— Добрутро, миста Бронсон, — сокращая слова для скорости, бросила женщина-гример и ткнула пальцем в табуретку. — Чуть не опоздали.
Дэниел присел, старательно балансируя на этом ненадежном насесте.
— Та-ак-с, номер второй, — забормотала мастер. — Может, три — для базы. А тени для век обсудим потом.
Дэниел встал.
— Ну уж нет, лучше сейчас. Я думал, вы просто причешете меня.
Гримерша бросила взгляд на его голову.
— Я не волшебник, милый мой. Вас надо стричь.
Бронсон глянул в зеркало.
— Наверное, вы правы. — Он снова повернулся к ней. — Но что это за второй номер?
— Грим, дорогуша. Для камеры надо немножко подправить цвет лица.
— Мой меня вполне устраивает.
— Не сомневаюсь. Но по телевизору ваше лицо будет похоже на позавчерашний черствый блин.
— Простите, — сказал Дэниел, — но я готов взять на себя всю ответственность.
— Как хотите, — пожала плечами гримерша. — Ваш отец никогда не доставлял мне хлопот.
Мэтти Бронсон действительно был частым гостем на разных теле- и радиоканалах.
— Поверьте, я бы с удовольствием уступил ему это место и нынче.
В сегодняшнем «Утреннем шоу» встречались те, кто родился в богатстве и почете, и те, кому пришлось подниматься к вершине социальной лестницы, используя исключительно свои силы. От людей, самостоятельно пробивших себе дорогу, должен был выступать, собственно, Мэтти, а не его сын. Но старика Бронсона неожиданно подкосил грипп, и пришлось бедному Дэнни, только два часа назад вернувшемуся из Японии, прямо с самолета мчаться на студию, чтобы занять место отца под ярким светом софитов.
Он неохотно подставил лицо под пуховку с пудрой.
— А какой материал! — вздохнула напоследок рыжая гримерша. — Я бы из вас конфетку сделала. — Она с сожалением выбросила пуховку в урну. — Передайте Мэтти привет от Шейлы.
— Передам. — Дэнни уже направился к выходу, но в дверях оглянулся. — Кстати, а кто еще будет в этом шоу?
Шейла подняла глаза к потолку, перечисляя:
— Одна певица, еще в детстве ставшая звездой эстрады, мужчина, заработавший миллионы на соусах для салатов, и…
— Минутку! — Молодой безусый ассистент на всех парах мчался мимо гримерной. Возле Дэниела он остановился. — Вы Бронсон?
— Я.
— Вы следующий. Идемте.
Дэниел послушно пошел за мальчиком по длинному серому коридору, пробираясь между толстыми кабелями, тонкими проводами и брошенными прямо на пол помятыми бумажными стаканчиками. По пути он заметил на дверях таблички с известными в телевизионной среде именами и ухмыльнулся: оказывается, заманчивый мир шоу-бизнеса, если смотреть с обратной стороны рампы, не так уж красив и изящен.
— И что будет дальше? — спросил Дэниел, когда ассистент толкнул тяжелую красную дверь, ведущую в студию.
Парень бросил взгляд через плечо.
— У вас не брали интервью? Бронсон покачал головой.
— Чудненько, — буркнул его провожатый. — Ну ладно, слушайте. Вот этот тип по имени Боб Харрис косит под ведущего. Он стусовал тут всех этих знаменитостей. В общем, он сейчас всех прогрузит, потом выпустят вас, вы пару минут покривляетесь, остальные там тоже сделают что надо, а потом они ответят на несколько телефонных звонков. В общем, лажа.
— Постой-ка, что это значит, «покривляетесь»? Я не клоун, я бизнесмен.
Мальчишка окинул его быстрым взглядом.
— Одно и то же.
— Милочка, ты выглядишь на миллион баксов! — Парикмахер повернула крутящееся кресло, в котором сидела Изабель, к зеркалу. — Ну как?
Изабель кивнула своему отражению:
— Глаза получились отлично, но вам не кажется, что мои волосы… немного пышноваты?
— Ты обворожительная девушка, милая. С такими данными ты просто обязана выделяться в толпе.
Изабель тронула самый верх прически и сильно удивилась, ощутив, как она упруга. Рука подпрыгнула почти как на пружинном матрасе.
— Мне всегда казалось, что я и так выделяюсь в толпе.
— Ну конечно! Но ведь это телевидение. Тут нужен особый прикид!
— Прикид?
— Ну да, и на тыкве. — «Тыква» в данном контексте была ненамного понятнее «прикида», но все же Изабель приблизительно догадалась, о чем идет речь.
— Ну, а одета я как надо, ну, с этим… с прикидом? Парикмахерша придирчиво осмотрела ее бледно-голубенькое платье.
— Должно быть, это стоит кучу денег. Я имею в виду бисер на воротнике.
— Я сама вышивала.
— Сама? — Парикмахерша пристальнее всмотрелась в работу. — Гениально! Как на машинке.
Не зная, то ли благодарить за комплимент, то ли обижаться, Изабель просто улыбнулась.
Телестудия оказалась настоящим лабиринтом из коридоров, перегороженных то дверями, то тянущимися во всех направлениях проводами. Там и тут попадались нагруженные поклажей люди, торопливо, как муравьи, снующие во всех направлениях. Изабель едва поспевала за стремительно мчащимся по лабиринту молодым человеком.
— Черт! — Он остановился наконец перед запертой дверью. — Красная лампочка. — Он поглядел на часы, и только тут Изабель заметила капельки пота на его висках.
— Что случилось?
— Шоу, вот что случилось! Господи! Вот и стой теперь тут, пока трава на жопе не вырастет!
Упоминание о зеленой травке, выросшей у него… сзади, заставило Изабель рассмеяться.
— Нет, американские идиомы поистине переполнены милыми сюрпризами!
Молодой человек сердито зыркнул на нее.
— Идиомы-шмидиомы. Между прочим, вам уже пора, а мы не сможем попасть внутрь, пока эта проклятая иллюминация не погаснет.
— Нас подождут, — сказала Изабель.
— Милая, вы не у себя во дворце. Это Соединенные Штаты Америки. Тут никто никого не ждет.
— Но если я — героиня шоу, то им придется! Ее провожатый раздраженно повел глазами:
— Вам еще многое предстоит узнать о нашей жизни, милая.
Через несколько секунд красная лампочка погасла, дверь распахнулась, и молодой человек подтолкнул Изабель навстречу яркому свету.
— Ну, глядите веселее! — посоветовал он. — Побольше бойкости и блеска!
«Блеска, — подумала принцесса. — Это я не сумею».
— Десять секунд! — прокричала тощая негритянка с рыжими волосами. — Пять… четыре… три… две… Начали!
— Добро пожаловать, все-все-все, — зазвучал над головами мужской голос. Изабель приподнялась на цыпочки, пытаясь поверх камер разглядеть говорившего, но у нее не получилось. — Я — Боб Харрис, мы говорим сегодня о славе и удаче. Вы уже видели Карла Линдманна и малышку Салли Глисон, которым пришлось вкалывать за каждый пенс. А теперь позвольте представить вам другую сторону: вот два счастливчика, которые родились, как говорится, не просто в рубашках, но в шелковых рубашках. Давайте поприветствуем…
