Среди его людей поднялся беспокойный ропот. Тем не менее большинство всё же вернулись на лестницу и вновь уселись на стёртые ступени. Только трое всё ещё стояли перед Мо и с ненавистью смотрели на него. Одним из них был Баста.
— Ну ладно! Можно обойтись и без Фульвио! — воскликнул он, не спуская глаз с Мо. — Но кто будет следующим? Кого ещё этот чёртов ведьмак вздумает растворить в воздухе? Я не желаю оказаться в треклятой пустыне и разгуливать в тюрбане до конца своих дней!
Чернокурточники, стоявшие рядом с ним, закивали в знак согласия и посмотрели на Мо так мрачно, что у Мегги чуть не остановилось дыхание.
— Я повторяю ещё раз, Баста. — Голос Каприкорна был угрожающе спокоен. — Пусть он читает дальше! А если у кого-то из вас от этого поджилки трясутся, пусть он лучше выйдет отсюда и поможет женщинам стирать бельё.
Некоторые с тоской посмотрели на двери, но никто не решился уйти. Наконец двое, стоявшие рядом с Бастой, молча присоединились к остальным.
— За Фульвио ты мне ещё ответишь! — тихо прорычал Баста в лицо Мо и опять встал за спиной Мегги.
Ну почему не он растворился в воздухе? Мальчик по-прежнему не издавал ни звука.
— Посадите парня под замок, мы потом разберёмся, сможет ли он нам пригодиться, — приказал Каприкорн.
Мальчик, точно поражённый молнией, даже не сопротивлялся, когда Плосконос потащил его к двери. Он послушно ковылял за ним, как будто ожидая, что вот-вот проснётся. Когда же он поймёт, что у этого сновидения не будет конца?
Дверь за обоими закрылась, и Каприкорн вновь опустился в кресло.
— Читай дальше, Волшебный Язык, — сказал он. — День ещё долгий.
Но Мо посмотрел на книги у своих ног и отрицательно покачал головой.
— Нет! — сказал он. — Ты видел, это произошло вновь. Я устал. Довольствуйся тем, что я доставил тебе с Острова Сокровищ. Эти монеты — целое состояние. Я хочу домой… и никогда больше не видеть твоё лицо.
Его голос осип, словно он прочитал чересчур много нелёгких слов.
Каприкорн какое-то время пренебрежительно смотрел на него. Затем он перевёл взгляд на мешки и сундуки, которые его люди наполнили монетами, будто подсчитывая в уме, как долго их содержимое сможет услаждать его.
— Ты прав, — сказал он наконец. — Мы продолжим завтра. А то, чего доброго, дальше явится какой-нибудь вонючий верблюд или ещё один мальчишка, отощавший от голода.
— Завтра? — Мо сделал шаг в его сторону. — Как это понимать? Будь доволен тем, что есть. Один из твоих молодцев уже исчез. Ты хочешь быть следующим?
— Я согласен рискнуть, — хладнокровно ответил Каприкорн.
Когда он поднялся с кресла и медленно стал спускаться по алтарным ступеням, его молодцы вскочили на ноги. Они стояли, как школьники (хотя некоторые были выше Каприкорна ростом), заложив руки за спину, словно боялись, что сейчас он будет проверять чистоту их ногтей. Мегги невольно вспомнила слова Басты, как молод он был, когда примкнул к Каприкорну. И она спросила себя: от чего эти взрослые мужчины опустили глаза — от страха или от восхищения?
Каприкорн остановился перед одним из туго набитых мешков.
— Не сомневайся, у меня насчёт тебя ещё много планов, Волшебный Язык, — сказал он, запуская руку в мешок и просеивая монеты сквозь пальцы. — Сегодня была всего лишь проверка. В конце концов, нужно же мне было собственными глазами и ушами убедиться в твоём даре, так ведь? Я в самом деле смогу найти всему этому золоту хорошее применение, но завтра ты добудешь мне из книг кое-что другое.
Он медленно подошёл к коробкам, в которых когда-то лежали книги, ныне превращённые в пепел и горстку горелой бумаги, и пошарил в них руками.
— Сюрприз! — объявил он и с улыбкой поднял над головой одну книгу.
Она выглядела совсем иначе, чем та, которую ему привезли Мегги и Элинор. Книга была в бумажной разноцветной суперобложке, с картинкой, которую Мегги издали не разглядела.
— Да, одна у меня ещё осталась! — подтвердил Каприкорн, довольно глядя в растерянные лица. — Мой, и только мой, персональный экземпляр, можно сказать. И завтра ты, Волшебный Язык, будешь читать мне вслух эту книгу. Как я уже сказал, мне чрезвычайно нравится этот мир, но мне не хватает одного товарища прежних дней, о котором здесь говорится. Твоему заместителю я никогда не позволил бы испробовать на нём своё искусство. Я опасаюсь, как бы он не перенёс сюда моего друга безголовым или одноногим, но теперь со мной ты, великий чтец.
