о них узнали все, кто был рядом. Если здесь кто — то был.
После недолгого копошения, улицу озарил свет одинокого фонаря. Его луч выхватил из темноты побагровевший, блестящий асфальт.
— Это… Что… — начал заикаться осветитель.
— Кровь, — закончил его мысль здоровяк, — Держи себя в руках.
— Стараюсь, — дрожащим голосом ответил напарник. Его всего трясло, а в горле встал ком — боязнь крови всю жизнь преследовала этого несчастного.
— Свежая… Откуда её здесь столько? — задавал вопросы в пустоту лидер отряда.
— Слушай, может… Пойдём отсюда? — жалобно пролепетал мужчина с фонарём, но внезапно будто одёрнул себя, — Нет, нет… Мы не можем… Мы должны…
— На нас рассчитывают. Аптека рядом. Осторожно идём туда, берём лекарства, выходим, — командирским тоном перечислил здоровяк, — Свети вперёд меня. И старайся не смотреть вниз.
— Да… Хорошо… — тяжело дыша, напарник повиновался.
Дальше шли молча. Пусть осветитель и старался всеми силами не смотреть на асфальт, хлюпанье под ногами постоянно напоминало о том, по чему он идёт… Чёрт возьми, да откуда могло налиться столько крови!?
— Свет ровно держи, — раздражённо прохрипел здоровяк, — Впереди что — то есть.
От этих слов душа его напарника грохнулась в пятки. Он едва сдержался, чтобы не побежать прочь, посылая к чёрту всё: людей, миссию, этот сраный мир! Но чувство долга остановило его, схватило за шкирку и окропило холодной водой — сжав фонарь покрепче, мужчина светил им туда, куда указывал командир.
Свет явил двоим внушительную вмятину на стене, а под ней — разорванный надвое, освежёванный и изрезанный труп… Человека?
— Полный FUBAR, — констатировал лидер отряда. Его натренированный глаз сразу заметил, что с трупа всё ещё текла кровь. Значит, это он — источник целого красного моря вокруг?
— Аптека… Через дорогу… — с трудом сдерживая рвотные позывы, простонал осветитель. Запах, который не замечал его командир, заставлял глаза мужчины слезиться, будто от перцового баллончика. Неестественное зловоние.
— Хорошо. Двинули, — и прежде, чем напарник успел направить фонарь на покорёженное здание, здоровяк двинулся к нему вслепую, безошибочно угадав направление. Карту района он выучил почти наизусть.
Молнией залетев внутрь, мужчина с фонарём начал обыскивать аптеку. План действий давно был обговорён: один ищет, другой стоит часовым, пусть и без освещения мало что видно. Но фонарь в убежище нашёлся лишь один, а потому другого выхода не было.
— Чего так долго? — недовольно гаркнул командир, когда напарник провозился внутри куда дольше оговорённых пяти минут.
— Тут… Всё разнесено к чертям! Будто танком прошлись! — он не врал — всё помещение было уничтожено, найти здесь хоть что — то целое для больных в убежище весьма затруднительно.
— Бери, что нашёл, и валим отс… — здоровяк прервался на полуслове, а затем, обернувшись, направил оружие в черноту улицы, — Какого..?
Возглас командира сразу утонул в громком рычании и беспорядочных выстрелах. Первичное оцепенение от страха рассеялось за секунду, и осветитель, бросая сумку с лекарствами, кинулся на помощь. В последний раз фонарь выцепил из мрака брызжущего кровью человека без ног, а затем укатился в сторону, хаотично светя во все стороны. Уткнувшись в небольшой камень, он пролил свет на запачканную засохшей кровью стену, к которой вскоре добавились новые, свежие брызги. По улице разнёсся истошный вопль.
***
Циде, наконец, полегчало. В приступе безумия она бросилась на двух первых попавшихся под руку людей и убила их. Безжалостно, жестоко, как зверь. И пусть боль утихла, полностью голая девушка, тело которой вновь начало обрастать кожей, отчаянно билась головой об окровавленный асфальт, оставляя в том вмятины и сдирая со лба куски отрастающей плоти.
— Нет… Нет! За что!? ЗА ЧТО!? — кричала она во тьму ночи. Глаза защипало, но вместо слёз из них полилась уже осточертевшая Циде багровая жидкость.
Эта тварь… Это она сделала её такой! Заставила сожрать людей, чтобы выжить! А хочет ли она жить? Да плевать!
Ощетинившийся шипами кулак обратил часть плитки тротуара в труху, а девушка издала звериный, хриплый вопль, полный отчаяния и ненависти. Медленная смерть? Пожалуйста! Но эта тварь… Эвогатз… Уйдёт вместе с ней.
— Эвогатз… — раскушенные до крови губы двигались плавно, смакуя каждую букву, а затем расплылись в безумной, кровожадной улыбке, — Я найду тебя… Найду… И ВЫПОТРОШУ!!!
Из спины Циды непроизвольно вырвались кроваво — красные отростки — плети, что хаотично дёргались из стороны в сторону, кроша всё на и так уже пострадавшей улице. Но даже сквозь боль и гнев, девушка улыбалась — наконец её жизнь обрела смысл.
Глава 12 — As Long As It’s Not About Love
— Садись, чего стоишь? — Лаки жестом пригласила Рэйнбоу присесть на шаткий стул посреди, на удивление, относительно пустого и не захламлённого помещения.
— Ага, — коротко ответил металлист, задумчиво сверля взглядом одну точку, — Может, объяснишь?
— Что? — искренне не поняла девушка.
— Всё? — в голосе Вайтснэйка проскочила нотка недовольства, — Кто этот дед, что мы здесь делаем, и как он вообще поможет Луи?
— А, это… — Лаки устало махнула рукой, а затем без затей устроилась прямо на полу, — Это дядя мой, Леонидом зовут. С дебильцой, конечно, но человек надёжный. Он из двух кусков ржавого железа может пушку собрать, так что нашего прожаренного точно на ноги поставит.
— А хуже не сделает? — скептично спросил Рэйнбоу.
— Куда уж хуже? — на лице девушки проскользнула нервная усмешка, — Нет, не бойся. Он может и чудаковат, но как случилось… Вот это вот всё, то начал творить настоящие чудеса. До этого машины чинил, а теперь невероятные штуки собирает.
— Ладно… — Вайтснэйк всё — таки присел на стул, а затем снова раздражённо отвёл взгляд от собеседницы, — Прикройся, что ли…
— А? — Лаки невинно хлопала глазами. Она явно понимала, о чём говорит Рэйнбоу, — А что, не нравится?
Вместо ответа металлист одарил девушку взглядом, в котором смешалось бесконечное недовольство, смешанное с презрением и непониманием. От этого она даже подавилась собственными колкостями.
— Ладно, ладно! Где — то тут валялась моя одежда… — и без лишних разговоров девушка стянула с себя разодранную спортивку, полностью обнажая торс.
— Да твою… — злобно прошипел металлист, резко отворачиваясь, — Тебе вообще о приличии когда — нибудь рассказывали?
— А чего стесняться то? — яд вновь сочился из тона Лаки, — Будто сисек никогда в жизни не видел, ей богу!
В этот момент тихий, почти незаметный гул из соседнего помещения, где работал Леонид, превратился в страшный грохот, затем в скрип, хруст и чавканье, а закончилось всё выкриком «Ламар, задрал, не лезь под пилу, идиотина!» И всё стихло, будто ничего и не происходило.
— Ты живёшь в обществе, а не в лесу, — ответил Рэйнбоу, когда
