Юлиана, будучи женщиной умной, поняла его намеки, но, как обычно, этикет взял верх, и она любезно ответила:
– Слишком поздно об этом задумалась. Штат был уже сформирован… Но думаю, что вернусь к этому вопросу, если вдруг пойму, что стафф не справляется и моя система, как вы говорите, крепостного права работает плохо.
– А если филиппинки начнут воровать? – вдруг спросила Маша. – И вообще, как с ними разговаривать?
– Маш, а тебе и не надо с ними разговаривать и напрягать мозги, – вставил Егор, поглощенный перепиской.
Юлиана метнула на него уничтожающий взгляд.
– Исключено! Все их документы – паспорт, билеты на дорогу – остаются у кадровых агентств, а за все время пребывания в России они на руки не получают ни копейки. Вся заработанная сумма пересылается на их счет на Филиппинах. Эти женщины полностью зависимы, – ответила Юлиана.
– Говоришь, они податливые и зависимые?! Это же круто! Если мне как хозяину вдруг захочется чего-то экзотического… – встрепенулся Егор.
– Егор! – холодный, как клинок, тон Юлианы остудил пыл Егора.
В гостиной повисла тишина.
– Простите, Егор порой дает волю своим фантазиям там, где лучше воздержаться от этого, – начала было Юлиана.
– Ты слишком помешана на правилах… Расслабься, – бросил Егор тоном, который давал понять его собеседнице, что он уже вскипает и укоры мачехи стоят ему поперек горла.
Хозяйка натянула на лицо улыбку и еле сдержалась, чтобы не выставить пасынка за дверь.
– Так что вы посоветуете насчет батлера? – сглаживая неловкое молчание, вновь спросил Анри.
Юлиана одарила мужчину своей обезоруживающей улыбкой и вновь принялась за ликбез, который продолжался и за ужином.
Сытые и довольные гости провели прекрасный вечер, после которого покинули гостеприимный дом Вадимовых. Перед своим уходом Анри пожал руку Анне на глазах у ошарашенных подруг Юлианы.
– Спасибо!
Анна смутилась:
– Пожалуйста!
– До скорой встречи!
Анна предвидела, сколько толков вызовет столь вежливый и приветливый жест, который, по сути, не имел аморального подтекста с точки зрения общечеловеческого понимания, но, к сожалению, не с точки зрения рублевского.
– Хорош красавчик, – незаметно подкравшись к Анне, подметила Ксения.
– Все-то ты замечаешь!
– Он просто душка! Такой улыбашечка! – мечтательно закатила глаза Ксения.
– Так говорить при живом-то Михаиле! – засмеялась Анна.
– Что делать? Невозможно остаться равнодушной к этому французику.
– Кстати, интересно, а почему они с Адрианой оттуда уехали? – задумалась Анна.
– Чего не знаю, того не знаю… – пожала плечами обычно всезнающая Ксения.
XXI
Ближайшие несколько дней Антонину никто из прислуги не видел, кроме, пожалуй, батлера, навещавшего ее в течение дня. Каждый день в дом приходили разные доктора и в сопровождении Альберта поднимались к ней в комнату, задерживаясь на час, на два, а порой и на три. В этот промежуток времени в доме раздавались душераздирающие крики. Однако что именно происходило с матерью хозяйки за закрытыми дверями, неведомо было никому из прислуги. Альберт строго-настрого запретил стаффу распространяться про Антонину кому бы то ни было.
Как-то во время очередного такого сотрясающего дом приступа Константин, находившийся в зале и читавший газету, взорвался:
– Да сколько же еще мы будем это терпеть?! Может, давно пора ее поместить куда-нибудь?
Юлиана, просматривавшая в этот момент журналы, подняла на супруга испепеляющий взгляд.
– Больше никогда не смей этого говорить в присутствии посторонних, – намекнула Юлиана на прислугу.
Константин промолчал, но читать больше не смог – откинул в сторону газету и вышел из зала.
* * *
– Как же все это странно! Прямо детектив какой-то, – поделилась впечатлениями Ксения, сидя вместе с Гулей и Анной поздно ночью на кухне.
– Жутковато как-то, – вставила Гуля.
