до Барсалоя и обратно. Еду к управляющему туристическим домиком и там разживаюсь еще двадцатью. Теперь я довольна. Завтра, закупив все необходимое, я отравлюсь в Барсалой.
Опасности в лесу
На следующий день утром я иду в местный банк и открываю счет. Это мне удается только после долгих объяснений, потому что я не могу назвать свое место жительства или почтовый адрес. Когда я говорю, что живу в хижине в Барсалое, возникает полное непонимание. Они хотят знать, как я туда доберусь. Я говорю, что вчера купила машину. Наконец мне удается открыть счет. Пишу маме, чтобы перевела деньги в Маралал.
Закупив продукты, выезжаю. Я решила ехать коротким путем через лес, иначе мне не хватит бензина на дорогу туда и обратно. Мне не терпится увидеть глаза Лкетинги, когда я въеду в деревню на машине.
Лендровер петляет по крутой красной грунтовке. Незадолго до того как оказаться в лесу, включаю полный привод, чтобы не застрять. Я горжусь тем, что у меня все под контролем. Деревья кажутся огромными, и, судя по заросшим колеям, дорогой давно не пользовались. Затем начинается подъем, и я успокаиваюсь. Вдруг вижу на пути большое стадо. Удивленная, сбавляю скорость. Вспоминаю, что Лкетинга рассказывал о стадах коров, которые иногда пасутся здесь. Приблизившись к животным метров на пятьдесят, понимаю, что коровы – это взрослые буйволы. Лкетинга также говорил, что самое опасное животное – отнюдь не лев, а буйвол. Сейчас их здесь не меньше тридцати, пусть и вместе с молодняком. Это гиганты со смертоносными рогами и шумно раздувающимися ноздрями. Некоторые пока еще продолжают мирно пастись, а кое-кто уже косится на мою машину. Посреди стада клубится пар. Или это пыль? Я как загипнотизированная смотрю на буйволов. Сигналить или нет? Видели ли они когда-нибудь машину? После долгого ожидания решаю дать сигнал. Все буйволы разом поднимают глаза. На всякий случай включаю заднюю передачу и продолжаю сигналить через короткие промежутки времени. Вот и конец мирному выпасу! Некоторые из гигантов бьют землю копытом, мотают наклоненными головами. Я смотрю на это представление как завороженная. Надеюсь, они уйдут в лес и не станут подниматься наверх! Но не успеваю я и глазом моргнуть, как буйволы исчезают, оставив лишь облако пыли над дорогой.
Для верности выжидаю еще несколько минут, затем жму на газ. Лендровер гремит, будто вот-вот развалится. «Надо поскорее убираться отсюда», – вот моя единственная мысль. С места, где были быки, я мельком заглядываю в лес, но едва вижу на метр вглубь. Чувствую лишь запах свежего навоза. Я вцепилась в руль, чтобы он не выскользнул из рук. После пяти минут гонки снижаю скорость, потому что дорога становится все круче. Я останавливаюсь и включаю полный привод. Так я надеюсь одолеть этот подъем не опрокинувшись, так как в земле всегда есть трещины или ямы. Я усердно молюсь, чтобы лендровер удержался на колесах. Только ни в коем случае не пользоваться сцеплением, чтобы не вывалилась какая-нибудь важная деталь! Что только не приходит мне в голову, пока я продвигаюсь вперед метр за метром! Пот заливает глаза, но я не могу с этим ничего сделать, потому что приходится обеими руками удерживать руль. Через двести-триста метров трудный участок позади. Лес постепенно редеет, и я рада, что вокруг стало больше света. Вскоре я оказываюсь перед кучей валунов, которые видела в прошлую поездку. Этот завал тоже запомнился мне каким-то другим. Я тогда сидела сзади и думала только о Лкетинге.
Остановившись, выхожу посмотреть, есть ли у дороги продолжение за этими булыжниками. В некоторых местах камни почти в половину высоты колеса. Вот теперь я действительно в ужасе, по-настоящему одинока и подавлена, несмотря на отличные навыки вождения. Чтобы сгладить неровности дороги, принимаюсь наваливать камни друг на друга. Время идет, через два часа стемнеет. Сколько еще до Барсалоя? В панике я ничего не могу вспомнить. Как во сне, включаю полный привод, знаю, что нельзя тормозить или использовать сцепление, что я должна на этом четырехколесном агрегате преодолеть очередное препятствие, несмотря на крутой спуск. Машину мотает, руль почти выскальзывает из рук. Я немного привстаю в надежде, что все пройдет хорошо. Лендровер тарахтит и стонет. Он длинный, его задняя часть еще не сползла с предыдущего камня, а передняя уже карабкается на следующий. В центре обвала двигатель вдруг издает бульканье и напрочь глохнет. Я зависаю по диагонали над следующим камнем. Как теперь оживить мотор? Быстро выжимаю сцепление, автомобиль с треском прокатывается полметра. Тут же отпускаю педаль. Это не вариант. Выйдя, вижу, что заднее колесо висит в воздухе. Я подсовываю под него огромный камень. Я почти в истерике.
Когда я снова забираюсь в машину, замечаю впереди на скале двух воинов, с интересом наблюдающих за мной. Не похоже, что они собираются помочь, но мне все равно становится лучше – теперь я здесь не одна. Пытаюсь запустить двигатель. Он недолго трещит и глохнет. Я пробую снова и снова. Я хочу покинуть это место! Эти двое молча стоят на скале. Чем они могут помочь? Они, наверное, не верят в существование моторов.
Когда я уже сама перестаю во что-либо верить, мотор заводится. Очень-очень медленно отпускаю сцепление в надежде, что машина переедет через камень. После сложного маневра со сцеплением лендровер, покачиваясь, начинает продвигаться вперед. Метров через двадцать худшее уже позади, и я могу немного расслабить руки. И тут нахлынули слезы. Я совершенно измучена и только сейчас осознала опасность, в которой была.
Дальше дорога относительно ровная. Вдали я различаю несколько хижин и детей, активно машущих руками. Притормаживаю, чтобы не задавить коз, которых здесь слишком много. Примерно через полчаса достигаю большой реки Барсалой. Переправляться небезопасно – несмотря на то, что воды сейчас нет, дно покрыто зыбучими песками. Я снова включаю полный привод и мчусь на бешеной скорости по реке шириной около тридцати метров. Машина преодолевает последний подъем перед Барсалоем, и вот я не торопясь, с гордо поднятой головой въезжаю в деревню. Повсюду останавливаются люди, даже сомалийцы выходят из своих магазинов. «Mzungu, mzungu!» – слышится со всех сторон.
А вот и Лкетинга. Он стоит посреди улицы с двумя воинами. Через мгновение он уже в машине, хотя я даже толком не остановилась. Он сияет: «Коринна, ты вернулась! Да еще и на машине!» Он смотрит, словно не верит, что это я. Радуется как ребенок. Я хочу обнять его. Он приглашает двух воинов сесть к нам, и мы едем к нашей хижине.
При виде лендровера мать сначала шарахается в сторону. Сагуна тоже с криком отскакивает. Машину тут же
