Лучше всего двигатель вертолета запускается ранним утром, когда солнце еще не успело превратить воздух в пышущий жаром кисель, в котором, кажется, лопасти беспомощно барахтаются, не в состоянии обеспечить себе опору для взлета. Если же случилась такая досадная вещь, как подъем в воздух после обеда, не стоит отчаиваться. Всегда можно вызвать на взлетку водовозную машину, облить вертолет, что называется, с головы до ног, и смело запускать двигатели. Разжиженное температурой адской печки масло принимает свои свойства и действует согласно требованию машины. С аэродрома вообще приятно взлетать. Не надо насиловать аккумуляторы, поднимаясь свечой вверх. Помогает машина с огромным запасом электроэнергии. Толстые жгуты тянутся к вертолету, питая его электричеством. Перед самым взлетом их убирают технари. Малейшая поломка в машине вызывает заботливую беготню. Механики суетятся, но с толком и быстро устраняют возникшие дефекты. Хуже дело обстоит на полетах. Сядешь где-нибудь в горах или в пустыне, вокруг – война, примешь на борт людей и срываешься по-сумасшедшему вверх, подальше и повыше бросаешь машину, чтобы побыстрее уйти из зоны обстрела. Вертолет «Ми-8» – машина надежная, не подведет в бою, если уцелеет. «Летуны» любят и жалеют свои «восьмерки», стараются избегать ситуаций, в которых нужно рвать на пределе ручки управления, выжимать шаг-газ до монотонного взвизга двигателей. В редких случаях после гибели машины экипаж остается в живых. Вместе воюют, вместе живут и летают, вместе и умирают. А если остался в живых хоть один член экипажа, помнить будет свой борт всю жизнь, даже если и пересадят его на совершенно новую модификацию вертолета. А все потому, что доверяют люди своей машине. Хоть и говорят, что, когда бог раздавал дисциплину, авиация была в воздухе, это неправда. Все-таки порядок в авиации есть. Техники-механики головой отвечают за отправленный в воздух вертолет, и не дай господи, случится что в полете, откажет какой приборчик – погибнут экипаж и пассажиры, если таковые будут на борту. Комиссия по расследованию летных происшествий найдет причину гибели машины, разыщет тот самый незаконтренный механиком винтик, обнаружит забытую отвертку, на которой клеймо есть. Так что не сносить головы виноватому. Из-за этого, наверное, есть некоторое панибратство между людьми, доверяющими друг другу независимо от количества звезд на погонах и отсутствия таковых.
«Восьмерки» в афганской войне используются круглосуточно: перевозят грузы, доставляют солдат на операции в район боевых действий, везут обратно в полк раненых и убитых. Работы на войне много.
Экипаж «восьмерки» с бортовым номером «полсотни два» был слетанным. Командир его, капитан Рудницкий Артем, правый летчик, старлей Хейдаров Ильяс, и борттехник, прапорщик Шумилов Андрей, летали вместе больше года. Где только не побывали за это время ребята! Шинданд, Газни, Пулихумри, Файзабад, Джелалабад, Кандагар – все знакомо экипажу. Сколько точек безымянных облетали, одному Аллаху известно.
Вертолет получали в Союзе, в Кокайты. Блестел он тогда свежей красочкой, нанесенной маскировочными пятнами, сиял никелем и новенькими блистерами, а пахло от него так приятно неуставшим металлом и чистотой. Теперь же машина потеряла свой былой лоск, но зато стала ближе и роднее. Заплаты украшали борт вертолета. Блистеры потрескались, потеряли свою прозрачность. Фонарь фюзеляжа снизу прикрыли коробкой из бронелистов. Не единожды приходилось садиться на скаты от «КамАЗов» – срезало стойки шасси, a от этого летели к чертовой матери лопасти, разлетались ошметками от ударов о бетон взлетки. Однажды садились без хвостовой балки. Благо, что подбили при посадке на шиндандский аэродром. Выждали духи, когда не осталось, чем отстреливаться, и саданули «стингером». Вертолет бросило в сторону, и балка отскочила, словно ветка под топором. Дым, гарь, копоть наполнили салон. Лопасти молотят в одну сторону, а корпус машины вращается в другую. Кошмар! Как сели тогда, до сих пор удивляются парни. Но ничего – живы, и протезированная машина с ними.
Сегодня под вечер должны были взлетать в паре за группой, высаженной неделю назад в горах. Отвозили тридцать cпецназовцев. Сколько-то привезут назад? «Полсотни второй» идет ведущим, а ведомым – новый экипаж на новенькой «восьмерочке» с бортовым номером «сотня три». До вечера еще далеко, есть время подготовиться к полету.
Но не довелось ребятам «отдыхать» до назначенных девятнадцати ноль-ноль по местному времени. Во время обеда ворвался посыльный из штаба полка и выкрикнул:
– Полсотни второй и сотня третий, на вылет!
Поднялись летчики из-за столов и пошли к выходу из столовой-палатки. Молча проводили их взглядами те, кто оставались на земле, ждали своей очереди. Не принято в здешнем полку прощаться с уходящими в небо, желать удачи. Удача – штука капризная, не спугнуть бы ее!