Мо смотрел на книгу в руках Каприкорна, всё ещё не веря своим глазам, словно боялся, что она вот-вот растворится в воздухе.
— Отдохни, Волшебный Язык, — сказал Каприкорн. — Побереги свой драгоценный голос. У тебя будет время отдохнуть, потому что я должен отлучиться, а вернусь только завтра днём… Отведите всех троих к ним на квартиру! — приказал он своим людям. — Дайте им хорошо поесть и несколько одеял на ночь. Ах, да, и пусть Мортола принесёт им чай, этот напиток творит чудеса, если голос устал и охрип. Ведь ты всегда молился на чай с мёдом, Дариус? — Он вопросительно повернул голову в сторону Мастера Чтения.
Тот только кивнул и сочувственно поглядел на Мо.
— На квартиру?.. Вы имеете в виду застенок, куда прошлой ночью нас засунул этот ваш дружок с ножом? — Лицо Элинор покрылось красными пятнами (Мегги не могла понять, от ужаса или от возмущения.) — То, что вы здесь творите, — это незаконное лишение свободы! Нет, хуже — похищение людей! Да, похищение людей! Вы знаете, сколько лет тюрьмы полагается за это?
— Похищение людей! — Баста словно наслаждался вкусом этих слов. — Хорошо звучит. В самом деле.
Каприкорн только улыбнулся и так посмотрел на Элинор, как будто видел её впервые.
— Баста! — сказал он. — Эта дама может быть нам полезна?
— Понятия не имею.
Баста ухмыльнулся — ни дать ни взять мальчик, которому только что разрешили сломать игрушку.
Элинор побледнела и попятилась, но Кокерель встал у неё на пути и сгрёб её в охапку.
— Что мы обычно делаем с бесполезными вещами, Баста? — тихо спросил Каприкорн.
Баста по-прежнему ухмылялся.
— Прекрати! — гневно крикнул Мо Каприкорну. — Прекрати, или я больше ни слова не прочту!
Каприкорн со скучающей миной повернулся к нему спиной. Баста всё ухмылялся.
Мегги увидела, как Элинор зажала ладонью дрожащие губы. Она тут же встала рядом с ней.
— Моя тётя очень даже может принести вам пользу! Никто лучше неё не разбирается в книгах! — сказала она, сжимая руку Элинор.
Каприкорн обернулся. От его взгляда Мегги содрогнулась, будто кто-то провёл по её спине холодными пальцами. Ресницы у него были белёсые, как паутинки.
— Элинор наверняка знает больше историй про сокровища, чем этот твой тощий Мастер Чтения! — промямлила она. — Это чистая правда!
Элинор сжала пальцы Мегги так крепко, что чуть не раздавила их. Тётушкины пальцы были мокрыми от пота.
— Да, так и есть! — сказала Элинор осипшим голосом. — Я обязательно припомню ещё несколько!
— Так-так. — Каприкорн скривил красивые губы. — Что ж, посмотрим.
Затем он подал знак своим молодцам, и они тычками погнали Элинор, Мегги и Мо перед собой — мимо столов, мимо статуи Каприкорна, мимо красных колонн, к тяжёлой двери, которая, когда её распахнули, жалобно заскрипела.
Церковь отбрасывала длинную тень на площадь между домами. Пахло летом, и солнце светило на безоблачном небе как ни в чём не бывало.
НЕЯСНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Удав положил на минуту свою голову на плечо Маугли.
— Храброе сердце и учтивая речь, — сказал он. — С ними ты далеко пойдёшь в джунглях.
А теперь уходи отсюда скорей вместе с твоими друзьями. Ступай спать, потому что скоро зайдёт луна, а тебе не годится видеть то, что будет.
Р. Киплинг. Маугли
(перевод Н. Дарузес)Их в самом деле накормили досыта. Около полудня служанка принесла хлеб и оливки, а вечером — вермишель, пахнущую свежим розмарином. Это не могло сократить бесконечно долгие часы. Ещё меньше полный желудок мог прогнать страх перед завтрашним днём. Возможно, это было бы под силу какой-нибудь книге, но о ней не стоило и мечтать. Здесь не было ни одной книги, только стены без окон и запертая дверь. Правда, под потолком висела новая лампочка, так что им не пришлось коротать время в темноте. Мегги вновь и вновь смотрела на щель под дверью, чтобы узнать, не стемнело ли. Она представляла себе, как снаружи греются на солнышке ящерицы. Она видела нескольких на площади перед церковью. Нашла ли та изумрудно-зелёная ящерка, что бегала среди россыпи монет, дорогу на волю? А что случилось с мальчиком? Всякий раз, когда Мегги закрывала глаза, она видела его ошеломлённое лицо.
Она спрашивала себя, не о нём ли сейчас мучительно думал и её отец. С тех пор как их снова заперли в этом сарае, он не сказал почти ни слова. Он ничком упал на солому и повернулся лицом к стене. Элинор разговаривала ничуть не больше него.
