Эта проблема еще долго обсуждалась в XVII веке. Члены общеизвестных семей конверсос, например, Грамаксош из Лиссабона, «доказывали» свою чистоту крови в коридорах власти в Севилье[463].
Среди всех этих ограничивающих постановлений власти закрывали глаза на некоторых фаворитов. Другие семьи оказывались настолько могущественными, что никто не осмеливался свидетельствовать против них[464].
Луишу де Карвайалу удалось с помощью различных маневров занять такое положение. Против его дяди Дуарте де Лэана началась мощная атака. Его обвиняли в контрабанде и уклонении от уплаты налогов в таких далеких местах, как Колумбия, Мексика, Пуэрто-Рико и Санто-Доминго. Но Лэан контролировал выгодный (для португальской короны) контракт по снабжению рабами Вест-Индии в течение 1560-х гг. До него оказалось трудно добраться[465].
Между прочим, выдающаяся роль свекра Мигеля Нуньеса в испанских колониях предполагала, что его положение в Испании безопасно. Имелись основания полагать, что судьба дядьев Луиша и проблемы, возникшие на островах Кабо-Верде, остались в далеком прошлом. Он стал частью зарождающейся олигархии в имперской торговле.
И в июле 1568 г. Луишу де Карвайалу, когда ему исполнилось тридцать лет, предложили пост адмирала флота, состоящего из семи кораблей и совершающего походы в Новый Свет. Новой Испанией (Мексикой) в это время руководил новый вице-король Мартин де Энрикес[466].
Луиш работал без своей жены Гвиомар, что в то время было принято среди людей, пытавшихся сделать состояние в Америке.
Эти экспедиции оказались делом, рассчитанным на широкую публику. Флагманские корабли были переполнены различными знаками отличия ведомств, их украшали сундуками с королевскими приказами. На палубах царила атмосфера амбиций, тщеславия и предвкушения. Прибытие Карвайала с таким флотом означало, что ему незамедлительно гарантировалось блестящее положение в Новом Свете, о чем большинство конверсос не могли даже мечтать.
Но положение Карвайала привело к увеличению давления на него.
Как только флот пришел к первым островам в Карибском море и направился в Веракрус на побережье Мексики, около берегов Ямайки заметили три потрепанных корабля. Они развернулись кормой, и Карвайал приказал догнать их. Оказалось, что это пиратские суда, которые нелегально торговали шкурами.
Карвайал приказал доставить моряков и их груз испанскому губернатору[467]. Но вскоре его ожидали другие приключения: прибыв в Веракрус, Луиш обнаружил, что контроль над городом захватил англичанин Джон Хокинс, один из первых работорговцев эпохи первоначального накопления. Он занимался его фортификацией, предназначенной для защиты от флота вице-короля. Империи бросили вызов выскочки с ее собственного заднего двора!
Веракрус — красивое место. Расположенный на реке в нескольких милях от побережья Атлантического океана, город окружали леса и сады с апельсинами, лимонами и гуавами. На аллеях, обсаженных деревьями, образующими свод, было огромное количество попугаев, хвосты некоторых из них казались столь же огромными, как у фазанов[468]. В самом городе находилось около 300 хозяйств.
Поселение во влажном тропическом климате в течение многих лет до прибытия Карвайала лишило жизни многих из прибывших туда. Как правило, эти люди относились к той категории человечества, которая не следит за собой. Они «имели привычку находиться на солнце в течение самой знойной части дня, беспорядочно поглощали фрукты, произрастающие в этой стране, особенно часто предавались веселью в компании женщин сразу после прибытия. В результате они немедленно заболевали болотной лихорадкой малярией. Избежать этой участи смогли лишь немногие»[469].
Однако к 1560-м гг. люди жили в городе Веракрус только с конца августа до апреля, удаляясь в роскошные зеленые холмы вокруг Халапа на сезон дождей[470].
Веракрус обслуживался портом Сан-Хуан-де-Ульоа, расположенным в двадцати милях дальше на побережье (ныне это предместья современного города Веракрус). Побережье между этими двумя пунктами было завалено мощными деревьями, корнями и всем, что было вырвано с корнем ураганами во Флориде и выброшено в Мексиканский залив[471].
Сан-Хуан представлял собой укрепленный порт с хорошей гаванью, где стояли корабли. 150 африканских рабов помогали в обслуживании всех сооружений порта[472]. Хокинс захватил именно эту гавань, через которую Карвайал должен был впервые ступить на землю Мексики.
