– Кто приказал? – грозно нахмурил брови президент.
– Дык, этот… Телохранитель ваш… Товарищ полковник.
– А по-твоему, кто главней – я или какой-то полковник? – насел на него дед. – Ты в армии служил? Порядки знаешь? Устав. А-а?!
– Служил, – с готовностью кивнул шофер. – В Уставе сказано – выполнять команду старшего начальника.
– Вот и выполняй, – приказал президент, удовлетворенно откинувшись на спинку сиденья. – Тем более, шта я предыдущее указание не отменяю. Велели тебе ехать к Дарье – езжай. Заодно меня прокатишь. Я хоть на город посмотрю, с народишком, понимаешь, пообщаюсь. Тебя, значит, Васей зовут?
– В-васей…
– А меня знаешь как?
– Д-дык… кто ж вас не знает?!
– Ну то-то… Трогай. Надо к Душновой – поедем к Душновой. Мне, Вася, все равно. Всюду, понимаешь, дорогие моему сердцу россияне!
Джип, как застоявшийся жеребец, рванул с места, обдав клубом пыли замерших по стойке смирно милиционеров. Они лишь прикрыли глаза в смятении. Про то, что пускать на территорию дачи кого бы то ни было запрещено, им все объяснили. А вот насчет того, как быть с самим президентом – проинструктировать забыли.
Василий тоже заморочено крутил баранку, косясь испуганно на пассажира, от волнения пропустил поворот и несся теперь по незнакомой улице, ориентируясь на торчащий впереди элеватор. Подъедет к нему – а там и до дома Дарьи рукой подать.
ХХVII
Вид с крыши элеватора открывался великолепный. Прямо у подножия рукотворного утеса рассыпались, как зернышки на ладони, деревянные домики, а дальше, за темно-зеленой лентой пойменного леска, расстилалась тканная пшеничным золотом скатерть полей, сливалась на горизонте, где-то у границы с Казахстаном, с густой синевой настоянных на зное небес.
И на всем этом неоглядно-огромном пространстве то здесь, то там, копошились люди – маленькие, несоизмеримые с масштабами земли, на которой они суетились, исполняя свои маленькие людские дела.
Крохотные, как муравьи, люди утюжили зрелую ниву такими же махонькими, под стать себе, с божью коровку величиной, комбайнами, споро ползли по черным шнуркам дорог на жужжащих по-шмелиному грузовиках, и где-то совсем далеко, на пределе человеческого зрения, пробиралась торопливо, съедая пространство, зеленая гусеница пассажирского поезда.
Однако киллеру было сейчас не до красот расстилавшейся перед ним панорамы. Он не учел силы гуляющего здесь, в вышине, степного ветра – мощного, тугого, сбивающего прицел, и едва ли не вырывающего из рук легкую снайперскую винтовку. Домишко народной целительницы, до которого отсюда было рукой подать, метров четыреста, не более, прыгал в окуляре, как при землетрясении, будто все его обитатели, крепко выпив за праздничным столом, пустились разом в веселый, с визгом и топотом до дрожи стен, перепляс.
Но стрелку требовалось поразить первой же пулей не дом, а гораздо меньшую цель – президента, который – снайпер знал это наверняка, – с минуты на минуту подкатит под выстрел на синем, приметном издалека джипе.
Тот, кто сделал ему очередной заказ, передал, как всегда, подробнейшие инструкции, документы, карты местности, где будет пребывать объект, схемы его предполагаемого передвижения. Киллер внимательно изучил план городка, несколько раз прошелся по его улицам, побывал под видом пациента в доме целительницы, и выбрал две точки, откуда удобнее всего поразить цель – здания школы и элеватора. Побывав под разными предлогами в обоих, он остановил свой выбор на элеваторе. Шла уборочная страда, и на хлебоприемных пунктах в такую пору было особенно многолюдно. Проникнуть туда под чужим именем и, выбрав момент, «пшикнуть» из портативной винтовки с глушителем в престарелого президента – задача вовсе не запредельная. Тем более, как свидетельствовало приложенное к заказу досье, охрана у бывшего главы государства сейчас слабая, в поездке с ним всего пятеро, а киллеру доводилось в свое время успешно устранять и более тщательно охраняемые объекты. Главную роль всегда играло расстояние, с которого поражалась цель. Вполне безопасное для стрелка, и непреодолимое для телохранителей жертвы. А потом… Потом будет все как всегда. Бестолковая суета охранников возле тела поверженного, толпа зевак, истерические завывания милицейских и санитарных сирен. Через минуту-другую после выстрела начнутся судорожные поиски убийцы с блокированием вокзалов и выходящих из города дорог, тотальным прочесыванием окрестных дворов. Примерно через полчаса доберутся, конечно и до элеватора. Но к тому времени киллер будет уже далеко от города. Силовые ведомства нерасторопны, пока согласуют с инстанциями, введут свои планы типа «перехват», пройдет еще не меньше часа. А это сотня километров при хорошей скорости. А до границы с Казахстаном – всего пятнадцать.
