– Иди сюда! Иди сюда! – начала кричать Антонина, показывая пальцем на свою дочь.
У Анны кровь застыла в жилах от ее вида. Опомнившись, Юлиана подскочила со своего кресла и подошла к матери.
– Мама, пойдем! Ты испугаешь гостей, – Юлиана попыталась мягко увести Антонину.
– Я не хочу! Не хочу! Уберите руки! – женщина стала отталкивать дочь, пока наконец Альберт мягко, но решительно не увел ее из гостиной, при этом Антонина продолжала выкрикивать и бормотать что-то нечленораздельное.
– Простите! Маме в последнее время нездоровится. Пьет кучу лекарств. Видимо, побочные эффекты – память стала подводить, – попыталась оправдать поведение Антонины Юлиана, а затем скрылась вслед за Альбертом.
* * *
Адриана попрощалась с Константином и, подозвав к себе Анну, попросила ее извиниться за нее перед Юлианой за свой поспешный уход, понимая, что сейчас не время для продолжения светской болтовни. Анна вышла вместе с Адрианой, чтобы проводить ее до ворот.
– Ты знаешь, мне было очень больно видеть мать Юлианы в таком состоянии… Она напомнила мне бабушку… Возможно, я ошибаюсь, но ее симптомы очень похожи на болезнь Альцгеймера. Каждый раз, когда я встречаю людей с похожими симптомами, я вспоминаю свою покойную бабушку, – глаза Адрианы увлажнились.
– Мне так жаль… – пробормотала Анна, не зная, как реагировать на признание девушки.
– Ах, это был очень сложный период для моих родителей и меня! Я очень любила бабушку, но мы были не в силах ей помочь.
– Эта болезнь неизлечима?
– К сожалению, да.
– Но Антонина еще так молода… Ей всего лишь шестьдесят.
– Болезнь Альцгеймера, еще совсем недавно считавшаяся заболеванием людей старшего возраста, сегодня встречается и у лиц более молодого поколения. Она может быть диагностирована даже у сорокалетних. Я так много уже знаю об этой болезни! – воскликнула Адриана. – Мы изучили все! С этим нужно только жить и стараться проявлять максимум заботы по отношению к родному человеку, – Адриана вздохнула. – До свиданья, Анна! Приходи к нам в свой выходной – поболтаем.
– Спасибо! Если получится – обязательно!
Девушки симпатизировали друг другу, и Анне было очень комфортно в обществе Адрианы. Последняя по натуре была человеком открытым и искренним, ей претило высокомерие и искусственность Вадимовой и ей подобных, и она с удовольствием при любой возможности делала выбор в пользу общества Анны. Когда у горничной выдавалось свободное время, она с радостью навещала Сазонову, где ей были искренне рады. Со временем, ближе узнав Адриану, Анна с приятным удивлением обнаружила, как много между ними общего, за исключением финансовой составляющей и определенного статуса в обществе. Но эти материальные факты не мешали девушкам искренне ценить друг друга за душевные качества, и постепенно между горничной Вадимовых и Сазоновой стали складываться дружеские отношения.
После обескураживающего выхода Антонины Юлианы нигде не было видно. Константин уехал по делам, Виктория укладывала двойняшек, а стафф выполнял обычные функции. Ночью, перед тем как направиться в свою комнатку, Анна решила зайти на кухню и узнать у батлера о самочувствии Антонины.
Подходя ближе к кухне, где мерцал слабый свет, девушка в очередной раз поразилась стойкости и трудолюбию батлера. Только после того, как стихала музыка, пустела оранжерея, редели ряды гостей, вычищался ценный сервиз, отполировывались полы, а уставшие и еле держащиеся на ногах работники скрывались за дверями своих комнат, – только тогда мужчина позволял себе такую роскошь, как ужин. Вот и сейчас, точный как часы, он в отведенное для себя время одиноко сидел за столом, утоляя голод.
Не успев подойти к дверям кухонного царства, Анна заметила надвигающуюся, словно ураган, Юлиану, в руках которой для общей картины не хватало жезла или скипетра. Девушка замедлила шаг, дабы не быть обнаруженной, а женщина тем временем ворвалась в обитель Гришина и встала перед ужинающим Альбертом.