Это был третий визит Хокинса в Карибское море. Он был успешным капером — в основном, благодаря тому, что бравада и отвага превосходили его честность. Обычная деятельность этого пирата сводилась к захвату рабов в Африке, сожжению тамошних деревень, а затем — к продаже невольников в Карибском бассейне за золото и сахар. Местным властям заявлялось, что он вынужден продавать рабов, чтобы отремонтировать свой корабль после повреждений, полученных во время шторма[473]. Если третий поход был необычным, то только в силу того, что на этот раз Хокинс купил рабов, а не похитил их[474].
Хотя португальские и испанские власти неистово негодовали из-за вторжений Хокинса в их владения, у местных владельцев плантаций и разведчиков руд имелось меньше причин для возмущения. Спрос на африканских рабов для рудников и плантаций был высок. В свой третий визит пират заключил сделки с местными властями в Санта-Марии и Картахене на колумбийском берегу, продал рабов и реквизировал продовольствие на фермах, но в качестве своеобразной компенсации оставил ткани[475].
8 августа 1568 г. он начал поход обратно в Англию. На борту флагманского корабля «Джезус оф Любек» оставались непроданные рабы, было много золота, серебра и жемчуга. Однако 12 августа свирепый ураган настиг его корабль между Флоридой и оконечностью Кубы. Хокинсу пришлось возвращаться для ремонта. По пути он взял три испанских корабля и поставил их впереди своего флота, чтобы создать впечатление, что движется флотилия нового вице-короля. Поле прибытия в Сан-Хуан-де-Ульоа захваченные испанские лоцманы сказали англичанину, чтобы он дал салют, дабы его уловка не раскрылась.
В гавань вошел долгожданный отряд небольших парусных кораблей и лодок. Экипажи оказались потрясены, когда им навстречу вышел пират Хокинс, который захватил контроль над одним из двух очень важных портов во всей Америке[476].
Это происходило 16 сентября. На следующий день прибыл флот, на одном из кораблей плыли Энрикес и Карвайал. Затем последовала неделя напряженных переговоров относительно судьбы продуваемого ветрами острова. Хокинс хотел отремонтировать свой флот при минимальных расходах. Он потребовал права на торговлю, что испанцы сочли незаконным. Вице-король сделал вид, что согласен, а затем при первой возможности изменил своему слову, нанеся значительные потери англичанину и его флотилии. Бежать удалось только лидерам пиратов — Хокинсу и Френсису Дрейку. Но они уходили раздельно. Хокинсу пришлось взять на борт оставшегося у него корабля Его Величества «Миньон» всех выживших, а затем попытаться совершить поход домой длиной в 3 000 миль[477].
Вскоре выяснилось, что на борту мало продовольствия для такого похода. 8 октября корабль пристал к суше около Тампико, расположенного в 200 милях к северу от Веракруса. Многие из матросов, понимая, что если на борту останутся все, то придется под конец съесть друг друга, попросили высадить их на берег, чтобы попытать счастья, оказавшись среди американских индейцев.
Хокинс согласился. Когда матросы уже почти покинули «Миньон», то, как писал один из них, Майлс Филипс, «можно было только удивляться, как они внезапно изменили свое решение». Все умоляли разрешить остаться. Командир решительно возражал, лодки выбросили за борт в штормовое море под «жалобные крики».
Когда одна из лодок не смогла добраться до берега в бурных волнах, боцман Джо Сандерс бросил потерпевших крушение в море. Им пришлось добираться до берега вплавь, двое утонули.
Более ста матросов были брошены на произвол судьбы на влажных берегах Мексики. Здесь туземные поселения, которыми раньше была испещрена вся территория, оказались воспоминанием о былом. Берега заросли густым лесом, на земле виднелись ползучие растения. Дикие индейцы, бежавшие от испанской империи, напали на потерпевших кораблекрушение. Шесть человек погибло в столкновении. Отряд разделился, одна группа во главе с Энтони Годдардом направилась в Тампико[478].
Именно здесь особенно отличился Карвайал. После волнений, связанных с прибытием и сражением с Хокинсом, его назначили мэром Тампико. Хотя многие испанские поселенцы и африканские рабы выступали против, Карвайал организовал ополчение и окружил отряд в составе семидесяти восьми человек во главе с Годдардом.
