— Что происходит? Надо позвать помощь?
Только чтобы отослать ее под благовидным предлогом, Ян Шанюан кивнул:
— Да, пожалуйста.
К тому же и одному из учеников нужен был лекарь, оставалось надеяться, что она не забудет упомянуть и это.
Но теперь пришлось потратить время ожидая, когда их оставят вдвоем. При этом Ян Шанюан прислушивался, молясь, чтобы сюда не притащился кто-то еще из учеников или, еще хуже, учителей.
— Очень многое изменилось за это время, — Ян Шанюан направился неспешно к своему собеседнику.
— Как интересно, — воодушевленно ответил тот. — Триста лет… невероятно. Кто еще жив?
— Мир менялся уже тогда. Но ты не хотел меняться с ним вместе.
— Да, интересное было время. Надеюсь, ты готов снова расшатать этот мир? Я им всем отомщу за то, что убили меня тогда. Богам, заклинателям. Ты как, Шанюан, со мной?
— Нет, — ответил учитель, не боясь последствий. Они слишком давно были знакомы. Вей Юшенг просто посмотрел на него разочаровано, но уговаривать не стал, улыбнулся даже:
— Тогда уж извини, если тебя или твоих близких… учеников заденет то, что начнется.
— Ничего не начнется, — уверенно возразил Ян Шанюан. — Этот мальчик… Несколько жизней подряд ты умирал в детском возрасте. Сначала те дети, в которых ты возрождался, были похожи на тебя. Но с каждым перерождением все меньше. Этот мальчик… мне надо было догадаться. Я никогда не встречал человека более искреннего и бескорыстного, чем он. И я не могу позволить тебе отобрать его тело и занять его место в этом мире.
Ян Шанюан умолчал о том, что о прошлых воплощениях ему говорила Дао Тиан. Вей Юшенг поморщился и, теперь уже с угрозой в голосе, спросил:
— Ты что, убивал меня все это время?
Ян Шанюан всерьез обдумал: должен ли отвечать, стоит ли взять вину на себя, а может быть проигнорировать, а может вывести его из себя? И все же отрицательно покачал головой:
— Нет. Это был не я. Но это тело моего ученика, и он мне дороже памяти о наших «славных» деньках.
О смерти родителей Ян Шанюан узнал уже к концу войны, но не могло же быть, чтобы Вей Юшенг забыл о том, что сделал… Он мог забыть. К сожалению, для него это могло быть такой незначительной мелочью, что он мог забыть.
У Ян Шанюана и раньше не было сомнений, сейчас он только укрепился в своей решимости. Рука, которую он до этого держал сзади, выплыла из-за спины. В ней был всего лишь веер, но Вей Юшенг узнал его. Отскочил от почти вплотную вставшего учителя на безопасное расстояние и как раз вовремя — земля, на которой он только что стоял, вспучилась, словно крупный грызун вылезал на поверхность. С трудом, потому что не из земли, а из другого мира, оттуда стал появляться каменный гроб, потемневший от времени, местами треснувший. Богу смерти был знаком этот гроб, и он наверняка ощутил, что если в этом мире и была для него опасность — то только в этой штуковине.
Еще в те времена, когда Ян Шанюан был его союзником, у него уже была эта техника. Ужасная техника, как раз для одного из генералов бога смерти. Ян Шанюан был собирателем трупов. В этот гроб он забирал побежденного сильного противника и мог пользоваться им в бою как послушной марионеткой. Многие думали, что после смерти Вей Юшенга он понял, насколько неэтичной и ужасной была эта техника и потому зарекся снова пользоваться гробом. Правда была в другом.
