бездыханное тело своего друга. Увидев, что тот уже давно мертв, Хольф, с лицом полным горечи и подступающих слез, схватился за другого гвиндорца. — Истир! Рерик!
Тут его взгляд пал на сгоревший корабль, который так и стоял, омываемый солеными волнами, задней частью наполовину уйдя под воду. Забравшись на деревянный нос судна, Хольф обвел глазами по обугленным доскам, а затем, упав на колени, осторожно, словно новорожденного ребенка, приподнял обгоревшее тело своего сына. Хьярти был почти неузнаваем из-за сильных ожогов, но Феликс понял, что это он, по татуировкам на правой руке, которые смогли уцелеть в огне. Великое горе потери отразилось на старом и испачканном копотью лице Хольфа, и он, закрыв глаза, прижал тело сына к себе. И тут случилось неожиданное. Глаза Хьярти приоткрылись, и он, из последних сил, поднял свою правую руку, схватившись за запястье отца. Почувствовав это, Хольф резко открыл глаза, и увидев, что сын еще жив, растерялся, не зная, как ему поступить.
— Хьярти! — закричал он, будто надеясь, что его слова смогут исцелить сына. — Хьярти!
Черный рот молодого никса открылся, и из него вылетел лишь невнятный хрип. Но все же Феликс смог расслышать в этих звуках несколько слов.
— Камень… камень… отнеси…
Хольф, казалось, совершенно не слышал его, и все продолжал, надрываясь звать сына, глаза которого уже завалились, а рука, сжимающее запястье отца, безвольно повисла в воздухе. Глядя на то, как старый никс рвет от горя свою бороду, Феликс перевел взгляд на настоящего Хольфа, и сочувственно посмотрел на его полное безмерной печали лицо.
А пока он это делал, воспоминание успело перемениться. Вода ушла, а под ногами всех присутствующих, словно по волшебству, выросла зеленая трава. Вокруг появились деревья, которые заслоняли собой закатные лучи солнца. Феликс очутился на опушке сумеречного леса, где ниже, около проселочной дороги, расположился чей-то лагерь. Феликс увидел около десятка человек, собравшихся вокруг костра, некоторые из которых были облачены в красные кольчуги с накидками Алгобсиса. Там же находилась и железная карета, похожая на имперскую кастеллу.
Пока Феликс рассматривал лагерь, рядом с ним в темных кустах что-то пошевелилось. Сначала он подумал, что это кто-то из его спутников, но потом вспомнил, что никто из них не может повлиять на окружающую обстановку, так как все это было лишь иллюзией. Подгоняемый любопытством, Феликс подошел чуть ближе, и когда он это сделал, то увидел, что в кустах прятался другой Хольф. На этот раз он был гораздо больше похож на настоящего, которого знал Феликс. Белые волосы были все испачканы в грязи, а когда-то ухоженные косы были наполовину распущены и спутались друг с другом. Одежда его тоже была вся порвана и испачкана, а сапоги так и вовсе отсутствовали. Единственным, что не было измазано в земле, были его серебряная корона и меч. Словно затаившийся зверь, он внимательно наблюдал за солдатами рядом с бронированной каретой. Просидев так пару минут, он наконец отошел в сторону, и начал возиться там с какой-то поклажей. Пройдя следом за ним, Феликс увидел тушу убитого волка, которого Хольф разделывал костяным ножом. Вспоров зверю горло, старый никс подставил к нему небольшую деревянную чашу, которая находилась рядом. Когда же кровь наполнила ее до краев, Хольф стал мазать ей лицо и лоб, бубня себе в бороду старые северные молитвы. Затем он снял корону, окунул ее в кровь, а потом снова надел себе на голову. После этого он выпил оставшуюся кровь из чаши, и та потекла по его бороде и шее, окрашивая ее в алый цвет.
Когда все нужные ритуалы были завершены, Хольф глубоко вздохнул и поднялся на ноги. И опять, словно крадущийся хищник, он стал медленно подбираться к лагерю, скрываясь в тенях. По пути он подобрал серый мешок, в котором что-то слабо шевелилось. Развязав его, он осторожно достал трех связанных зайцев, к шея которых были прикреплены колокольчики. Взяв их, он подобрался к другому кусту, где поднял с земли самодельный лук и несколько стрел, к которым так же были привязаны несколько звонких бубенцов. Еще Феликс увидел толстую веревку, измазанную в какой-то вязкой черной жиже, и которая уходила в разные стороны, огибая лагерь со всех сторон. Там же, спрятанные в мешке, лежало еще десяток факелов. Вытащив кресало, старый никс высек искру, и когда она попала на веревку, та тут же вспыхнула, и в одно мгновение весь лагерь пред ними оказался в плотном кольце огня и непроглядного черного дыма. В этот же момент Хольф обрезал ножом веревки у зайцев, и те сразу, звонко гремя колокольчиками, разбежались в разные стороны. Не теряя времени, Хольф стал поджигать факелы и кидать их во все стороны, создавая еще больше неразберихи и огненного хаоса, а после чего стал выпускать стрелы с колокольчиками, звон которых разносился над лагерем.
Эта внезапная атака возымела свой эффект, и растерянные солдаты тут же схватились за мечи и сбились в кучку рядом с железной каретой, встав спина к спине. По их сверкающим и ухоженным доспехам было ясно, что это не обычные рядовые солдаты, а какие-то элитные бойцы. Но какими бы искусными мечниками те не были, они не смогли дать достойный отпор тому дикому зверю, что ринулся в одиночку на всю толпу разом.
Прячась в удушливой дымовой завесе, Хольф подскочил к карете с другой стороны, и наклонившись, с громовым ревом, перевернул ее прямо на собравшихся по другую сторону воинов. Некоторые успели среагировать, но троих все же придавило тяжелой каретой. Пока остальные соображали где находится враг, Хольф уже успел зайти к одному из отбежавших воинов за спину, и вонзить в его тело меч. Увидев, наконец, своего противника, второй из врагов направился прямо на старого никса, но сделать так ничего и не смог. Сила сокрушительного удара Хольфа была настолько мощной, что противник просто не смог его выдержать, и лезвие его собственного меча, которым тот попытался заблокировать удар, вонзилось в его же собственное плечо. Казалось невероятным, что такой большой и уже не молодой воин как Хольф может так ловко передвигаться. Движения старого никса были настолько быстрыми, что казалось, будто он и вправду стал диким зверем, кровь которого он совсем недавно испил. Истошно ревя во всю глотку, он уклонялся от быстрых выпадов солдат, и умело выходил из окружения, раз за разом нанося смертельные ранения своим противникам, и используя дым как прикрытие. Стычка не продлилась и пяти минут, как все враги Хольфа были повержены. Старый никс тоже получил несколько слабых порезов
