вытряхнуть из обыденной сутолоки. Да и то сказать, жизнь нечасто одаривает нас впечатлениями памятными. Бережет нам нервы. И вот бегаем мы взад-вперед на автопилоте по отработанным тропам, освободив сознание для смешной мысленной шелухи и экономя нервный ресурс… Пока не ворвется в нашу жизнь что-то разъединяющее нас с привычными, я бы даже сказал, одомашненными эмоциями.
В тот день я сел в маршрутное такси № 379, курсирующее между Видным и станцией Бутово. Водитель уже выруливал от стоянки, когда снаружи промелькнул силуэт, всплеснувший руками от досады. Шофер не стал хамить имитацией «не заметил», тормознул, и в салон зашла девушка.
Я достаточно начитан о том, что эволюция абсолютно рациональна: выживают самые приспособленные к условиям внешней среды. Я полностью уверен, что принцип расчетливой траты энергии в природе неизменен. Я придерживаюсь мнения, что внешняя привлекательность каждой отдельной особи — дело очень спорное и целиком на совести оценивающего. Но говорил же я про исключительные, оглушающие события. Видя эту девушку, невозможно было не подумать, что иногда природа все-таки не экономит сил и вдохновения. Иногда она бросает в биомассу такие жемчужины, что круги еще долго расходятся по поверхности. Девушка была безусловной, бескомпромиссной красоты. Сколько од женской красоте воспето виртуозами художественного слова, сколько ссылок на эти оды разбросано менее красноречивыми литераторами, сколько заикающихся, не рожденных эпитетов захлебнулось в сорванном дыхании простых обывателей! Мало кому удалось бы донести этот восторг словами, но каждый, каждый задумывался о вечном, встречая таких женщин в сумерках конечной жизни. Я не знаю, с какой целью на нашу планету высаживается этот немногочисленный десант из мира невыразимого, да и сам он, наверное, того не знает. Они просто рождены, рождены скорее не здесь, а сюда, и нам остается лишь воспринять это как благо или как испытание в зависимости от того, на что нас хватит. И вот тут я безжалостно (по отношению к самому себе в первую очередь) цитирую отрывок из произведения Андрея Ломачинского «Курьезы военной медицины и экспертизы»: «Она была красива. Слишком красива. Настолько красива, что не в школе, не в институте никто не рисковал с ней сблизиться. Может в Универе, Меде или Техноложке все было бы иначе — там парней много. Но не в Педе. В Педе мужичков мало, все они на виду и свою самооценку берегут. Кто захочет связываться с фото-моделью с риском потерпеть сокрушительное фиаско? Мужики красивых боятся. По жизни они любят средних, а с красивыми они спят в мечтах. Со средними они кавалеры и властелины, а с красивыми они сторожа. И что можно противопоставить ее внешности в свои двадцать с хвостиком? Она уже центр внимания, а ты еще никто. Не получается паритетного начала. А институтская любовь — это чувство равных. Поэтому частенько очень красивые девушки при всеобщем почитании оказываются довольно одиноки».
Внешнюю эталонную красоту моей попутчицы питали ключи внутренней живой стихии. Эта красота не кристаллизовалась в самосозерцании, чем нередко обездвиживают себя привлекательные женщины, но напротив, проживала каждую секунду в торжестве жизни. Удивительное совпадение, но за день до этой встречи я, рассеяно листая атлас Подмосковья для рыболовов, наткнулся на деревню с неординарным названием. К западу от Обнинска и Малоярославца в окружении смешных топонимов «Трушонки», «Городенки» и «Гамзюки» на карте была отмечена деревня Жизненные Волны. Так назвали этот населенный пункт. Здорово придумано, правда? И попутчица моя была источником этих самых жизненных волн; другое определение подобрать сложно.
Как можно защитить свое запаниковавшее «я» в таких ситуациях? Вдруг обнаруживаешь себя беззвучно оправдывающимся: «А зато я, наверное, умнее», «А зато я не так, наверное, переживаю, когда у. меня вскакивает прыщ», «А зато мои женщины, наверное, лучше в постели», и, наконец, самый белый, самый наивный флаг: «Красота — не главное». Потом переходишь в наступление: «Да она, небось, несчастна. Красивые люди часто одиноки», «Я еще не видел ее фигуру. (Ну, пожалуйста, спаси меня своим легким целлюлитом!)», «Напридумывал бог весть что. Другим она запросто покажется заурядной». В таких ситуациях у слабых обнажаются границы собственного достоинства, и непреодолимым делается искус поднять на свой щит дохлую крысу — лишь бы отмахаться от ослепительного вторжения. Не зря ведь столько натур удовлетворенно крякнуло, когда победительницу конкурса красоты в Сочи облили кислотой. Мне друг показывал интересную подборку, в которой попарно шли фотографии разных моделей. Попарно — потому что одна была не заретуширована, а вторая была тюнингована в Photoshop. При быстром переключении между этими двумя версиями становилось заметно, как на ту сказку, что мы видим в журналах, набрасывается сеть морщин, складок, пигментных неоднородностей и прочих неприятно отрезвляющих деталей. «Вот вы какие на самом деле», — мысленно встал по стойке «Вольно» я, когда узнал истину. И готов спорить, что выдох облегчения вырвался у большинства, кто видел этот коллаж. Ложная тревога, опасность миновала. Опасность чего? Опасность сравнения себя с недосягаемым и однозначные последствия для самооценки после такого сравнения. Красота спасет мир, но только не мир в душах слабых.