Бог Смерти даже не думал бежать, он ждал с видом предвкушающим, ждал, какого сильного противника смог найти на него Ян Шанюан за столетия. Он собирался драться, относился к этому как к развлечению. Чего-то такого Ян Шанюан и ожидал, и даже почувствовал что-то похожее на злорадство, совсем как во времена своей молодости, когда гроб открылся, и там оказался оставшийся от Вей Юшенга мумифицированный труп. Узнать в нем себя было сложно, но наверняка тот почувствовал. Особенно когда из его тела стало вырывать ту часть души, что была от прошлой жизни. Потому что не могло у него сейчас быть два тела, и старое, полуистлевшее звало его обратно. Тот даже сбежать не успел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Техника была опасной — Ян Шанюан не был уверен, что вместе с тем не запечатает душу и Фа Ханга. Поэтому, когда мальчик рухнул спиной на землю, учитель приподнял его и сразу прислушался — есть ли сердцебиение, дыхание. Гроб закрылся и снова уползал под землю Медленней чем хотелось бы. Ян Шанюан ощущал, как бесновалась внутри гроба душа, но от ее ярости тело внутри только рассыпалось, выбраться оно не могло. Фа Ханг дышал. А еще вокруг них вдруг оказалось достаточно людно — ближе всех стояли учителя, чуть дальше, но тоже готовые к драке — другие ученики пика Ланфэн, в том числе старшие, которые испытания не проходили и прибежали с других тренировок или из своих комнат. Людей вокруг вскоре стало больше, чем деревьев, и Ян Шанюан стал опасаться, как бы они не наступили на раненного.
— Все в порядке! — с улыбкой заверил он, помахав заклинателям. — Фа Хангом завладела злая сущность, но я уже изгнал ее и очистил душу мальчика…
— Он возродился? — негромко спросил один из учителей. Другой выхватил меч и воткнул в почву в том месте, куда закопался гроб. Земля там еще была рыхлой, но кроме корней и грязи — ничего. Ян Шанюан, посерьезнев, прижал Фа Ханга к себе плотнее. Он не хотел драться со своими нынешними соратниками, но и позволить убить мальчика не мог. К счастью, учителя думали так же. Они не собирались ни вступать в бой с заведомо более сильным заклинателем ради того, чтобы после на глазах учеников, ничего не объясняя, убить или пленить одного из них.
— Думаю, лучше будет осмотреть мальчика, а дальнейшие действия обсудить учительским составом, — произнес тот из учителей, что выглядел самым старшим из-за седых усов и бороды. Ян Шанюан в тот момент был ему благодарен.
Конечно, Фа Ханг расстроился, когда ему объявили, что он должен уйти, но его учитель знал, чем на самом деле все могло кончиться.
Глава 11. Дом для гостей и сбежавшая невеста наследника клана Джинхэй
Была надежда, что их оставят в одном из домов за пределами пропасти, но она не оправдалась. Всех троих перетащили в строения, которые теснились на скале посреди бездны. Выбраться оттуда можно было только по подвесному мосту. Их было несколько, но все достаточно длинные, чтобы погоня успела просто обрубить канаты, а беглец бы свалился. На скале их растащили в разные стороны, не дав ни словом перекинуться. Фа Хангу до сих пор было больно от воспоминаний о взгляде Лин Ху, когда заклинатель понял, что их не поместят в одну камеру. В этом взгляде был страх, обреченность и что-то похожее на отчаянное: «Я так и знал». Но Фа Ханга не посадили в камеру.
Когда он жил в деревне с родителями, у них был небольшой домик, в котором все спали на полу. В теплую погоду можно было остаться ночевать на улице или в хлеву, чтобы отдохнуть от тесноты. На Ланфэн только учителя жили отдельно, у учеников были небольшие комнаты, в которых помещалось по два-четыре заклинателя. Фа Ханг жил в комнате, где кроме него было трое. И воспринимал это за счастье — наличие собственной кровати, возможность откладывать еду на потом.
В доме на скале его привели в комнату и сказали, что теперь она его. Целая комната, обставленная так, как были обставлены комнаты учителей. Не только своя кровать, а целая просторная комната, даже окна не были забраны решетками. Единственным ограничением было то, что на шее Фа Ханга оставили Вервие Бессмертных. Веревка красного цвета была сплетена словно какой-то ритуальный атрибут, но конца у веревки не было. Она была слитной и снять ее казалось нереальным. Вервие запечатывало его силу. В остальном же Фа Ханг не был ограничен — его даже не охраняли. Его и в комнату сопроводила низкорослая полноватая молодая служанка, которая не выглядела как сильный боец и, скорее всего, сражаться не умела и не могла.
