себе усиление для Клана, про который и без того ходят серьёзные слухи, как об одном из обладающих реальной силовой составляющей. Нужна будет небольшая война, чтобы до моих жён смогли добраться недоброжелатели.
Но на непредвиденный случай у каждого из моих бойцов имеется по три десятка аргументов. Пришлось мне всерьёз растрясти тщательно накапливаемый арсенал. Четыреста пятьдесят специальных пуль – это вам не баран чихнул. И к ним три метателя со спецснарядами. Ими не одну боевую звезду можно разнести в пух и прах, а стрелять мои люди умеют.
То-то Глава Клана, который сначала с усмешкой отнёсся к моим парням, и попытался было меня заверить, что у себя он и сам с кем угодно справится, вдруг резко заткнулся и стал разглядывать меня с очень мне понятным интересом. Сообразил, что раз архимагу Медведеву когда-то хватило таких боеприпасов, то и про остальных Одарённых можно не волноваться. Короче, земли Клана Белозёрских нынче в состоянии сильно повышенной боеготовности. Как меня заверили, мышь, и та не прошмыгнёт, не обозначив своего присутствия.
С эвакуируемыми жёнами у меня изначально была мысль про Зимнюю резиденцию Императора. Вроде того, что Алёна решила своими апартаментами воспользоваться, а заодно и Дарью к себе пригласила. Но как-то не лежала душа к такому решению.
Юсуповы в столице очень сильны. Наверняка и во дворце Императора у них свои люди есть, да и с моей стороны такой шаг просто напрашивается и лежит на поверхности. Не сомневаюсь, что его просчитали и мне предложат решение. Одно из тех, на которые нужно отвечать только утвердительно.
Я бы и Белозёрскому не слишком своих жён доверил, если бы не одно но… Очень такое жирное и значимое. Одна из них в девичестве носила фамилию Рюмина. Думаю, что тут и дурак понял бы, чем за здоровье таких гостей отвечают, если с ними хоть что-то случится. На всякий случай я и от себя добавил, что за помощь я буду благодарен, но случись что, спрошу сам, и скорее всего раньше, чем Рюмины.
Ага, напугал я князя… Как же…
Он в такой улыбке расплылся, что я себя очень неловко почувствовал. Словно я его похвалил, или только что исполнил какой-то обязательный танец на высший балл, сам того не понимая.
Можно конечно же поржать над имперскими безопасниками. Они наверняка агентов засылали, чего-то подслушивали и денег во всё это уйму вколотили.
Зато князь Белозёрский мне показал нечто другое. Он просто поставил на стол деревянную подставку с кристалликом, на котором был изображён красный колокольчик, и хлопнул по нему ладонью.
– Мы уже неделю в ожидании, – пояснил он мне свои действия, под визг прерывистого сигнала, заверещавшего где-то за окном, – До последнего старались вам не мешать. Ещё бы день, и я завтра всех своих уже к вам бы, в Бережково отослал. Думал, что если не ко мне вы жён отправите, так у себя предпочтёте их оставить. Нет, ну не во дворец же их везти?
Ага, вот такой мне шах и мат. Я себя умным считаю, а тут, оказывается, на пару ходов вперёд люди думают.
Как ни крути, а скорость мысли заметно превосходит не только действия имперских безопасников, но и мою реакцию на ожидаемые неприятности. Князь Белозёрский тот ещё прохиндей. Всё успел обдумать и просчитать, и вовсе не от избытка информации. Он от опыта отталкивался. От простого житейского опыта и от тех случаев, которые уже имели место быть за его долгую жизнь. Когда сам на грабли наступаешь, или видишь, как это другие делают, то поневоле начинаешь понимать, что конечный результат вполне предсказуем.
Это и называется опыт. Мы все кажемся сами себе единственными и неповторимыми, а на самом деле сотни, а то и тысячи людей до нас попадали в похожие ситуации. Одни продолжали наступать на грабли, с упорством, достойным лучшего применения, другие обходили их стороной, третьи поднимали их с земли и ставили на место. А где-то на завалинке сидел дедок и смотрел, какое из этих решений лучше и полезнее окажется.
Так и в моём случае.
Были и до меня вызовы на дуэли, в том числе и с очень значимыми персонами. И далеко не все поединки потом состоялись. Заставить меня отказаться от дуэли, заодно получив поражение в правах и заработав презрение окружающих, можно только шантажом. Кроме жён князю Юсупову меня ничем не прижать. Слишком быстро и своеобразно я дело основал, чтобы меня можно было ухватить за кадык или поставить в какую-нибудь зависимость с точки зрения экономики. Так что разорение мне не грозит, как и долговая тюрьма.
Если разобраться, то и князь Белозёрский не сильно рискует. Одно дело, если Юсупов смог бы умыкнуть у меня жену втихаря, и выставить условие для её возвращения, и совсем другое, когда это будет сопряжено с шумом и жертвами. Нет, каким бы великим себя князь Юсупов не считал, но на этот беспредел он не пойдёт. Огласки испугается. Всему есть мера. Да и душок от таких действий ему вреда принесёт немерено. Всем на рот платок не накинешь и не заставишь замолчать.
– Самому найдётся где укрыться? – отошёл от окна Белозёрский, до этого наблюдавший, как спадает суета во дворе, вызванная сигналом тревоги.
– В Камышине на пару часов покажусь, потом мой дирижабль в Питер полетит. А сценарием прибытия в столицу князь Обдорин пообещал озаботиться, – не стал я скрывать ту часть плана, которую и так вскоре многие узнают.
Приятно иметь под рукой быстрое средство передвижения. Представляю, как будет весело тем, кто захочет меня увидеть в ближайшие пару дней.
Пусть наёмники Юсупова по всей стране погоняются за моим «Сапсаном». Ещё больше они повеселятся, если его всё-таки догонят. Сразу же после Камышина там в качестве пассажиров будет организован целый комитет по встрече.
Боевая звезда магов, которую в конечной точке маршрута будут поддерживать не меньше десятка гвардейцев в МБК и не знаю сколько спецов от Обдорина. Далеко не простых людей, наверняка способных на многое.
– Смотри, ты сейчас становишься целью номер один. До дуэли два дня осталось, и искать тебя будут день и ночь, – перешёл на «ты» Белозерский, давая понять, что заботится он обо мне ещё и на правах родственника. Пусть и дальнего, но тем не менее.
Занятно. Намёк толстый, но на него я лишь головой кивнул, обозначив согласие и понимание.
– Всех подряд мне вряд ли стоит бояться. Нужно будет сильно постараться, чтобы меня убить, –