– Почему вы допустили, чтобы моя мать вышла из своей комнаты? Неужели вы не заперли дверь?
Анна понимала, что нехорошо стоять за дверью и слушать их разговор, но она ничего не могла с собой поделать. Это было выше ее сил, ведь речь шла о батлере, а он был ей небезразличен.
Альберт встал и гордо расправил плечи.
– Простите, Юлиана Сергеевна! Я действительно не проследил – допустил ошибку.
– Думаете, попросили прощения – и все? Вы хоть понимаете, в каком я оказалась положении? – Юлиана вот-вот готова была сорваться на истерический крик, что было ей несвойственно. – Как вы посмели? Я же вам доверила этот вопрос! – Юлиана стала повышать тон, чего сама от себя не ожидала.
Чуть склонив голову набок, батлер хладнокровно выслушивал претензии своей хозяйки.
– Видимо, ваша халатность – это отчасти моя вина! Конечно, бывают ситуации, когда с батлером по какой-то причине делятся тайнами, но вы-то должны понимать: это не дружба и никогда ею не станет. Вы – не часть семьи, несмотря на то что столько лет на меня работаете! – Юлиана глубоко вздохнула и попыталась взять себя в руки. – Видите, до чего вы меня довели? Я повысила тон! А кричать на персонал, как вы сами знаете, нельзя, потому что любые эмоции мы должны выражать только по отношению к равным, а вы… вы…
– А я всего лишь стафф! Вы правы! – горько заметил батлер.
– Я надеюсь, мы поняли друг друга?
– Да, Юлиана Сергеевна.
На какой-то миг Анне показалось, что Смита покинула обычная выдержка и его голос дрогнул.
Юлиана выскочила из кухни как ошпаренная, даже не заметив притаившуюся Анну. Девушка едва успела спрятаться, чтобы остаться незамеченной. Как только Вадимова скрылась из поля зрения, Анна тихо подошла к дверям кухни и открыла их.
Мужчина стоял спиной и вглядывался в окно. На улице была кромешная тьма. Девушка осторожно сделала несколько шагов вперед.
– Альберт?
– Как долго вы слушали наш разговор? – неожиданно спросил батлер, даже не разворачиваясь.
Анна вздрогнула.
– Я…
Смит обернулся, и девушка ахнула. Он смахивал слезу, однако так изящно и небрежно, как если бы смахивал соринку.
– Простите, просто я не смогла уйти, когда услышала, как эта стерва вас отчитывает, – выпалила горничная.
– Анна! – грозно сдвинув брови начал было батлер, но девушка не дала ему возможности остановить ее:
– Альберт, это же беспощадная работа, неблагодарная, неужели вы ни разу не пожалели о ней?
Батлер устало опустился на стул. Такого Альберта она никогда не видела: печального, подавленного, сутулого и очень уставшего.
– Ах, Анна! Хозяин для настоящего дворецкого – это все. И у нас никого больше нет и не должно быть. Он для нас словно король для своих подданных, которому они приносили присягу и за которого сражались до последнего вздоха.
– Грош цена тем королям, которые не ценят своих преданных подданных. И разве заслуживали они, чтобы за них проливали кровь и лишались жизней?
– Но среди них были и достойные, – возразил Смит.
– Да, но, к сожалению, Юлиана не относится к тем, ради кого стоит лишаться возможности создать семью!
Батлер вздохнул, но не стал возражать. Возможно, он впервые за столько лет одиночества хотел разделить с кем-то то, что хранил при себе долгие годы, а может быть, просто устал спорить и защищать ту, которая все равно никогда этого не оценит.
– Как-то я пытался, но попытки пришлось оставить, когда у Юлианы и Антонины встал вопрос о переезде в Москву… Для батлера семья всегда должна стоять на втором месте…
– Но у вас она даже не на втором!
Альберт горько усмехнулся.
– Не повторяйте моей ошибки, Абашева. Создайте семью. Вы молоды, умны, начитанны… Да и вообще, эта работа не для вас. Бегите отсюда, пока не поздно! У вас огромный потенциал! Не зарывайте его в гору посуды!
Девушка участливо положила ему на плечо руку.
– Вам тоже не поздно. Найдется та, кто оценит вас по достоинству! – Анна проникновенно посмотрела в его грустные глаза, и сердце ее сжалось.