Надо только успокоиться, не мандражировать – уговаривал себя киллер. Тем более, что в этом городке он уже едва не допустил фатальной ошибки. Решив скорректировать прицел, чтобы не терять времени на решающей стадии операции, он собрал винтовку прямо в номере гостиницы. И забыл при этом, идиот эдакий, запереть входную дверь! По закону подлости, именно в тот момент в номер буквально ворвался какой-то кретин. И застыл на пороге, уставясь на винтовку, хватая открытым ртом воздух. А потом, ойкнув, бросился вон. Киллер от растерянности тоже не успел среагировать сразу. И лишь секунду спустя ринулся вдогонку, но длинноногого посетителя и след простыл! Аеще через мгновение он увидел в окно, что незваный гость, сутулясь, пересекает площадь перед гостиницей. Решение созрело сразу. Мигом передернув затвор, он влепил ему пулю под левую лопатку. Потом, не мешкая, разобрал винтовку, спрятал в кейс и, выскочив из номера, покинул гостиницу через черный ход. Им никто не пользовался, но к несложному замку киллер еще накануне притер отмычку. Как говорится, на всякий пожарный случай. Спрятав кейс в самом надежном в подобной ситуации месте – в привокзальной камере хранения, он вздохнул с облегчением, Вещдоков преступления в номере не осталось, трассологическую экспертизу провинциальные менты проведут не сразу, а ему и нужны-то были всего лишь одни сутки. И вот они на исходе.
Киллер глубоко вдохнул, выдохнул. Ему надо сейчас успокоиться, прогнать из сознания любые мысли. Снайперское искусство тонкое. Даже учащенное сердцебиение сбивает точный прицел. У него все получится. Так уже не однажды бывало. Так будет и в этот раз.
Пути к отступлению он тоже предусмотрел. Лифт спустит его на первый этаж в течение одной минуты. Кабину он застопорил, чтоб в любой миг без помех оказаться внизу. И успеть затеряться там среди работяг, облаченных в грязные спецовки, с одинаковыми, перемазанными копотью, лицами – ведь зерносушилки работают на солярке. Серый «городской» костюм он заранее снял, уже здесь, на крыше, натянув взамен пропыленную «брезентуху». Винтовку он тоже бросит. Обработанные специальным составом ладони и пальцы не оставят на ней отпечатков. Да и не только на винтовке – нигде, даже в гостинице, дактилоскописты не обнаружат ничего пригодного для идентификации.
Ровно в одиннадцать десять у въезда на элеватор его будет ждать щедро оплаченный «левак», который за четверть часа окольным путем домчит киллера до границы с Казахстаном. Граница там только на карте. На самом деле – никаких постов, пограничных «секретов», следовой полосы и прочего. Та же степь, только с российской стороны распаханная, засеянная, а с сопредельной – заросшая сорняком на месте бывших целинных полей, с редкими отарами худосочных овец.
Паспорт суверенной страны у киллера тоже имеется. Счет – в надежном швейцарском банке. Весь аванс – пятьсот тысяч долларов, он перегнал накануне туда, а за оставшейся после выполнения заказа долей не поедет. Жадность, как известно, фраера губит. А ему того, что удалось скопить, до конца жизни хватит. Даже если заказчик надумает-таки убрать его на этот раз, то, потеряв след, успокоится. Дело-то сделано! Да и заляжет он на дно не на месяц, на год – навсегда. И тогда можно будет жить тихо и сыто, в свое удовольствие…
Киллер лег поудобнее, плотнее прижавшись телом к прогретому солнцем, податливо-мягкому рубероиду, раздвинул ноги пошире – так, чтобы правая составляла со стволом винтовки прямую ось, прижал пластмассовый приклад к плечу. И в этот же миг на дороге из белесого облака пыли вынырнул синий джип и поплыл, переваливаясь на ухабах к приметному дому целительницы.
Снайпер мгновенно успокоился. Цель в окуляре уже не прыгала, не дрожала. Он видел президентский автомобиль будто на экране миниатюрного телевизора – четко, явно различая в салоне две фигуры.
Киллер чуть шевельнул стволом влево, опережая мишень с поправкой на ветер, затаил дыхание. Теперь он слышал только биение собственного сердца, ощутимыми толчками гнавшего теплую кровь по пульсирующим податливо сосудам – бум, бум…