Командир полка дал приказ вылетать немедленно. Запросили помощи спецназовцы. Видать, крепко их духи прижали.
Взмыли в небо по-самолетному, разогнавшись по взлетке, и стали взбираться повыше в небо, ввинчиваясь стрекочущими лопастями в разом заплотневший воздух.
Артем смотрел сквозь стекло фонаря на однообразную картину под брюхом вертолета. До места лету не меньше часа. Ползли под вертолет пустынные километры, уползали назад невысокие сопочки, однообразно серые. Редко встречались маленькие кишлаки со сферическими крышами домов, с одинокими чахлыми деревцами. Кое-где встречались пашни, засеянные неизвестно чем. Блестели под солнцем узким металлическим лезвием речушки. Попадались небольшие стада верблюдов, задиравших гордо посаженные головы вверх, на пролетающие вертолеты. А вот уже и горы. Песчаные сопки-барханы плавно начинают каменеть, ослепительно сверкать скальными зубами, потом незаметно появляются широкие языки скальных пород, и, наконец, горы вплывают в обзор во всей своей хищной и опасной красоте.
Все, хватит любоваться! Ильяс по карте находит место, где они должны подобрать спецназовцев. Тычет пальцем в карту и кричит в «ларинги»:
– Здесь, Артем, здесь они должны быть!
Артем кивком отвечает, и до боли в глазах начинает искать ориентиры. Как всегда, первым находит нужные точки Андрей и на полсекунды раньше Артема кричит:
– Есть!.. Вон та вершина...
Артем уже кренит вертолет на левый бок и скользит к нужной скале. Ведомый борт идет следом, выполняя все маневры ведущего. У ребят с ведомого задача – прикрывать и помогать ведущему.
Пронеслись раз над местом встречи – никого. Вернулись еще раз. Повисли на месте. Нет, не видно. Артем принял решение – медленно расширять круги поиска. Его машина пошла на правые круги, а ниже пошел ведомый на левые. Вскоре с ведомого доложили, что обнаружили маленькое горное озерцо, возле которого, по всей вероятности, идет бой. Артем пошел к озеру.
Действительно, под собой он увидел ртутный блеск озера. Спустились ниже. Теперь хорошо были видны вспышки взрывов и выстрелов. Артем бросил машину еще ниже, почти к поверхности озера, на ходу определяя, где духи, а где спецы. Спецназовцы прятались за грядой камней, почти у самой воды. Духи пытались взять их в клещи и двигались вокруг озера, напирая со всех сторон.
Рудницкий сделал разворот и полетел вдоль береговой полосы озерка, поливая духов из передней пушки и пулеметами с подвесок. Андрей уже поводил стволом пулемета, закрепленного на входе в вертолет. Духи дрогнули и побежали в каменные укрытия. Ильяс отметил координаты их укрытия. Ведомый выполнял развороты, долбя из всех стволов по другой стороне озера. Артем пошел на камни, под которыми прятались духи, и всадил в них нурсами полной подвеской. Пламя, смешанное со щебнем и дымом, взвилось вверх, заслонив на время картину боя. Сотня третий высаживал снаряды по своим целям, не давая возможности духам перейти в более безопасное место. Артем приказал ведомому снизиться и подобрать спецназовцев. Сам кинулся разъяренным шмелем на высовывающихся духов. Ведомый начал снижаться над грядой, откуда выглядывали спецназовцы. Машина низко зависла над ними, коснулась мягко скальных обломков. Не глуша двигатель, вертолет терпеливо ждал, пока в него втиснутся остатки отряда. Люди торопливо влезали в машину, быстро волокли на руках раненых. Артем все хорошо видел сверху и мучился над озером, отбивая атаки духов. Наконец ведомый взревел двигателем и тяжело оторвался от земли. Он поднялся уже метров на двадцать, когда Артем увидел знакомый хвост «стингера», пущенного с близкого расстояния. Снаряд ударил ведомого в правый борт. Вертолет мгновенно задымился и, теряя скорость и высоту, начал крениться вправо, как зачерпнувшая воды лодка. Подбитая машина рухнула в озеро, и вода сбила пламя, начавшее лизать фюзеляж. Вертолёт Артема носился над водой, изрыгая огонь и свинцовые потоки, давая возможность уцелевшим выбраться на берег. Люди торопливо плыли в ледяной воде, некоторые зарывались в нее головой и больше не появлялись на поверхности. Теперь уже духи не обращали внимания на вертолет, носящийся над их головами. Боезапас нурсов вышел, а пулеметные струи не приносили ущерба спрятавшимся за камнями. Зато теперь Артему приходилось быть предельно осторожным; то и дело он нажимал на педали перекоса винта, лавируя среди смертоносных линий и отстреливаясь тепловыми ракетами от «стингеров». Пули стучали в бронелисты, настойчиво нащупывали слабое место, чтобы ворваться в «вертушку», уничтожить летающих шурави.