– Видимо, что-то очень серьезное, – добавила Анна, вспомнив, в каком состоянии она не раз заставала Антонину.
Допив чай, девушки направились в свои каморки, а им на смену пришел Альберт, который по традиции всегда ужинал поздней ночью…
* * *
Тем временем в доме Сазоновых полным ходом шел ремонт. Брат и сестра наняли лучших дизайнеров, которые должны были подкорректировать интерьер дома в соответствии со вкусом новых хозяев. Адриана периодически появлялась у Вадимовых с короткими визитами, во время которых консультировалась с Юлианой по вопросам найма прислуги. Они вместе изучали анкеты соискателей, и Юлиана давала кое-какие рекомендации. Егор и Ангелина большую часть дня проводили за айфонами, а потом уезжали тусить, как они обычно говорили на молодежном сленге. В общем, они наслаждались беззаботной жизнью золотой молодежи. Для Анны все шло своим чередом до тех пор, пока однажды Альберт не отдал ей распоряжение ехать вместе с Юлианой, чтобы присмотреть за Лизой.
– Даня останется с Викторией, а Лиза поедет с тобой и Юлианой. Девочке нужно заехать к логопеду, который сегодня принимает только у себя – выехать на Рублевку у него нет возможности. Потом вы поедете по магазинам.
– А почему я? – озадачилась Анна.
– Гуля и Ксения будут помогать Любе, Кристина занята гардеробом – остаешься только ты!
Девушка улыбнулась.
– Хорошо! Как скажете!
Альберт кивнул Анне, затем вновь переключил свое внимание на просмотр почты. Анна вышла.
* * *
Прогулка с капризной Лизой и не менее капризной Юлианой была невероятно утомительной и потребовала от Анны неимоверного терпения. Ей пришлось выслушать массу замечаний от женщины, щедро раздающей их всем подряд: то в салоне слишком душно, то обувь, которую приносили продавщицы, казалась ей не из крокодиловой кожи, то маникюр сделан не так, как она хотела, и так далее и так далее. К недовольствам Юлианы добавились капризы младшей Вадимовой, требующей к себе не меньшего внимания, чем ее мать.
Тот день стал настоящим испытанием для Анны. Лиза напрочь отказывалась слушаться девушку: она вопила, дралась, кричала. Анна не могла повысить голос и приструнить ее, так как помнила наставления, которые Юлиана давала жаловавшейся на детей Виктории: «Вы должны справляться с ними, не повышая голоса. Тем более я не приемлю рукоприкладства!» Или: «Посмотрите, как безобразно ведут себя дети! Вы плохо их воспитываете! Они же почти ангелочки! А с вами они превращаются в избалованных хулиганов!» И так далее. Теперь Анна понимала, почему они становились такими: никакими доступными средствами воздействовать на них было нельзя, но при этом непослушание вызывало изумление хозяйки.
Однако самое ужасное – это жестокость, которая в них проявлялась. Дети могли поймать какое-нибудь насекомое на улице и потрошить его, пока бедное существо не оставалось без лапок, усиков или крыльев. Они были равнодушны как к похвале, так и к порицанию, и единственное, что их интересовало, – это издевательство над взрослыми и животными. Девушка искренне поражалась терпению Виктории, которой приходилось справляться с маленькими монстрами. Юлиана же, уделяя детям крайне мало времени – хотя вообще-то времени у нее было бы достаточно, вычеркни она из своего графика кучу ненужных походов, – как и ее супруг, предоставляла близнецам полную свободу, хоть и под присмотром Виктории.
Вконец утомленная, Анна обрадовалась, когда хозяйка приказала шоферу ехать в один из модных ресторанов столицы, где любили собираться селебрити, бизнесмены, политики и светские львицы.
Наблюдая из окна автомобиля за суетливой жизнью города, Анна задумалась. Проведя столько времени вне Москвы, девушка отвыкла от ее ритма – это был другой мир, другая жизнь, жизнь мегаполиса, но в первую очередь это была именно жизнь, а там, за ее пределами, – лишь имитация. Размышления Анны были прерваны, когда водитель остановил машину перед отелем ‘‘Ritz-Carlton’’.
