нужно хотя бы ненадолго прилечь.
— Хорошо. Давай вечером прогуляемся.
— Сереж, без обид, но продолжения не будет. Уезжай домой.
— И не подумаю.
— Ну почему ты такой, а? Тебя там мама ждет, а ты строишь из себя великовозрастного Ромео! — вспылила я.
— Имею право.
— Уезжай. Прошу тебя! И да. Верни мой телефон.
— Я куплю тебе новый.
— Верни мой мобильный!
Сергей швырнул мой сотовый мне на колени.
— И давай договоримся: ты больше не приезжаешь и не звонишь. Хорошо?
— Хорошо, — прошипел он.
Обиделся человек.
Ради него же стараюсь.
Эпизод 3
1
Весь день шел проливной дождь.
Мы, компания из нескольких человек, стояли под бетонным козырьком у подъезда и посматривали по сторонам, держа в руках шарики, всяческие подарки и многочисленные вкусняшки, купленные на карманные деньги.
Погода не заладилась с самого утра.
Еще вчера стояла прохлада. Пришлось надевать теплую одежду и мокнуть под вечерним дождем.
— Поскорее бы Соня приехала! — нетерпеливо произнесла Ксюша четырнадцатилетняя девочка — подросток с подстриженными темно — русыми волосами и смуглой кожей. На ее лице сияли большие темно — карие глаза, которые она заботливо подвела карандашом для век.
Косметика ей не всегда шла. Но на что только не пойдешь, чтобы привлечь внимание мальчишек.
— Знаете, мне пришла в голову грандиозная идея! — воскликнула Ксения через пару секунд. Она держала в руках большой воздушный шарик. — А давайте я такая, притворюсь беременной! И скажу, что это от Жени! Вот она в шоке будет, ха — ха! А потом я такая достаю шарик и… Сюрприз! Я не беременная!
— Валяй, — равнодушно ответила Валя — та самая двенадцатилетняя татарка с длинными темными, как ночь, волосами.
Она была у нас самой главной. Любитель покомандовать.
Я лишь тяжело вздохнула, ничего не сказав. Стояла самой последней, за спинами своих дворовых друзей. Если их так можно назвать.
Прошедшие дни прошли очень тяжело.
После той поездки в больницу прошло больше недели.
Сергей не звонил какое — то время.
У меня сложилось такое впечатление, что он все — таки отступил от своего намерения и, может быть, даже успокоился, смирившись с тем, что мы больше не пара.
И никогда ею не были. И не будем.
Жизнь пришла в какое — то в более — менее спокойное состояние.
Мне даже удалось вернуться к своему роману, полностью закрывшись ото всех в стенах своего дома. Это приносило мне некоторое облегчение. Выводя на экране буквы и полностью погрузившись в сюжет, мысли о последних событиях отошли на задний план.
Все, что меня интересовало, это описание процесса ритуала воскрешения.
Вообще по замыслу Тутанхамон вроде очнулся сам. Кто — то добрый повесил на него медальон, способный возвращать к жизни, пока фараон пребывал в своей усыпальнице.
В пустыне его обнаруживают. И начинают расследование.
Люди даже не были уверены, что это именно он, “золотой мальчик”.
В один из таких спокойных и прекрасных дней я осталась одна дома. Мама в очередной раз уехала в город по делам. Я решила воспользоваться свободным временем и продолжить дальше писать книгу в полной тишине.
Будильник любезно напомнил о приеме лекарств.
Мне приходилось пить таблетки три раза в день, по два препарата за раз.
Я старалась соблюдать лечение и рекомендации, данные врачом. Ложиться рано спать, а не сидеть за компьютером до утра, принимать ванну…
Хотя в тех условиях, что у нас на тот момент были, это сложно сделать.
Дальше объясню почему.
Вести здоровый образ жизни. Бросить курить. Желательно заняться какими — нибудь физическими упражнениями.
Последнее я, кстати, никогда не делала.
Чувак, что проживал в доме напротив, имея такой же диагноз, бегал вокруг дома каждое утро.
Без разницы, какая будет стоять погода.
Над ним даже подшучивали. Зато он старался вести более — менее адекватный образ жизни.
Даже в магазин ходил сам, без мамы.
В нашем же доме проживала похожая девочка. Сейчас ей почти тридцать, и у нее ДЦП.
Ходит она с большим трудом. Разговаривает тоже. Иногда не понятно, что она там болтает. И у нее вдобавок умственная отсталость. И неспособность к самообслуживанию.
Ее родители — оба алкаши. Пьют до сих пор. Пусть и нечасто, но, получая пенсию, в первый же день начинают ее “обмывать”.
Хотя сами в долгах как в шелках.
Я старалась не быть третьей в этой компании.
Мне вообще было тяжело осознавать, что я такой же инвалид с неизлечимым заболеванием.
Все же мечтаю, что рано или поздно выздоровлю и встану на ноги.
Надежда умирает последней, как говорится.
Я достала свои таблетки, лежащие в отдельной коробочке, и пошла на кухню. Налила воды из — под крана и запила, дабы не почувствовать горьковатый привкус.
И, поставив кружку на кухонный стол, вернулась в комнату.
Села за стол, включив компьютер, и, когда операционная система окончательно загрузилась, открыла документ с черновиком книги.
За окном раздавались крики.
Пришлось открыть форточку из — за сильной духоты в комнате.
На улице поди больше тридцати градусов жары.
Не — е — ет, выходить точно не стоит.
Зазвонил телефон.
Незнакомый номер. Последние цифры семьдесят пять восемьдесят пять.
— Алло, — я подняла трубку.
Вдруг кто — то из наших меня зовет на улицу? Хотя в последние дни обо мне никто не вспоминал.
— Привет, — раздался знакомый мужской голос.
Я так и не смогу никогда запомнить чертов номер Сергея!
Ведь позвонил именно он.
Всегда узнаю его по грубоватому голосу и манере звонить тогда, когда не просят.
— Зачем ты звонишь? — перешла я сразу к делу. — Я же сказала тебе забыть этот номер и никогда больше не появляться!
— Спустись. Надо поговорить.
— О чем? Я и так тебе уже все сказала!
— Насть, давай ты уже будешь вести себя по — взрослому. Мы оба знаем, что ты до сих пор меня любишь и хочешь быть со мной. Так что, прекращай свои детские разговорчики в духе “ты меня обидел!” и выходи во двор. Я как раз стою под твоими окнами. Если хочешь, я могу даже подняться к тебе, — неожиданно предложил Сергей. — Я ни разу не бывал у тебя в гостях, между прочим!
О нет! Только не это!
— У меня мамы нет дома. В ее отсутствие приводить никого нельзя.
— Да не п…зди! Эта кикимора сейчас дома, и не хочет тебя куда — либо отпускать!
— Не смей так называть мою маму!
— Смею. Она тебя бьет.
— Пошел ты знаешь куда?! И не
