Хотел набрать Настин телефон и наорать на нее, но вспомнил что у меня нет ее телефона. Черт, как все не к месту.
Чайник уже зашумел и через несколько секунд выключился.
– Не делайте этого. Если не хотите, чтобы я ребенка кормила грудью я могу сцедить молоко в бутылочку. Мне не сложно. А вы так можете испортить желудок ребенку.
Мне хотелось прибить эту заразу и мать вместе с ней.
Выхватив телефон набираю мать. Женщина сняла трубку не сразу. И я понял почему, как только услышал ее блеющий голос:
– Да, Богдан.
– Кто тебе позволил? – пророкотал в трубку. – Где Настя?
– Богдан. Богданчик! Ну что ты злишься? Ты в больнице? Я сейчас приеду и все объясню, – проворковала женщина, лелейно-медовым голоском.
– Лучше не надо, мам. Ты мне объясни какого хрена ты притащила к моему ребенку малознакомую женщину? Да еще и грудью ей позволила кормить? Я же тебе сказал, что сам все решу. Зачем лезешь куда тебя не просят? – рыкнул на мать.
– Богдан, я хотела как лучше. Я же знаю что у тебя проблемы. И у тебя совершенно нет времени, чтобы заниматься поисками няни. Да и эта твоя девка. Она только рада была, когда я привела Соню. Подхватила свои пожитки и тут же исчезла. Ей не пришлось повторять дважды. Ей не нужна была твоя дочка. Это она при тебе тихоней становится. А слышал бы какая она дерзкая и наглая со мной. Сразу видно, что ни культуры ни воспитания в ней нет. Что она сможет дать Веронике?
– Прекрати переводить стрелки. Я тебя спрашиваю совсем о другом. Почему ты мне не сообщила?
– Богдан. Так я же тебе писала вчера. И врач звонил. Но ты был не в сети. А решение уже нужно было принять. Эта твоя нянька вообще прекратила заниматься малышкой. Мне медсестра все рассказала. Твоя нянька заснула, и даже не просыпалась, когда Вероника плакала. Медсестре пришлось забрать ее в детскую комнату.
Мне казалось я попал в какую-то параллельную реальность, где все вывернуто наизнанку. В то что Настя бросила Веронику я матери не поверил. И уж тем более не собирался выслушивать ее клевете. Пока я не увижу Настю и не поговорю с ней лично, вряд ли меня кто-то сможет переубедить.
– Богдан Дмитриевич, – слышу голос няни, – вот возьмите, – она протягивает мне бутылочку с… – это молоко.
– Я не могу, – брезгливо отворачиваясь.
– Тогда давайте я покормлю малышку?! Вы поступаете опрометчиво. Я ничего плохого девочке не желаю. Давайте я пока буду выполнять свою работу, а вы разбирайтесь. Я уже поняла, что здесь все не так просто, поэтому приму любое ваше решение.
Я секунду молча смотрю на няню. Она естественно права. То что мать провернула подобную хитрость девушка не виновата, да и Веронике мучаться тоже не к чему. Да и не брошу же я ее в конце-концов одну. В любом случае присмотр мой дочке нужен.
– Ладно. Хорошо, – нехотя соглашаюсь, – но это ничего не значит. Вы у меня пока не работаете. Мать с вами договор заключала?
– Да. У меня есть копия если вам нужно. Оригинал находится в агентстве. Вы можете заехать, посмотреть, – ответила девушка.
– Мне достаточно копии, – бросил ей холодно. – Я найду врача и скоро вернусь. Обход уже был?
Вижу как няня кружиться возле моей дочки. И пытается ее успокоить, водя по нижней губе соской от бутылочки вставляет ее в ротик.
– Нет, – отрицательно машет головой.
Я еще некоторое время наблюдаю за манипуляциями девушки. Ее профессионализм виден сразу. Она ловко управляется с малышкой и уже спустя секунды Вероника затихает под ее голос.
Но меня от чего это не радует, а наоборот в груди просыпается, что-то похожее на ревность. Я смотрю на няню и понимаю, что сама мысль о том, что мою девочку трогает не Настя а другая женщина коробит.
Передернув плечами быстро вышел из палаты, направился в сторону ординаторской. И неожиданно для той медсестры которой дал денег столкнулся с ней.
Преградил ей путь.
