– Настя, – перебивает меня Титов и я сбиваясь с шага спотыкаюсь.
– Ой, – он подхватывает меня под руку.
– Спасибо, – тут же отвечаю ему, и жду когда Богдан отпустит мой локоть, но он намеренно сжимает его крепче и подталкивает меня перед собой.
Я кидаю быстрый взгляд на мужчину.
Нет, он явно сегодня не в себе?! Может не с той ноги встал? Откуда столько заботы?
– Вы что-то хотели спросить, – напоминаю ему.
– Да. Хотел. Но больше не спросить, а попросить, – в голосе Богдана послышалась хрипотца.
– Я слушаю вас, – насторожилась.
До этого Титов меня просил лишь об одном, чтобы я лучше заботилась о Веронике. О чем интересно он хочет попросить сейчас?
– Во первых и это самая главная просьба: чтобы не случилось звоните мне…
– Ага, если б еще кто-то трубки брал, было бы вообще замечательно, – буркнула перебивая его, окатила недовольным взглядом.
– Когда вы мне звонили? – в недоумении посмотрел на меня Титов.
– Когда ваша мама заявилась к нам с Вероникой в палату и заявила, что вы больше не желаете меня видеть в качестве няни Клуб… Вероники, – сразу же поправилась я.
– Не может быть… – еле различимо пробубнил Титов.
Я его понимала. Представляю, как ему было неприятно слышать, что его мать подобное творит за его спиной. Но у тех кто имеет много денег нет ни принципов ни сострадания. И то что сейчас происходит с Богданом мне очень странно. Вернулся за мной? Зачем? Мне было не ясно. Соня вполне себе отлично подходила на роль няни. В чем-то я была согласна с матерью Титова. Соня действительно Веронике могла дать немного больше чем я. И с этим спорить нечего. А чем же тогда не угодила Титову эта няня? Что он прицепился ко мне? Возможно чувствовал в моем отношении к Веронике не денежный интерес, а появлении настоящих чувств?
– А почему вы трубку не взяли? – снова задаю вопрос Титову, так как мужчина ушел в себя. Забыв о том, что хотел меня попросить.
– Я был за городом. А там связь не берет, – ответил отстраненно, – но если вдруг в следующий раз случится подобное, – заметил он, – я настаиваю на том, чтобы вы Настя без меня никаких поспешных выводов не делали. А кстати хотелось бы задать вам тот же вопрос. Я вам звонил, но ваш абонент был недоступен. Я к вам приехал потому как заволновался.
– Вы? – поднимаю удивленный взгляд на Титова.
Его цвет глаза меняется мгновенно. В них вдруг начинает клубиться синева заполняя собой, все пространство радужки.
– А почему нет? Вы мне не безразличны, – от его слов мои щеки вспыхиваю жаром.
Почему? Зачем он ведет себя так?
Для чего все эти ответы с двойным подтекстом? Что он имеет ввиду.
– Неожиданно слышать от вас подобное, Богдан Дмитриевич, – мы как раз подошли к дверям больницы и я наконец-то решают высвободить из его пальцев локоть.
В этот раз Титов не удерживает его больше отпускать.
– Разумеется я имею в виду, как человек, который спас мою дочь, -уточнил Богдан.
Толкнув дверь Титов заходит внутрь и ждет меня.
На входе он показывает пропуск и нас без проблем пропускают внутрь.
Поднимаемся на этаж, а там суматоха, ажиотаж.
Медсестра мечутся по коридорам. Из одной палаты в другую. Что-то кричат. Вокруг шум гам. И мы с Богданом стоим посреди этого хаоса, словно с вросшими ногами в пол. Мое сердце стучит где-то в пятках, а грудную клетку будто змея ядовитая, сдавил страх.
Я смотрю на открытую дверь палаты, потом перевожу медленно взгляд на Богдана и моя душа опускается туда же, где и сердце.
На лице Титова застыл неподдельный ужас. От его выражения лица, в моих жилах застыла кровь.
Богдан не сходит с места и я понимаю почему. Он боится. И я боюсь. Но кто-то из нас должен быть сильным. Я делаю шаг первая в направлении палаты.
Второй. И меня начинает бить крупная дрожь. Я уже инстинктивно чувствую, что беды не миновать. С трудом преодолеваю расстояние, до палаты и заглядываю внутрь.
