– Ты повышен. Переведи этих людей через мост как можно быстрее. Если спросят – в бою тебя повысили в звании до командира арьергарда. Если кто-то заявит, что он выше тебя по рангу, шли его ко мне.
Гаваль вздрогнул:
– Повышен… Кто ты такой? Разве ты можешь так поступать?
– Кто-то должен, – резко ответил Каладин. – Иди. За работу!
– Я…
– Быстро! – рявкнул Каладин.
Удивительное дело – светлоглазый отдал ему честь и заорал, созывая свой отряд. Люди Холина были ранены, избиты и потрясены, но их хорошо обучили. Как только появился командующий, приказы быстро разлетелись во все стороны. Отряды строились и пересекали мост один за другим. Знакомые действия, похоже, помогали им справиться с царившим вокруг беспорядком.
Через несколько минут основной массив армии Холина потек через мост, точно песок через узкое место в часах. Кольцо сражения начало сжиматься. Но люди по-прежнему кричали и умирали в беспорядочном грохоте мечей о щиты и копий о металл.
Каладин поспешно стащил с себя доспехи из панцирей – злить паршенди в этот момент не очень мудро – и бросился осматривать раненых. Он нашел офицеров, но оба были в шоке, ранены и ни на что не годны. Похоже, те, кто еще был в состоянии сражаться, руководили фланговой обороной, удерживая паршенди.
Каладин и Моаш ринулись в центр передовой, где алети держались лучше всего. Там он наконец-то обнаружил командира: высокого, величавого светлоглазого в стальной кирасе и шлеме. Синий цвет его мундира был на тон темнее, чем у остальных. Он командовал сражением почти в первых рядах.
Увидев Каладина, светлоглазый кивнул и заорал, перекрикивая шум битвы:
– Ты командуешь мостовиками?
– Да, – ответил Каладин. – Почему твои люди не идут к мосту?
– Мы Кобальтовая гвардия. Наш долг – защищать светлорда Адолина. – Он указал на сражавшегося чуть впереди принца в синем осколочном доспехе. Осколочник как будто пытался куда-то прорваться.
– Где великий князь? – допытывался Каладин.
– Мы не знаем. – Светлоглазый скривился. – Его гвардейцы исчезли.
– Вам придется отступить! Основное войско уже на другой стороне. Если вы останетесь, попадете в окружение!
– Мы не бросим светлорда Адолина. Прости.
Каладин огляделся по сторонам. Алети, сражавшиеся с флангов, едва удерживали позиции, но явно не собирались отступать, пока им не прикажут.
– Ну ладно. – Каладин вскинул копье и протолкался на передний край.
Там яростно сражались паршенди. Парень убил одного ударом в шею и влетел в середину группы; замелькал наконечник его копья. Буресвет почти закончился, но у этих паршенди были самосветы в бороде. Каладин вдохнул – немного, чтобы солдаты-алети не заметили, что он светится, – и бросился в атаку с новыми силами.
Враги отступили перед его яростным натиском, и те несколько кобальтовых гвардейцев, что сражались рядом, потрясенно отпрянули. Через пару секунд вокруг Каладина лежал с десяток паршенди, раненых или мертвых. В рядах врага открылась брешь, и он ринулся вперед, сопровождаемый Моашем.
Адолина окружило множество паршенди. Синий доспех юноши покрывали царапины и трещины. Каладин еще не видел осколочный доспех в таком ужасном состоянии. Буресвет струился из трещин почти так же, как поднимался от кожи Каладина, когда тот удерживал – или использовал – большое его количество.
Ярость осколочника в бою заставила Каладина замереть. Они с Моашем остановились на границе досягаемости осколочного клинка, и паршенди даже не заметили мостовиков – они с отчаянием пытались сокрушить Адолина. Принц Холин убивал по несколько врагов зараз, но, как Каладину уже доводилось видеть, его оружие не рассекало плоть. Глаза паршенди сгорали, чернели, и враги падали десятками. Вокруг Адолина собирались трупы, как упавшие перезрелые фрукты вокруг дерева.
И все-таки он явно держался из последних сил. Его осколочный доспех был не просто в трещинах – местами виднелись дыры. Шлем исчез, хотя принц заменил его обычным шлемом копейщика. Юноша хромал на левую ногу, почти волочил ее. Клинок нес смерть, но паршенди все подбирались.
Каладин не смел приближаться.
– Адолин Холин! – заорал он.
Осколочник продолжал сражаться.
– Адолин Холин! – снова завопил Каладин, и облачко буресвета вырвалось из его рта, а голос загремел.
Сын князя на миг застыл, оглянулся на Каладина и с неохотой отступил. Кобальтовая гвардия прорвалась благодаря Каладину и бросилась вперед, удерживая паршенди.
– Ты кто такой? – сердито спросил Адолин, приближаясь к Каладину. По его молодому лицу струился пот, волосы превратились в спутанную массу русого и черного.
– Я тот, кто спас твою жизнь! Мне нужно, чтобы ты дал приказ отступать. Твои войска больше не могут сражаться.
– Мостовик, мой отец еще там! – Адолин указал непомерно большим клинком. – Я его видел пару секунд назад. Его ришадиум отправился за ним, но не вернулись ни конь, ни всадник. Я поведу отряд и…
– Ты отступишь! – раздраженно перебил Каладин. – Холин, посмотри на своих людей! Они едва держатся на ногах, что уж говорить про битву. Ты теряешь десятки каждую минуту. Ты должен их отсюда вывести.
– Я не брошу отца, – упрямо возразил принц.
– Ради мира в… Если ты погибнешь, Адолин Холин, у этих людей не останется ничего. Их командиры ранены или мертвы. Ты не сможешь помочь отцу, ты едва переставляешь ноги! Я повторяю, немедленно забирай своих людей отсюда!
Молодой принц отшатнулся и моргнул, услышав тон Каладина, потом взглянул на северо-восток, где на скале внезапно мелькнула фигура в сланцево-сером доспехе, сражающаяся с осколочником-паршенди.
– Он так близко…
Каладин тяжело вздохнул:
– Я пойду за ним. Ты бери на себя отступление. Удерживай мост, только мост!
Адолин сердито уставился на Каладина и шагнул вперед, но тут в доспехе что-то сломалось. Принц Холин споткнулся и упал на одно колено. Стиснув зубы, он кое-как поднялся и громко крикнул:
– Капитан Малан! Берите своих солдат и отправляйтесь с этим человеком. Вытащите моего отца оттуда!
Светлоглазый, с которым парень говорил чуть раньше, решительно отсалютовал. Адолин опять бросил на Каладина сердитый взгляд, поднял осколочный клинок и с трудом зашагал к мосту.
– Моаш, иди с ним, – приказал Каладин.
– Но…
– Моаш, иди, – мрачно повторил Каладин, глядя на уступ, где сражался Далинар. Потом глубоко вздохнул, сунул копье под мышку и помчался сломя голову.
Кобальтовая гвардия орала ему вслед, пытаясь догнать, но он не оглядывался. Столкнувшись со строем атакующих врагов, повернулся и копьем сбил сразу двоих, перепрыгнул через них и побежал дальше. Большинство паршенди в этой части поля боя сражались с Далинаром или прорывались к мосту. Здесь, между двумя фронтами, ряды противника не отличались густотой.