– Что происходит? – без лишних разговоров наехал на женщину.
– Я все сделала как вы просили, Богдан Дмитриевич, – ойкнула медсестра, – уж не знаю, что произошло с няней вашей. Но ее как будто подменили. Всегда доброжелательная она как с цепи сорвалась. А в конце так вообще, заснула и никак не хотела реагировать на вашу дочку. Мне пришлось ее забрать в детскую комнату. Там малыши под постоянным присмотром находятся, – словно “отче наш” протороторила мне медсестра и попыталась обойти меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Вы что сговорились все? Настя не могла так поступить. Вы мне врете? – подозрительно сужаю глаза, смотрю на женщину.
– Я вам говорю как есть, Богдан Дмитриевич, а уж дальше вам решать. Хотите верьте, хотите нет. Ваше дело. А сейчас извините. Но мне нужно идти. Я и так задержалась с вашими разборками тут на прилично время, – сбивчиво проговорила женщина и проснувшись между мной и стойкой направилась к выходу.
Черт! Я горел праведным гневом. Мне хотелось все здесь разнести к гребаной матери. Я не мог понять для какой цели они мне все врут?
Или не врут?
И это в моих глазах, мыслях, желаниях липучка казалась абсолютно другой?
Девушка с моральными и духовными принципами, в которых я на какой-то момент усомнился и поступил глупо, все же оказались моей выдумкой?
Захожу в ординаторскую сразу после стука, не дожидаясь ответа.
– Здравствуйте, – сразу несколько врачей устремили на меня взгляды.
– Здравствуйте, – ответил тот, что сидел за ближайшем ко мне столом. – Вы к кому?
– Ко мне, – встал из-за стола лечащий врач Вероники, – Богдан, что-то случилось?
– Это мне бы хотелось у вас узнать. Какого черта вы без моего разрешения, идете на подобный шаг? – рычу на него.
– Богдан, подождите! А что не так? – врач очень стойко отреагировал на мой напор.
– То есть вы считаете, что подсовывать моей дочке кормилицу – это нормально? – процедил еле сдерживая рвущийся гнев изнутри.
– Ну, это распространенная практика. Ваша мать вчера пришла ко мне за советом. Рассказала, что нашла девушку, которая готова прикармливать Веронику. И я дал добро. Почему нет? Если вы не враг своему ребенку, то должны понять, что естественный прикорм благотворно влияет на рост и развитие девочки. И раз у вас вашей Веронике появилась такая возможность – я советую вам ею воспользоваться.
– Господи! – хватаюсь за голову. – Да вы хоть понимаете как это жутко выглядит со стороны?
– Не будьте придирчивы. Это естественный процесс. Я соболезную тому, что ваша жена погибла, но ваш ребенок жив и я настаиваю на том, что если есть естестественное кормление, то лучше воспользоваться им. Да и девушка мне показалась более приятнее, чем ваша прошлая няня-истеричка. Я даже сначала не поверил, что она няня, думал Вероника ее дочь.
У меня по сердцу словно ножом полоснуло.
– С чего вы так решили? – хрипло спросил его.
– А вы сами не замечали, что она чересчур привязана к чужому ребенку? И если эту связь не прервать, добром это не закончится, – заключил доктор свою мысль.
– А вам не кажется, что вы слишком далеко заходите? Что это не ваше дело? – рычу ему в лицо. – И оставьте ваши советы при себе.
Я круто развернулся и больше не слушая врача вылетел вихрем из кабинета.
Клокочущее внутри негодование рвало нутро.
Я не знал что делать и чему верить. Понятное дело, что пока не выясню все у Насти, никаких решений принимать не буду. Но мне не понятно было одно: почему все настроены против нее?
– Богдан! – окликнул меня врач в тот момент, когда уже держался за ручку двери.
Опустил руку повернулся к нему.
На самом деле единственное, что мне сейчас хотелось, так это всех послать к чертовой матери, забрать Веронику домой. И забыть все что сейчас происходит, как страшный сон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Что-то еще? – выгнул удивленно бровь, недобро мазнул по подошедшему врачу.
– Я просто хотел добавить Богдан. В вас сейчас говорят эмоции. Не нужно идти у них на поводу. Давайте пройдем в палату. Я посмотрю Веронику. Завтра скорее всего выпишу вас домой. Здесь ей больше делать нечего.
