— Почему думаешь, что молотком?
— Орудие убийства валялось на полу, рядом с телом.
— А почему решил, что Харпер…
— На ручке молотка его инициалы, Мэттью. На ручке выжжено Д.Н.Х. — Джордж Н. Харпер.
— Кто угодно мог выжечь эти инициалы на…
— Это все понятно. Но молоток действительно принадлежал Харперу, в этом мы уверены, — и это уже второе убийство, Мэттью. Я вот о чем подумал: не мог бы ты, от себя лично, обратиться к нему, поговорить с ним, может, сумел бы уговорить его явиться с повинной, пока твой Харпер не укокошил еще кого-нибудь, Мэттью.
— Как я могу поговорить с ним, если понятия не имею, где он?
— Мог бы выступить по телевидению.
— Каким образом, Мори?
Он не ответил.
— Мори, я звоню тебе из Мексики, — сказал я. — Как я могу выступить по телевидению, если я сейчас в Мексике?
Он по-прежнему хранил молчание.
— Мори, — сказал я, — мой ответ: «нет».
— Я надеялся…
— Я тебе уже сказал: «нет».
— Чтобы Харпер не убил еще одного, Мэттью.
На этот раз я не нашел что сказать ему.
— Подумай об этом, — предложил Блум. — Как там у вас с погодой?
— Прекрасно, — ответил я.
— Так ты подумай, — повторил он и повесил трубку.
Глава 8
Я прибыл в Калузу, сделав пересадку в Хьюстоне, на следующий день, во вторник, первого декабря. С аэродрома, не заезжая домой, направился прямо в контору, перебросился парой слов со своим партнером Фрэнком (который тут же объяснил мне, что я не мог сделать ничего более глупого, чем связаться с детективом Морисом Блумом), а потом попросил Синтию узнать, не может ли Карл Дженнингз на минутку заглянуть ко мне.
Я не отважился позвонить своей бывшей супруге, чтобы сообщить об изменившихся планах и порадовать известием, что Джоан отправилась с Дейл в Мехико без меня. Честно говоря, мне совсем не хотелось обсуждать с ней этот вопрос, но Калуза — маленький городок, и если столкнусь со Сьюзен в каком-нибудь ресторане или супермаркете, ей, естественно, захочется узнать, что я здесь делаю и где, черт побери, ее дочь, — тогда волей-неволей придется объяснить, что я уговорил Джоан и Дейл продолжать свой отпуск без меня. Уж лучше рассказать Сьюзен об этом по телефону. Но чуть попозже.
Карл Дженнингз явился ко мне с отчетом.
— С ума можно сойти от скуки, — сказал он, — никакого разнообразия: этот парень убил еще одну.
— Пока это только голословное утверждение полиции, — возразил я.
— Которое поддерживают все газеты и телевидение, — парировал Карл. — Вы, наверно, видели заголовки утренних газет. Похоже, у нас появился собственный Джек Потрошитель. Я, во всяком случае, выполнил ваше поручение: разговаривал вчера с Гарри Лумисом, заехал к нему по дороге в контору. Вы же знаете, Фрэнк не одобряет, что наша фирма непродуктивно расходует время на…
— Да, да, в курсе. Так что сказал Лумис?
— Лумис показал мне ту комнатенку, где у них продают детали автомобилей и всякие там ветровые стекла, домкраты, сувенирные пепельницы, разные брелочки с эмблемой вашей машины, и в том числе — пятигаллоновые канистры для бензина. Там на полке еще с полдюжины точно таких же, как наша.
— Как та, что продали Харперу?
— Точно такие же, как та, что купил Харпер. Фабричная марка «Редди Джиф», канистра изготовлена в Огайо, у меня есть адрес изготовителя, если вам потребуется.
— Хорошо, что дальше? Что случилось в то утро, когда Харпер приехал на эту заправочную станцию?
— Лумис заправил бензином его машину, а Харпер сказал ему: «Мне бы еще и канистру налить. У вас есть канистры?» Лумис повел его в ту комнату и предложил: «Выбирай любую». Такой был приблизительно разговор.
— Наверное, сказал: «Вытаскивай любую».
— Верно.
— Он именно так сказал?
— Вроде так. Дело в том, что Лумис оставил Харпера в этом помещении одного, чтобы тот сам выбрал себе, какая ему приглянется, и ушел снять показания счетчика.
— Выходит, Харпер сам взял с полки канистру, верно?
— Так говорит Лумис. Харпер достал канистру с полки и вынес ее на улицу. Лумис был у бензонасосов.
— Что потом?
— Харпер попросил его налить в канистру бензин.
— И?
— Лумис отвинтил крышку, потом…
— Лумис?
— Да.
— Что потом?
— Налил в канистру бензин, — ответил Карл, пожав плечами.
— Кто завинчивал крышку?
— Лумис.
— Он брал канистру за ручку?
— Нет, он только завинтил крышку.
— Кто поставил канистру в машину?
— Харпер взял ее и поставил в кузов.
