подумала, является ли сексуальное желание естественным следствием сильных эмоций от рукоположения, когда законный объект этого желания находится рядом… и каким образом молодые, новоиспеченные католические священники выражали собственный восторг?
Сбросив одежду и давящий корсет, я натянула чистый пеньюар и вздохнула в беззвучном экстазе, не ощущая на теле ничего, кроме воздуха. Высунув голову наружу, я увидела Джейми: лежа на кровати в ночной рубахе, он с задумчивым видом смотрел в окно. Может, ему хотелось танцевать с остальными внизу? Но в таком случае он наверняка был бы там.
— О чем задумался?
Он поднял глаза и улыбнулся. Его заплетенные днем волосы теперь свободно рассыпались по плечам, переливаясь в свете свечи.
— Так… Просто думал, услышу ли когда-нибудь снова мессу.
— Хм. — Я порылась в памяти. — Когда был последний раз? На свадьбе Иокасты?
— Думаю, да.
Католицизм был запрещен в большинстве колоний, за исключением Мэриленда, который, собственно, и был основан как католическая колония. Но даже там официальной церковью была англиканская, а католических священников в южных колониях и вовсе днем с огнем не сыщешь.
— Так будет не всегда. — Я начала медленно массировать ему плечи. — Брианна ведь рассказывала тебе о Конституции? Помимо прочего, она гарантирует свободу вероисповедания.
— Она процитировала по памяти начало. — Джейми вздохнул и наклонил голову, приглашая меня размять напряженные мышцы его шеи. — «Мы, народ…» Здорово сказано. Надеюсь когда-нибудь встретиться с мистером Джефферсоном, хотя он и украл несколько оборотов там-сям, а некоторые из его идей кажутся мне знакомыми.
— Возможно, тут не обошлось без влияния Монтескье, — усмехнулась я. — А еще, кажется, упоминалось имя Джона Локка.
Джейми посмотрел на меня через плечо, приподняв одну бровь.
— Да, точно. Вот уж не думал, что ты их обоих читала, саксоночка.
— Ну, вообще-то нет. Я ведь не ходила в школу в Америке, только в медицинскую, а там не преподают историю. За исключением истории медицины, где рассказывают об ужасных примерах невежественного мышления и бесчеловечных практиках — большую часть которых я сама то и дело применяю, кроме клизмы из табачного дыма. Ума не приложу, как ее пропустила… — Я кашлянула. — Зато Бри узнала все об американской истории в пятом-шестом классе, а еще больше в старшей школе. Именно она рассказала мне о жульничестве мистера Джефферсона со словами.
— Но остается еще Бенджамин Франклин — думаю, некоторые цитаты все же принадлежат ему. Например: «У вас будет республика… если вы сумеете ее сохранить». Так он говорил — будет говорить — в конце войны. И они — мы — сохранили ее. По крайней мере, на ближайшие двести лет. Возможно, дольше.
— Да, за это стоит бороться. — Джейми сжал мою руку.
Я потушила свечу и юркнула к нему в постель. Едва я легла, каждую мышцу моего тела охватил экстаз.
Джейми повернулся на бок, прижал меня к себе, и мы уютно сплелись, слушая звуки празднества снаружи. Стало тише — люди постепенно расходились по домам или искали убежище для сна под деревом или кустом, — но музыка одинокой скрипки все еще пела звездам.
129
В погоне за счастьем
Решение отправиться за Амарантой созрело у него примерно за три секунды, а весь остальной день Уильям потратил на выяснение путей ее бегства. Неизвестно, долго ли кузина планировала свое исчезновение — наверное, с тех пор, как я вернулся из Морристауна, — мрачно подумал он, — но получилось у нее весьма ловко.
Вечером Уильям пришел домой с уже готовым планом, если можно так выразиться; осталось только убедить в его эффективности дядю и отца, настроенных скептически.
— Какой бы транспорт она ни выбрала — будь то лошадь, наемный экипаж или корабль, — я думаю, Амаранта направляется в Чарльстон. — Помедлив, он решил рассказать им: — Когда после сдачи Чарльстона я упомянул Банастра Тарлетона, она заявила, что знакома с ним. Следовательно, он знал — то есть знает — Бена.
— Так и было… есть, — подтвердил удивленный Хэл. — И довольно неплохо. Некоторое время они служили в одной роте, являясь поводом для шуток — ну, знаешь, Бан и Бен.
— Отлично, — удовлетворенно сказал Уильям. — Амаранте известно, что Бан в Чарльстоне с Клинтоном. Если бы она нуждалась в помощи или защите в пути… то разыскала бы его, так?
— Разумно, — согласился отец, впрочем, не слишком уверенно. — У нее ведь было мало времени на подготовку.
— Как знать, — сухо заметил Уильям. — Не исключаю, что она все спланировала еще до моего возвращения. Или, по крайней мере, думала об этом. Однако в любом случае кузина не могла уйти далеко. Возможно, удастся нагнать Амаранту по дороге, или Бан мог ее видеть и расспросить о дальнейших планах. Вряд ли ему известно о Бене. Если Амаранта скажет, что направляется к мужу, не упоминая о его точном местонахождении, Бан ей непременно поможет.
Лицо дяди Хэла болезненно исказилось, но уже в следующий миг он овладел собой.
— И что ты намерен делать, когда ее найдешь? — хрипло спросил он. — Привезешь сюда силой?
Уильям нетерпеливо пожал плечом.
— Во-первых, я узнаю, какого черта она на самом деле задумала. Если Амаранта и правда направляется в дом своего отца в Филадельфии, то прослежу, чтобы она туда благополучно добралась. Если же причина в Бене… — Молодой человек помедлил при воспоминании о бесславном побеге из Морристауна. — Я отвезу ее к Адаму, — заключил он. — С ним она будет в безопасности, и если захочет поехать к Бену…
— Господи Иисусе. Адам знает? — Голос дяди надломился и перешел в кашель.
Уильям увидел, как отец тревожно взглянул на Хэла и потянулся за колокольчиком для вызова слуг.
Хэл, насупив брови, остановил его резким взмахом руки.
— Я в порядке, — с трудом выдавил он и вдруг захрипел.
— Черта с два. — Папа схватил дядю Хэла за локоть, потащил к дивану и силой усадил. — Уилли, пойди скажи Мойре, пусть сварит побольше кофе — очень крепкого, и поживей!
— Я… — начал было Хэл, но тут же закашлялся и прижал кулак к груди. Цвет его лица, по мнению Уильяма, не предвещал ничего хорошего.
— Он… — открыл рот молодой человек.
— Живо! — рыкнул отец. Уже выскочив из комнаты, Уильям услышал вдогонку: — И принеси мои седельные сумки!
Следующие несколько часов прошли в суматохе: люди бегали туда-сюда, приносили вещи и давали беспорядочные бессмысленные советы, а Хэл, сидя на диване, держался за папину руку, словно утопающий за спасательную веревку, и то выдувал воздух, то задыхался, то глотал черный кофе с какой-то раскрошенной травкой, которую папа извлек из седельных сумок.
Не зная,
