В Белозерье Духарева ждал сюрприз – сам великий князь киевский Святослав!
– Здрав будь, Серегей! – Князь по-братски обнял воеводу. – Слыхал о твоих подвигах!
– Да какие подвиги, – отмахнулся Сергей. – Побили ватажку разбойников.
– Ты только в Новгороде так не скажи, воевода, – строго произнес князь. – Мне их старшина уже подал жалобу: дескать, разграбил твой воевода наш погост.
– Мы все взяли по праву, – возразил Сергей. – Если за что и могу повиниться тебе, княже, так лишь за то, что побил тех, кто к тебе на службу плыл.
– Откуда знаешь?
– Стемид сказал.
– Да-а… – Святослав явно огорчился. – Думаешь, добрые вои были бы? Вы-то их побили вдвенадцатером.
– Мы их врасплох застали, – сказал Духарев. – Да и не знали, что к тебе идут. Хотя знали бы – все равно побили, – признался он. – А ты, княже, зачем приехал? Услыхал о моих переговорах с нурманами?
– С нурманами ты и сам получше меня договоришься, – отмахнулся князь. – Меня вот его братец зазвал, – Святослав кивнул на Трувора, все это время державшегося позади воеводы. – Такую охоту мне обещал, какой, сказывает, даже в чудесном Синде не бывает…
Глава девятая
В которой Духарев воочию наблюдает ископаемое чудовище
Деревья заметно мельчали. Местами в чаще образовывались проплешины, покрытые серебристой от инея травой.
– След в след, княже… – шепотом напомнил Стемид. – Топь.
Духареву он этого не говорил: знал, что тот чует болото не хуже него.
На «дивную» охоту они отправились всемером: сам князь, Стемид, Трувор, Икмор, Сергей и Артем. Вел их маленький плосколицый человечек – исконный обитатель этих мест. Один из белозерских данников.
Шли пешком, конному тут не пройти. Да и пешему, если не знать тайных тропок, тоже. Весь скарб тащили на себе. Все, включая князя. Главным грузом были шкуры для шатра и оружие. Шатер был нужен. Это там, на юге, в начале октября можно спать, прикрывшись попонкой. Здесь же и днем температура болталась около нуля, а ночью было совсем холодно. Причем последние два дня плосколицый абориген огня разжигать не разрешал, говорил: «Земляной морж дым далеко чует – уйдет». Одно хорошо: холод угомонил гнус. Темнело рано. Идти в потемках сейчас было нельзя. Когда все подмерзнет и выпадет снег – другое дело. Семеро варягов сидели вокруг костерка (а в последние ночи – и без огня, согреваясь только редкими глотками «зимнего» пива). Сидели, слушали лес, беседовали неторопливо. Не как вожди, как люди. Стемид рассказывал о своих белозерских делах, о северных походах. Духарев – о юге: о Хузарии, Византии. В основном, с чужих слов. Сам он не был ни в Итиле, ни в Царьграде-Константинополе, но информацию собирал очень тщательно. С помощью Мыша, побывавшего и в Европе, и в Самарканде, со слов Артака и других чужеземцев он понемногу собирал в уме карту этого мира. Хотя католическая Европа ему была не очень интересна. Там слишком много резались за власть. Мусульманский мир казался Сергею намного культурнее, особенно арабы. Кто поверит, что спустя десять веков все будет наоборот? Еще он рассказывал об империи Син, откуда везли драгоценный шелк. Конечно, шелк теперь производили не только в Китае, но и на родине Артака, в Персии, но все равно китайский был лучше. К сведениям, полученным от купцов и гостей, Духарев прибавлял остатки знаний выходца из двадцатого века. Он ведь почти ничего не забыл из того прошлого. Из-за снов ли, или из-за того, что мозг его был предназначен для хранения куда больших объемов информации, чем поставлял этот удивительный, но сравнительно скудный на новости век. Лучше всех слушали двое: Артем и Святослав. Слушали по-разному. Артем губкой впитывал новые знания, а Святослав тут же обдумывал, сортировал по степени важности. Будучи повелителем изрядных пространств, князь, тем не менее, понимал, что в масштабах великих империй его вотчина выглядит довольно скромной. Святослав не был невеждой. Надеясь склонить сына к христианству, Ольга приглашала ученых людей из самого Царьграда. Но ее сына мало интересовали жития святых с чужеземными греческими именами. Вот истории войн – другое дело: Александр Македонский, Юлий Цезарь. Но он еще в тринадцать лет заявил некоему ромею-книжнику, что побил бы знаменитую македонскую фалангу одной лишь своей малой дружиной. Впрочем, абсолютно цивильный ученый ромей наверняка что-то напутал в македонской тактике.