— А это означает, что отпечатки пальцев Лумиса все же остались на крышке.
— Нет.
— Почему же? Если Лумис завинчивал крышку…
— Да, но у Лумиса были грязные руки, он перед приходом Хар-пера менял в какой-то машине свечи. Лумис заметил, что крышка канистры грязная, и обтер ее тряпкой.
— Харпер говорил мне, что не помнит этого.
— Харпер в это время уже сидел в кабине, прогревал мотор. Лумис крикнул, чтобы он подождал минутку, обтер крышку, сказал: «Все в порядке», — что-то вроде этого, — и махнул рукой, чтобы тот ехал.
— Понятно, — сказал я. — Теперь ясно, почему на канистре нет отпечатков пальцев Лумиса. Если убийца Мишель в перчатках…
— Конечно, в перчатках… — с большим сомнением повторил Карл.
— Тогда на канистре остались отпечатки пальцев одного только Харпера.
— И на ручке молотка — тоже, — подсказал Карл.
— Что?
— Отпечатки пальцев Харпера обнаружены и на молотке. Только Харпера. Об этом было в утренних газетах. — Карл в нерешительности замолчал. — Мэттью, — начал он после непродолжительной паузы, — конечно, это меня не касается, я человек маленький и опыта у меня маловато… Но по-моему, все это дело рук Харпера. Оба убийства. — Он опять замялся. — Когда полиция разыщет его, может, следует посоветовать ему признать себя виновным?
* * *
Как только Карл вышел из кабинета, я позвонил Блуму.
— Я на месте, — обрадовал я его.
— Не сомневался, что вернешься, — ответил Блум. — Оценил твою жертву, Мэттью. С Харпером дело плохо, хуже не бывает. Надеюсь, ты не откажешься…
— Что значит «хуже не бывает»?
— Похоже, теперь нет сомнений, что молоток действительно принадлежал Харперу. Сосед Харпера, жизнерадостный молодой человек, который был близко знаком с ним…
— Как его имя? — спросил я, пододвигая к себе блокнот.
— Роджер Хокс, Уингдейл-Уэй, 1126.
— Белый или черный?
— Черный. Если хочешь, поговори с ним, Мэттью, но не услышишь от него ничего нового.
— Что же он рассказал полиции?
— Он сказал, что этот самый молоток, который он одалживал у Харпера пару недель назад. Парнишке понадобилось кое-что починить в доме, он и зашел к Харперу одолжить у него молоток — знал, что у Харпера очень хорошие инструменты. Вот этот самый молоток парнишка и брал у него, сразу опознал, буквы Д.Н.Х. на ручке, выжжены по дереву.
— А когда вернул молоток Харперу?
— В тот же день.
— Понял, — сказал я.
— Это еще не все, я же тебе сказал, что у Харпера дела — хуже некуда.
— Что может быть еще хуже? — изумился я.
— Гараж у Харпера надежно заперт. Ни один Микки Маус не проскочит. На той двери, что соединяет гараж с домом, — тоже замок. В гараже только две двери, и обе заперты. Ни на одной из этих дверей не обнаружено следов взлома.
— Ну и что?
— А то, что Харпер сам вошел в гараж и взял свой молоток с…
— Или вошел человек, у которого был ключ, — возразил я.
— У кого же еще мог быть ключ, Мэттью? Мишель убита…
— Харпер ведь не забрал своих вещей, когда удрал из тюрьмы?
— Нет, но…
— Разве при аресте у него не отобрали бумажник, ключи и…
— Ну да.
— Если у Харпера не было ключей, как же ему удалось отпереть дверь гаража или…
— Некоторые прячут ключи в укромном месте. В какой-нибудь коробке с магнитным устройством…
— Чтобы облегчить труд грабителей, верно?
— Да, Мэттью, но…
— Даже если вне дома у Харпера и был тайник, его мог обнаружить кто угодно, так?
— Да, но…
— Из этого вытекает, что совсем необязательно именно Харпер…
— Мэттью, мы с тобой не на судебном разбирательстве. Я пытаюсь только объяснить, как все это выглядит с нашей точки зрения, ясно? Согласен, забыл о том, что у Харпера нет ключей, раз человек сбежал из тюрьмы, у него, конечно, нет ключей от дома, все это верно, Мэттью. Но если в тайнике около дома был спрятан запасной ключ и если Харпер воспользовался этим ключом, чтобы отпереть свой гараж, тогда понятно, почему его отпечатки пальцев обнаружены на молотке, который валялся рядом с телом убитой. Это неопровержимый факт, Мэттью: на орудии убийства есть отпечатки пальцев Харпера. Более того, в обоих случаях: и на канистре, и на молотке. Очень прошу: выступи сегодня вечером по телевидению, я уже позвонил на нашу станцию и в Тампу, они ведут вещание на более обширную территорию. Готовы выпустить тебя в эфир, если согласишься приехать к ним. Дело за тобой. Но должен сказать тебе еще кое-что, может, это повлияет на твое решение, Мэттью.