Сердце делает резкий скачек и сбиваясь с ритма пускается в галоп.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В палате пусто. Никого нет. Я поворачиваюсь к Богдану, а у того яростью глаза налиты.
– Богдан Дмитриевич, – его окликает врач, и дальше происходит все так быстро, что ничего не успеваю понять.
Титов с диким видом кидается на врача и несколько раз бьет его в лицо.
В коридоре поднимается визг.
А я сквозь этот слышу только голос Титова.
– Где моя дочь! – надрывно рычит Богдан.
– Я не знаю, – отвечает врач, пытаясь оторвать от себя руки мужчины.
– А кто мать твою знает? Кто!?- ревет Богдан тряся увесистую тушу врача в воздухе.
– Богдан… мы разбираемся… разбираемся, – заикаясь отвечает врач.
Я понимаю, что нужно как то оторвать Титова от врача, пока он не наломал дров, но что мне для этого сделать, не знаю.
– Богдан! – зову мужчину, и когда он поворачивает голову ко мне, говорю четко, громко, чтобы до него с первого раза дошло что я пытаюсь ему сказать, потому что его взгляд затуманен болью. – Нужно позвонить Нине Алексеевне. Ведь кроме Сони Веронику забрать никто не мог. Так?
Глава 19
– Не смей в таком тоне разговаривать со мной!
Голос мужа сотрясает стены. И Нина вжимаясь в спинку кресла шумно вдыхает. Пытаясь тем самым унять страх.
– Ты щенок! Не зли меня лучше! И словечки свои для своей бандитской гоп кампании! – продолжает разъяренно кричать муж.
И Нина принимает решение покинуть кабинет. Она встает с кресла:
– Сидеть, – рычит он и у женщины подгибаются колени она падает обратно: – Приедешь сюда поговорим! – рыкнул так, что у Нины уши заложило.
Мужчина отключил телефон и вперил взгляд в Нину.
– Ну что? – гневным тоном обращается к ней. – Ты слышала, что этот засранец себе позволяет? В конец оборзел! Вырастил на свою голову!
Мужчина с каждым словом все больше и больше начинает расходиться.
– Ну ничего-ничего, мерзавец! Уж я то рычаги для давления найду, – он метнул в сторону жены взгляд, и Нина отшатнулась, ей стала страшно.
Ей казалось, что сейчас перед ней стоит не муж а сам сатана.
Огромный! С красными, налитыми кровью глазами! Он в буквальном смысле испепелял ее взглядом.
– Дима, ты зря так давишь на Богдана. Ему тридцать четыре и он взрослый мужчина, – тихо проговорила Нина.
– В каком месте он взрослый? Если бы был взрослый, то понял, что корпорация, которую мы с Никольским создавали много лет, не должна уйти в чужие руки. Ты хоть это понимаешь?
– Я все понимаю, Дима! Но что ты хочешь от меня? Все, что ты просил я сделала. Пошла против сына, ради твоей проклятой корпорации! – женщина вскочила на ноги. – Ты совсем человеческий облик потерял, Дима, – ее голос сорвался, когда шею обхватила огромная мужская ладонь.
– Ты. Что. Совсем. Ополоумела баба. Против меня пошла? – рычит в лицо мужчина, сжимая пальцы в кулак.
Нина активно трясет головой.
– То-то же!
Он толкает женщину в кресло и та лихорадочно растирает места соприкосновения пальцев руки и шеи.
– Сейчас сюда Богдан приедет. Возьмешь ребенка и уйдешь с ним в заднее крыло дома. И чтобы носа не высовывала поняла? – цинично, без единого намека на эмоции дает указания муж.
Нине только и остается что их исполнить.
Теперь даже не ради своей жизни, а ради дочки Богдана. Нина теперь была уверена в том, что если Богдан не даст согласие жениться на Карине, то Дмитрий уже не остановится ни перед чем.
Нина содрогнулся от подобной мысли, быстро встала на ноги.
– Я пойду Дим. Ребенок уже долгое время находиться с няней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Я тебя не отпускал. Сядь.
– Хорошо, – Нина села обратно в кресло.
– Запомнила? Чтобы ни шагу из комнаты. Пока не позову, – еще раз повторил Дмитрий. – А теперь иди! И приведи себя в порядок. А, еще зайди на кухню, скажи чтобы Света мне чаю принесла.
