Пока Мэдди варила кофе, он присел на диван в прохладной гостиной. Сандалии без каблуков мягко шлепали по мраморному полу. Даже когда Маделайн не было в комнате, все равно каким-то образом ощущалось ее присутствие. Она налила кофе и уселась на другом конце дивана.
— Знаете, что мне кажется, когда я день за днем торчу здесь в одиночестве? — спросила она и сама ответила: — Как будто я в заточении. После смерти Рафаэля — странно, конечно, — моя жизнь стала намного интереснее. Он был единственным нашим гостем. А теперь приходите вы, вчера я виделась с Эстебаном.
— С судебным следователем Кальдероном? — удивился Фалькон.
— Да, — сказала она. — Он приятный человек и очень образованный.
— В какое время вы виделись?
— Утром я столкнулась с ним в городе, а позже мы встретились и провели вместе вечер. Он водил меня в какие-то странные бары в центре, сама бы я в жизни туда не зашла. Знаете, там с потолка свисают окорока, с них капает жир. А посетители! Громилы с лоснящимися, зачесанными назад волосами, которые пыхтят сигарами и поправляют штаны всякий раз, когда мимо проходит женщина.
— В какое время? — настойчиво переспросил Фалькон.
— Вы не в силах перестать вести себя как следователь, да? — ответила она вопросом на вопрос и добавила: — Примерно с шести до десяти.
Мэдди положила ногу на ногу. Подол соскользнул, обнажив колено. Она стряхнула с ноги сандалию.
— У вас была выставка «Жизнь мгновений», — сменил тему Фалькон. — Что за фотографии там были?
— «Жизнь мгновений», «Мгновения жизни», — проворчала она, закатывая глаза. — Идиотское название. Мой агент придумал. Наверху есть каталог, если хотите посмотреть.
Она встала и отряхнула подол платья кончиками пальцев.
— Не стоит, — сказал Фалькон, предпочитая остаться на первом этаже. — Достаточно вашего рассказа.
Маделайн подошла к раздвижным дверям, положила руки на стекло и посмотрела в сад. Солнце вновь обнажило ее фигуру. Все просчитано, поежившись, подумал Фалькон.
— Это были фотографии обычных людей на работе или дома. Маленькие люди в большом городе. Обычная жизнь — остальное легко представить.
— Я читал рецензию, — сказал он. — Автор — некто по имени Дэн Файнман. Похоже, ему не понравилось.
Фалькон смотрел на ее затылок, шею и плечи, пока до нее доходил смысл сказанного. Мэдди замерла, как ночной зверек при появлении хищника. Внезапно она обернулась и, вздохнув, уселась на диван. Прикурила сигарету, откинулась на спинку.
— Дэн Файнман был и остался уродом. Мы учились в одной школе. Он всегда хотел потрахаться, но меня от него трясло. Дорос только до писанины в «Сент-Луис таймс», там-то он мне и отомстил.
— Он написал о вас еще одну статью, — сказал Фалькон. — Вы, может быть, ее не читали.
— У меня была единственная выставка в Сент-Луисе. Первая и последняя.
— Вторая статья не об искусстве. Местные новости.
— Я возвращалась в Сент-Луис только навестить родителей на Рождество и День Благодарения.
— Ваша мать, сколько я помню, умерла?
— Да. Третьего декабря двухтысячного года. Знаете, инспектор, кого вы мне напоминаете?
— Кажется, американцы знают только одного испанца, но я не похож на Антонио Бандераса.
— Комиссара Коломбо, — съязвила она, вовсе так не думая, но желая ему отомстить. — Только привлекательного Коломбо. Задаете множество вопросов, которые, казалось бы, не имеют отношения к делу, а затем бац! — вот он, преступник.
— Работа вымышленных полицейских всегда увлекательней, чем настоящая.
— Марти сразу заметил, что вы не похожи на полицейских, с которыми ему довелось встречаться.
— Полагаю, ему пришлось немало их повидать за несколько месяцев до вашего приезда сюда.
Она подперла подбородок большим пальцем и постучала себя по носу:
— Вы так и не сказали, инспектор, о чем написал Дэн Файнман.
— О том, как вы помогли ФБР в расследовании убийства вашего бывшего любовника Резы Сангари.
— Вы прямолинейный человек, — заметила она.
— Вы искали в Интернете материалы обо мне, — оправдался Фалькон, — я — о вас.
— Ну что ж, тогда вы все знаете. В любом случае это не имеет отношения к тому, что случилось с Рафаэлем Вегой.
— У вас были другие любовники с тех пор, как вы замужем? — спросил он.
Она прищурилась, поджала губы и, сильно затянувшись, докурила сигарету.
— Инспектор, вы всерьез полагаете, что Рафаэль был моим любовником? — спросила она. — Таков ход ваших мыслей? Полицейские мозги пытаются найти шаблонное решение?
Фалькон сидел неподвижно, внимательно глядя ей в лицо, ожидая, что еще чуть-чуть — и она сломается. Вместо этого Мэдди улыбнулась.
