конечно же, понимал, что такое физическая боль, поскольку Сам изобрел удивительную нервную систему, доставляющую в наш мозг сигналы предупреждения об опасности. Но мог ли Дух когда-либо пережить физическую боль? До момента воплощения — нет. Однако за тридцать три года жизни на земле Он узнал, что такое бедность, семейные ссоры, отвержение обществом, словесные оскорбления и предательство. И Он также узнал, что такое боль, багровые следы от пальцев обвинителя на твоем лице, удар по спине плетью с кусочками металла на конце, грубый железный костыль, пронзающий кожу, мышцы и сухожилия. На земле Бог испытал все это на Себе.
Каким-то непостижимым образом теперь, благодаря Иисусу, Бог слышит наши стоны по-другому. Автор в Евреям восторгается тем, что Бог прошел через все то, через что проходим мы: «Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (4:15). У нас есть Первосвященник, прошедший через школу страданий, «могущий снисходить невежествующим и заблуждающим, потому что и сам обложен немощью» (5:2). Благодаря Иисусу, Бог понимает, действительно понимает наши стоны.
Теперь мы избавлены от того, чтобы кричать в бездну: «Эй, Ты меня слышишь?» Присоединившись к нам на земле, Иисус предоставил видимое, историческое доказательство того, что Бог слышит наши стоны и даже стонет вместе с нами.
Статья «Сигналы бедствия»
в журнале «Христианство сегодня»,
8 октября 1990 года
20 марта
День без названия
Церковь, в которой я вырос, стремглав пробегала мимо событий страстной недели, спеша услышать пасхальные кимвалы. У нас никогда не было богослужений на Страстную пятницу. Мы проводили Вечерю Господню только раз в квартал. Мы приберегали свои лучшие наряды, воодушевленные гимны и скромное украшение святилища для Пасхи.
Изучая Евангелия, я увидел, что, в отличие от моей церкви, библейское повествование, говоря о страстной неделе, не ускоряет, а замедляет темп. Как отметил один из ранних христианских богословов, Евангелия — это хроники последней недели Иисуса со все более удлиняющимися вступлениями.
У писателя и проповедника Тони Камполо есть вдохновляющая проповедь под названием «Сегодня пятница, но грядет воскресенье». В ней он говорит о том, что ученики, пережившие оба эти дня — и пятницу, и воскресенье, — узнали, что когда кажется, что Бога рядом нет, Он может оказаться ближе всего; что когда Бог выглядит совершенно беспомощным, Он может проявиться наиболее могущественно; что когда Бог кажется абсолютно мертвым, Он может возродиться к жизни. Ученики научились никогда не списывать Бога со счетов.
Впрочем, проповедь Камполо пропускает один день. Другие два дня заслужили себе названия в церковном календаре — «Страстная пятница» и «Пасхальное воскресенье», однако, с точки зрения действительности, наша жизнь протекает в субботу — день без названия.
Наверное, именно поэтому авторы Евангелий уделили гораздо больше места последней неделе Иисуса, чем нескольким последующим неделям, когда Он являлся воскресшим. Они знали, что дальнейшая история будет чаще напоминать субботу, промежуточный день, чем воскресенье — день торжества.
Можем ли мы поверить в то, что Бог силен получить что-то святое, прекрасное и доброе из мира, где есть Судан, Руанда и городские гетто в самой богатой стране на земле? Колеса истории человечества крутятся во времени между обетованием и его исполнением. Сегодня на планете Земля суббота, но когда же, наконец, наступит воскресенье?
Статья «Раскрывая Иисуса» в журнале «Христианство сегодня»,
17 июня 1996 года
21 марта
Иисус и опустошение
Мой пастор в Чикаго, Билл Лесли, использовал в качестве иллюстрации старый ручной насос. По его словам, он иногда чувствовал себя именно таким насосом. К Биллу мог каждый зайти и энергично качнуть несколько раз; при этом у него всегда было чувство, как будто внутри у него происходит утечка чего-то. В конце концов он достигал точки «опустошения», когда ему уже нечего было отдавать. Билл чувствовал себя пересохшим, пустым.
Посреди одного из таких периодов он уехал, чтобы неделю побыть в покое и поделиться своими мыслями с давней духовной наставницей — очень мудрой монахиней. Билл ожидал, что она начнет утешать его, говоря, какой он удивительный и жертвенный человек, но вместо этого наставница сказала: «Билл, если твой колодец пересох, то тебе остается только одно: углубить его». В той поездке Билл понял: для того чтобы продолжить свой внешний путь, он должен уделять больше внимания своему пути внутреннему.
В описании земного служения Иисуса я вижу только один случай, когда Он приблизился к состоянию, отчасти напоминающему «опустошение». В Гефсиманском саду Иисус упал ниц на землю и молился. Пот капал с Его лица, как кровь. Его молитвы приобрели нехарактерный для Него оттенок мольбы. «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти», — сказано в Евреям 5:7, но, конечно же, Иисус знал, что не будет спасен от смерти. По мере того, как внутри Него росло осознание этого факта, Иисус все больше впадал в отчаяние.
Так или иначе, Он преодолел этот переломный момент в Гефсимании, передав Свое бремя Отцу. В конце концов, Иисус пришел исполнить Божью волю, и Его молитва завершилась словами: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Матфея 26:39).
Я молюсь об этом чувстве отстраненности, чувстве упования. Я молюсь о том, чтобы каждый день видеть, что мой труд и моя жизнь — это приношение Богу. Только Бог в силе помочь мне преодолеть этот скользкий путь между любовью к другим и любовью к самому себе.
Из книги «Много шума из-за церкви»
22 марта
Взгляд из будущего
Один мудрый человек по имени Джо Бейли как-то сказал: «Оказавшись во тьме, не забывай, чему ты научился во свете». Однако иногда тьма охватывает нас настолько плотно, что мы с трудом вспоминаем, что такое свет. Безусловно, нечто подобное переживали и ученики Иисуса.
Во время последней вечери Иисус сделал громкое заявление: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир» (Иоанна 16:33). В тот момент одиннадцать из двенадцати с радостью отдали бы за Него свою жизнь, и позже в тот же вечер Симон Петр действительно пустил в ход меч, защищая Иисуса.
Тем не менее, на следующий день все одиннадцать разуверились. Когда они — с безопасного расстояния — наблюдали за агонией на кресте, их, наверное, терзали воспоминания о своих высокопарных словах, сказанных накануне вечером. По всем признакам, мир победил Бога, и
