заметила Валя, решив поменять тему разговора. Все равно мы друг друга не поймем, так что спор бессмыслен. — И сегодня приезжал… Только что уехал. Это что, твой новый парень?
— Да нет. Мы просто общаемся. — Я пожала плечами.
— Да ла — а — адно тебе… заливать — то! Мы уже знаем, что это твой парень, и вы поди уже спите! — произнесла Валя, еще сильнее раскручивая свой фотоаппарат.
Я пристально посмотрела на нее.
— Даже если и спим, то какая тебе разница? Это что, запрещено законом?
— Нет. — Валя сникла. Хотя ей не понравился мой грубый тон.
— Нет, нет, пусть подробнее расскажет! — подскочил Леша Трясейкин — задорный и в то же время прикольный, немного придурковатый, мальчишка лет одиннадцати. В то время он уже успел переехать в третий микрорайон, который находится в городе, но по привычке заезжал в наш двор. Садился на автобус и после уезжал на нем поздно вечером.
С ним общались все пацаны с нашего двора и не только.
Вообще хороший мальчуган, если бы он не был таким придурком…
Кстати, его мама работала вместе с моей на каменном карьере.
— Он, наверное, такой сексуальный… — начал выпендриваться Трясейкин, изображая моего бывшего бойфренда. — Стройный… Весь такой в золоте, с дорогими часами, с навороченным телефоном… Прямо не мужчина, а мечта! — и при этом улыбался. Кстати, из него бы неплохой актер получился. — Да? Я угадал? — он заметил мое нахмуренное лицо.
— А то у тебя глаз нет… — недовольно произнесла я.
— И вы с ним действительно спали? — поинтересовалась Ксения. Хотя в действительности ее это не интересовало. Просто будет очередной повод для насмешки… Или что — то в этом роде.
Я почувствовала, что надо мной начали прикалываться, и промолчала.
Умнее выглядеть буду.
— Ладно, давайте вернемся к Соне, — предложила Валентина. — Помните, что вам надо делать? Специально повторю, так как Настя ничего не знает. В общем, часов в десять выходим из дома и первым делом идем покупать шарики. Потом дойдем до “Марии — Ра” и берем печенье, конфеты, чипсы… Только сами ничего не ешьте! Это все для Сони!
— И дальше что?
— Надуем шарики и будем сидеть на лавочке и ждать Соню.
— И все?
— …Она сказала, что подъедет в районе семи вечера…
— А нафига выходить в десять утра?!
— Просто. Погулять.
Примерно в десять зазвонил мобильный.
— Настька, выходи. Мы все тебя ждем!
Я поспешно встала с постели и начала одеваться.
Мама не узнала о приходе Сергея.
И да. Помыться в ванной не могла по одной причине. Она тоже была завалена мусором. Точнее, грязной посудой, не стиранными вещами и прочим барахлом. Там оставалось лишь небольшое место, чтобы просто слегка подмыться, при этом не освобождая само корыто.
Сами понимаете, какой запах иногда от меня шел.
Никакой парфюм не спасет.
На улице уже шел проливной дождь. Мы какое — то время простояли под козырьком, а уже когда ливень прекратился на какое — то время, пошли в сторону хозяйственного магазина.
“Листопад” находился через дорогу от моего дома. На первом этаже жилого здания. Рядом с отделением Почты России, ателье, вторым таким же хозяйственным магазином, пивнушкой и продуктовым.
Сейчас там небольшая пивнушка.
Мы всей компанией вошли в магазин и разошлись по всему помещению.
Каждый смотрел товары себе по душе. Только мы втроем — я, Ксюша и Валя, — подбирали красивые шарики. За них расплачивалась Валентина. Денег, кроме как у нее, больше ни у кого не было.
Пенсию принесут только на следующий день.
Вчера моя мама сообщила мне новость, которая и обрадовала, и в то же время встревожила.
— Хочу сделать ремонт в твоей комнате. Послезавтра принесут пенсию за два месяца. И плюс остались деньги от кредита, который я брала на поездки в Кемерово. С людьми я уже договорилась. На выходных придет человек, и все измерит. Надо как — нибудь на днях освободить спальню от мебели и начать сдирать обои. Второй проход в твоей комнате мы уже успели сделать, а вот ремонт — нет.
Мне оставалось только согласиться.
— Меня интересует один вопрос… — произнесла я, когда мы всей компашкой вышли из магазина. — А почему ты вечно командуешь? — обратилась я к Вале, которая шла рядом. — Может, мне тоже хочется быть лидером нашей банды? — между прочим, я говорила искренне, считая себя настоящим лидером нашей небольшой дворовой компании, которую знал почти весь поселок. Мне было приятно тешить себя иллюзиями и подобными обнадеживающими мыслями. Чтобы лишний раз не считать себя юродивой или типа того.
Валентина надменно усмехнулась.
— Я — прирожденный лидер, в отличие от тебя. Я могу вести за собой людей. А ты нет. В конце концов, я отличница. Чемпионка олимпиад по русскому и математике! В отличие от тебя… Ты школу — то даже толком не окончила. Не быть тебе никаким лидером. Извини.
Наши рассмеялись, тем самым поддерживая свою предводительницу.
— Слушай, давай я тебе сделаю челку, — предложила Валя, когда мы вернулись во двор. — Все равно Соня приедет только вечером. Сделаю тебе прическу. Вдруг твой парень приедет?
— Он мне не парень. Не надо мне никаких челок. От них потом прыщи на лбу появляются.
— Но ты хотя бы закроешь свой некрасивый лоб! — влезла в наш спор Лиза Халус — десятилетняя девочка со светлыми волосами.
У нее было обычное каре. Подобные прически делали маленьким девочкам.
И мне тоже. В детстве.
Такая обычная, ничем непримечательная, но очень ехидная, хитрая и немного придурковатая девочка. У нее был слегка извращенный юмор, если можно судить по ее возрасту. Нет, она не пошлая, как некоторые подростки. Скорее Лиза являлась мастером своеобразного черного юмора, если его можно так назвать.
Так называемые, немного оскорбляющие, песенки, которые Халус сочиняла буквально на лету и пела нарочито громко, напоказ, высмеивая не только недостатки, но и всякие мелочи по типу фамилии или имени. Иногда все вместе.
Только дай повод, и уже готовый стих в стиле детского, ироничного, черного юмора отправится в твою сторону. Иногда и просто так, от скуки.
Халус и Андрюшкина дружили между собой. Без унижений не обходилось.
Лучшие подруги, хах.
— Сереже и так сойдет. Он любит меня такую какая я есть, — начала ерничать я.
— Его зовут Сережа? — развеселилась Лиза. — Так, сейчас будет песенка…
— О нет…
— Халус, заткнись! — окликнула ее Валя. — У меня совершенно нет настроения это слушать.
Мысленно я была благодарна ей. Хоть это и единственный раз за все то время, когда Лизавета придумывала про меня обидные стихотворения и рассказывала их вслух,