Плосколицый следопыт не подвел. Незадолго до полудня они увидели следы. Круглые вмятины более метра в диаметре. Вмятин было много. Среди огромных следов встречались отпечатки поменьше, но и те раза этак в два побольше медвежьих. Но не слишком глубокие. Потом обнаружились широкие борозды. Мох и дерн содраны, кривоватая березка рядом выглядела так, будто некий великан почистил ею зубы.
– Земляной морж кушал, – сообщил абориген.
Он, похоже, трусил. Старался держаться позади группы.
Святослав оживился. Попытался выяснить, как выглядит «земляной морж». Насколько велик?
Абориген сообщил: очень велик. Больше кита.
Трувор со Стемидом помалкивали, только посмеивались.
Икмор попытался вслух прикинуть размеры «моржа», исходя из размеров следа. Действительно, не меньше кита. И как такого убить? Сразу ведь не убьешь. А если «морж» в драку полезет, тогда что?
Аборигена прорвало. Полезет, непременно полезет. Даже если просто увидит, все равно на людей побежит. И не спрятаться от него никак, потому что нигде не спрятаться. Все чует и слышит «земляной морж». Любое дерево с корнями выдерет, а человека очень не любит. И шкура у него – ни мечом, ни копьем не пробить. А на шкуре – толстая щетина, от которой любое железо отскочит. Только огня боится «земляной морж». Самое время сейчас костер запалить. Учует «морж» дым – и уйдет.
Тут Стемид взял аборигена за сальную гриву, слегка встряхнул, и тот заткнулся.
– Правду он сказал? – спросил Святослав. – Или врет?
Стемид пожал плечами.
– Дальше идем, князь, или остановимся?
Святослав фыркнул: глупый вопрос.
И они пошли дальше. Единственное, что утешало Сергея, – невозмутимость сыновей Ольбарда. Не стали бы они вести князя с воеводами на верную смерть. Хотя кто знает… Может, они хотели просто показать киевскому князю удивительного зверя? В таком случае они здорово ошиблись. Святослав наверняка не удержится и попытается завалить это чудовище. И всем им придёт хана. Или обойдется. После десяти лет непрерывных локальных войн Духарев стал фаталистом. А варяги были такими от рождения. Скорее всего, единственным трезвомыслящим в их команде был плосколицый абориген. Но его мнение не учитывалось.
Зверь, вернее, звери, потому что их было минимум трое, кушали хорошо. Поэтому вскоре охотники наткнулись на подобающих размеров кучу дерьма. Духареву вспомнилась картинка из давным-давно виденного «Парка Юрского периода». Эта горка была поменьше, чем оставленная тамошним динозавром, но тоже внушала крайнее почтение. Куча источала вонь и тепло: звери были поблизости.
Охотники увидели их издалека. Две огромные мохнатые туши цвета прелых листьев неторопливо двигались между хлипких деревьев. Когда люди подобрались поближе, то заметили и третьего – детеныша.
Духарев почувствовал некоторое облегчение: это были всего лишь мамонты. Отлично звучит, да? Всего лишь мамонты. И не такие уж большие, как можно было предположить по отпечаткам. Нет, Сергея они не впечатлили. Зато Святослав и Икмор пришли в восторг.
– Какие клыки! – восхищенно проговорил Икмор. – Может, это вепрьи боги, Стемид?
– Нет! – мотнул головой Святослав. – Вишь, носы у них – как у элефантусов!
Святослав живых слонов никогда не видел, но они для киевлян не были такой уж диковиной. Даже в зверинцах Царьграда было несколько этих животных. Правда, их давно уже не использовали как военную силу.
– А похожи на кабанов, – прошептал Икмор. Да, сходство имелось. Только такого «кабана» сотня сулиц не остановит.
– Их и правда меч не берет? – спросил Святослав.
– Если мертвый – разрубить можно. Живого – нет. Шкура толстая, под шкурой – жир, а на шкуре – щетина. Нос у них понежней, да только они его берегут.
– А как же вы их бьете? – спросил Святослав.
– А мы их не бьем, – ответил Стемид. – Эти, – пренебрежительный кивок в сторону аборигена, отставшего на полсотни шагов, – раньше били. Пугали огнем и загоняли в ямы с кольями. Дед моего деда запретил им убивать этих зверей. Их совсем мало осталось. А раньше много было. Ты, должно, видел в Новгороде на торгу такие клыки?
– Видел, – подтвердил князь. – Пилёные. Я думал: бивни китовые. Бегают они быстро?
– На хорошей лошади уйти можно, – сказал Стемид. – Но не здесь. Здесь от них никто не убежит: им ведь ни болото, ни лесок не препона.
