родственников. Феликс не сомневался, что встречать их пришел почти весь город. И все сильнее раздавались восторженные голоса, но больше всего выкрикивали имя «Фритхольф».
— Фритхольф! Фритхольф! — кричали жители.
Светловолосый Хольф улыбался и махал всем рукой, а особенно озорную и юркую девочку, которая наворачивала вокруг него круги, будто попала в сильный водоворот, сцапал, и усадил себе на плечо. Та тут же воспользовалась своим положением и потрогала его большую белую бороду.
— Фритеф. — смеясь сказала она. Видимо, правильно произнести имя она не могла, или просто не хотела.
— Помилуйте нас добрые боги, неужели с нами все это время путешествовал святой Фритьеф? — вставил Декстер, который теперь переводил ошарашенный взгляд с одного Хольфа на другого.
— Хольф? — Зено попыталась привлечь внимание старого никса, но тот с грустным лицом смотрел на юношу, который до этого пугал детей головой ящера. Теперь тот помогал другим воинам управиться с большим сундуком, которые те пытались сдвинуть с места, но у них ничего не получалось.
— Подождите, там лежит тот камень. — проговорил юноша, и открыв крышку сундука, взял в руки каменную скрижаль.
— Как так? — Гелиос переводил озадаченный взгляд с юноши на Хольфа. — Разве не ты хранитель?
Медленно, словно это ему давалось с большим трудом, настоящий Хольф поднял руку и указал на юношу.
— Это Хьярти. Сын. Мы тогда не знали, что это за табличка такая. Отняли ее у этих бледных лисиц, когда возвращались домой. Мы бы проплыли мимо, но они сами напали на нас.
Феликс видел, как молодой Хьярти показывает собравшимся вокруг горожанам светящиеся буквы на гладком камне. А затем воспоминание изменилось. Сначала, как обычно, наступила клубящаяся тьма, в которой все отчетливее стали слышны крики людей, треск ломающихся досок и звон колокола. Сквозь тьму стали проступать еле уловимые отблески оранжевого света. Где-то рядом послышался глухой топот и звук вынимающегося из ножен меча. Тут же рядом с Феликсом промелькнул большой силуэт, который одним ударом ноги выбил закрытую дверь и выбежал на охваченную огнем улицу.
Последовав за ним, Феликс обнаружил, что почти весь город был объят огнем. Тут и там кричали испуганные люди, ревел домашний скот и плакали дети. А среди них, словно темные призраки, появлялись и исчезали неуловимые фигуры зоарийцев. Облаченные в черные ткани, они не жалели никого, и убивали каждого, кто попадался им на пути. Некоторые из врагов выламывали двери необычными кривыми топорами, когда как другие выпускали горящие стрелы во все стороны.
Пока Феликс ошарашенно смотрел на разразившуюся бойню, к светловолосому Хольфу подскочил его сын. Оба были с голым торсом, хотя это не удивительно, если учесть, что на улице царила ночь, и внезапное нападение застигло их, когда те спали. Тут же из дома выбежала и женщина в ночной рубашке, с растрепанными волосами, и приятными, хотя уже и не молодыми, вольными чертами лица, которые сейчас были охвачены страхом. А вот лицо Хьярти было как у безумца. Выпучив от гнева глаза, он издал рык и уже готов было броситься вперед, но крепкая рука отца схватила его за плечо и отбросила назад к дверям.
— Иди и защищай мать! — рявкнул на сына Хольф, и убедившись, что тот услышал его поручение, развернулся и бросился на одного из бледнолицых противников, одним ударом меча отрубив незадачливому противнику голову.
Но не успел Хольф наброситься на следующего врага, как воспоминание поменялось. Люди растаяли в уплывающих тенях, а ночь сменилась на день. Теперь Феликс видел заполненную бледными телами главную площадь города, посередине которой горел большой погребальный костер, а вокруг него собрались все выжившие жители. Там же, вокруг костра, словно опавшие лепестки, лежали несколько десятков других тел, с ног до головы обмотанные в белые ткани. Феликс не мог видеть их лица, но приметил, что среди убитых были и совсем маленькие. От этого вида его сердце охватила неудержимая злоба, которая вспыхнула, словно сухой хворост, и так же быстро потухла. Рядом же с костром, на красивых резных стульях, сидели старцы с Хольфом, и с угрюмыми лицами смотрели на разгорающийся огонь.
— Я же говорил тебе отец, что мы должны были отнести его! — резко воскликнул Хьярти, которого Феликс сначала даже не заметил среди всей толпы, окружившей костер. — Ты сам все видел, они пришли именно за этим огненным камнем!
— Теперь уже поздно о чем-то сожалеть, сын. — взгляд Хольфа был устремлен на огонь, и в нем было гораздо больше тяжелых мыслей, чем в глазах всех остальных старцев вместе взятых.
— Но мы не может просто так это оставить! — из толпы вышел еще один бородатый воин. — Мы должны отомстить этим белым лисицам!
Казалось, что прошло несколько минут, прежде чем беловолосый Хольф ответил, но на самом деле прошло лишь пара секунд. Обведя взглядом укрытые тканью и обложенные сухими цветами тела, Хольф издал лишь короткое «да».
На этот раз воспоминание сменилось резко, и Феликс с Зено даже воскликнули от неожиданности. Дома вдруг поплыли, а снег под их ногами моментально превратился в морскую воду. Но, к удивлению всех присутствующих, они не утонули, а остались стоять прямо на воде, глядя со стороны на большой пылающий корабль, который стоял у длинного скалистого причала, напоминающий высунутый из клыкастой пасти язык. Там же, на мокрых камнях, под шум ветра и брызги соленых волн, шло ожесточенное сражение. Расстояние до причала было небольшое, а поэтому Феликс смог увидеть среди толпы белую бороду Хольфа, которая то и дело мелькала среди черных фигур окруживших его зоарийцев. Силы были явно неравны, и людей Хольфа оттесняли друг от друга, а затем по одиночке расправлялись с ними. Битва на скале была такой яростной, что Феликс не сразу обратил внимание на корабль, а когда все-таки посмотрел на него, то с ужасом увидел, что на горящих мачтах были распяты несколько беловолосых воинов, среди которых был и Хьярти.
Но и это воспоминание продлилось не долго. Вода отступила от ног Феликса, и теперь все присутствующие оказались на том скалистом причале, усеянном трупами и обугленными досками. Сначала Феликсу показалось, что среди истерзанных тел нет выживших, но затем он увидел, как один из них пошевелился. Словно какой-то ужасный подземный зверь, вылезающий из своей темной норы, из кучи трупов выполз окровавленный Хольф. Видимо, его сильно ранили в бою, и он потерял сознание, а его товарищи, заметив это, накрыли его своими телами, когда стало ясно, что спастись им не удастся. Выбравшись наружу, он тут же схватил на руки первого попавшегося ему беловолосого воина.
— Вальмир! — закричал он, тряся