— Как же я сразу не догадалась! Какая я глупая! Коломбо — это я вас переоценила. Это все из-за судебного следователя, так ведь? Вы думаете, что я нацелилась на интрижку с Кальдероном. Ну да, я читала… Хавьер Фалькон. Его невеста — ваша бывшая жена. В этом все дело?
Щеки Маделайн Крагмэн порозовели — она рассердилась. Фалькону стало не по себе от свирепого взгляда ее зеленых глаз. Он понял, что эта женщина может не только защищаться, но и нападать.
— Узнав, что причиной вашего отъезда из Америки была не просто скука, как вы мне внушали, я должен внести изменения в «картину», как вы изволили выразиться, преступления.
— И все же, инспектор, вы так суровы со мной из-за Эстебана?
— Вы о нем заговорили, не я, — сказал Фалькон. — Я заинтересовался, поскольку он перенес нашу вчерашнюю встречу. Теперь понятно почему.
— Вы до сих пор любите бывшую жену, инспектор?
— Это не имеет никакого значения.
— Почему вас так интересует Эстебан? — спросила она. — Какое вам дело до его личной жизни, да и до вашей бывшей жены?
— Они собираются пожениться. Я не питаю иллюзий.
— Иллюзий у вас не осталось, а вот надежда на ее возвращение еще теплится, — сказала она.
— Все-то вы про меня знаете! — с иронией повторил Фалькон ее фразу.
— А вам нечем возразить, — и с непонятной грустью добавила: — Любая женщина старше двадцати с первого взгляда поймет, кто такой Эстебан Кальдерон.
— Просветите.
— Дамский угодник в постоянном поиске, — поделилась Маделайн. — Вы этого не видите, потому что вы-то не из таких. Надеюсь, ваша бывшая жена, как и вы, не питает иллюзий.
— А если не так?
— Тогда ей будет казаться, что такого человека можно изменить, — сказала она. — Но в одном могу вас уверить… она знает, какой он на самом деле. Любая женщина это чувствует. Как вы думаете, почему в первый день расследования Эстебан торчал здесь, виляя хвостом?
— Как ваш муж к этому относится? — ответил Фалькон вопросом на вопрос.
— Марти не о чем волноваться. Он мне доверяет.
— А как он воспринял Резу Сангари?
Молчание. Маделайн старательно затушила сигарету в пепельнице.
— Мы чуть не разошлись, — сказала она, пытаясь сдержать непрошеные слезы. — Это был мой первый и последний роман.
— Вы еще встречались с Резой Сангари в то время, когда он был убит?
Она отрицательно покачала головой.
— Вы хотели уйти от мужа к любовнику?
Она кивнула.
— И что произошло?
— Оставьте в покое мою личную жизнь! — раздраженно бросила она.
— Уверен, ФБР вам пришлось рассказать все… Или они проявили уважение к вашей личной жизни?
— Я не хочу об этом говорить.
— Вы узнали про других женщин? — спросил Фалькон, подавляя сочувствие.
— Да, — сказала она. — Они были моложе меня, привлекательней.
— Почему же вы так ясно видите, что за человек Эстебан Кальдерон, и не раскусили Резу Сангари?
— Я была безоглядно, безумно в него влюблена. — Маделайн нервничала и принялась кругами ходить по комнате, рассказывая: — Я бывала в Нью-Йорке дважды в неделю. Работала для пары журналов и пользовалась студией, которая располагалась недалеко от склада Резы. Однажды он пришел в студию с моделью, которую я наняла для съемки. Сразу после этого девушка улетела в Лос-Анджелес. Реза предложил мне поужинать вместе. В этот же вечер мы у него занимались любовью на куче шелковых кумских ковров. Это было так необычно! Он был красив, и я влюбилась в него, как никогда ни в кого…
— Модель, которую вы фотографировали, звали Франсуаза Лакомб?
— Да.
— Вы с ней не сталкивались позже у Резы? И не догадывались?
— Ну, в этом деле он был мастер! Знаете, как с такими мужчинами: пока ты с ним — ты для него единственная в мире. Я и думать не могла о тайных соперницах.
— Но вы о них узнали?
— Да, примерно через полгода. Я так его любила, что иногда не могла дождаться назначенного свидания. Приехала в город в неурочный день. Я не собиралась с ним встречаться, но против воли оказалась перед его магазином. Позвонила, вышла женщина — у нее было такое счастливое лицо! Я не стала заходить. Перешла дорогу и встала в парадном. Меня трясло. Не знаю, знакомо ли вам это ужасное ощущение катастрофы, когда понимаешь, что тебя предали. Казалось, внутри все обрывается. Только через час я перестала дрожать. И тогда я решила подняться и уничтожить его, но пока я переходила дорогу, к его двери подошла еще одна женщина. Я не могла в это поверить! Не помню, как добралась до дома и там рухнула от слабости. Больше мы не виделись, а потом, через неделю, его кто-то убил. Тело обнаружили только через четыре дня.
