– Не отвлекайтесь! – предостерег Федоров. – Все внимание – шестому каналу!
И в самом деле, для них самым интересным был, несомненно, шестой экран. Потому что на нем было видно не что иное, как их собственный корабль. И зенитные ракеты, охватывавшие его широким кольцом. И небольшая группа местных обитателей в некотором отдалении.
Федоров озабоченно взглянул на часы:
– Что он медлит? Пора ведь!
И, словно уловив его нетерпение, корабль на экране ожил. Их собственный корабль. Без какой-либо команды с их стороны.
Переключение изображений на экранах Главного командного пункта карательного войска произошло мгновенно; мигнуло – и снова в поле видимости оказался чужой корабль. Но если еще за секунду до этого он был совершенно неподвижным, казалось даже – безжизненным, то теперь двигатели его изрыгали пламя.
– Господин Старший! – крикнул наблюдатель. – Докладываю: корабль взлетает, не имея на то разрешения! Какие будут приказания?
– Ждать! Связь: немедленное соединение с Центром Жизневидения в столице! С самим Отцом! Сигнал – «большая тревога»!
Легко узнаваемый голос Отца Эфира прозвучал уже через две секунды:
– Что стряслось? У вас еще четверть часа до начала!
– Смиренно доношу: чужой корабль поднимается без нашего разрешения. Был ли на то ваш приказ?
– Идиоты! – послышалось в ответ. – Какие идиоты! Да-да, именно вы. Свой приказ я отдал бы только через вас! Они стартовали? А кандидат в президенты прибыл?
– Еще в дороге… Но боевые действия уже начались непроизвольно: кто-то открыл артиллерийский огонь – или выпустил ракету – со стороны восставших.
– Тройные недоумки. И вы, и они, и те, что решили удрать таким образом, тоже. Что вы сейчас предпринимаете?
– Почтительно жду вашего приказа.
– Сбить взлетающий корабль! Уничтожить его!
– Будет исполнено немедля!
– О выполнении донести!
– Точно так, Отец… Внимание! Команду на все ракетные установки: огонь на поражение по стартовавшему кораблю! Наводка и ведение огня – компьютерные, наблюдение и корректировка по экрану!
Пролетела секунда, другая…
– В чем дело? Почему нет огня?
– Координатора нет на месте.
– Это тот, что вернулся из отпуска?
– Так точно.
– Куда он мог деваться?
После краткой паузы отвечено было:
– Снизу сообщают: он с минуту назад вскочил на колеса и куда-то помчался – как на пожар…
– Его место занять второму номеру. И – огонь, огонь!
Уже три секунды спустя боевые ракеты стартовали.
– Наблюдатель, ракеты в кадре?
– Еще нет… В кадре лишь ко… ага! Наблюдаю разрывы!
– Наконец-то. Связь с Отцом!
– Ну, что у вас там?
– Ведется атака на поражение. Ракеты сближаются с кораблем. Наблюдаются первые разрывы. Ему не уйти, Отец Эфира. Ага! Вот! Корабль поражен! Второе попадание!.. С ним покончено!
– Выражаю вам мое удовольствие. Туда им и дорога: хотели перехитрить меня! Но я-то это предвидел заранее! Они так и не поняли, с кем взялись тягаться!
– Так точно, Отец! Мы в восторге!..
Троим, сидевшим в центральном посту корабля, тоже видно было, как на экране стартовые двигатели разом исторгли пламя. Корабль дрогнул – и стал подниматься. Сначала медленно – но с каждой долей секунды скорость подъема его все увеличивалась. Удивительным, пожалуй, было лишь то, что находившиеся внутри корабля члены экипажа ничего подобного не испытывали: по их ощущениям, корабль Меркурия продолжал оставаться на месте. На экране же он уже стремительно возносился вверх.
– Только бы они не спутали тормозные со стартовыми… – пробормотал Меркурий.
– Им не до того сейчас. Да и много ли они в этом смыслят… А молодец наш Монитак. Эй, смотрите – уже открыли огонь… Пора бы нашему спасителю и оказаться здесь.
– Так уж ли нам обязательно – дождаться его?
– Сам погибай, а товарища выручай, – наставительно продекламировал Федоров. – Ага, вон те колеса – это, пожалуй, он и есть. Никто другой нас здесь и не видит.
Он был прав: воспринимающие жизнь по изображениям ее на экране, все, кого сейчас могло интересовать поведение экипажа и всего корабля, видели его стремительно стартующим – и вели по нему огонь, хотя пока без всякого видимого результата.
На пульте перед Меркурием зажегся красный индикатор; тут же погас – и вспыхнул зеленый. Снова красный – и снова зеленый.
– Трап поднят, люки задраены до полного, – прокомментировал Федоров. – Ну вот – они топают сюда, слышите?
Это и на самом деле было хорошо слышно. Еще секунда, другая – и Гост с Монитаком оказались в Центральном посту.
– По местам, быстро! – крикнул им Меркурий. – Включите страховку! Через минуту стартуем! Проверьте: посол там в порядке? Готов ко взлету?
– Он давно уже подстраховался, – ответил Федоров. – Еще до того, как мы тут уселись. Посол любит осторожность. И поспать тоже.
– Внимание – страховку на полный режим!
Команда была немедленно выполнена.
И стартовые двигатели включились. Но не химические, что бушевали на экране, бесшумные антигравы. И корабль мягко устремился в зенит.
– Интересно, как скоро они поймут, что видят вчерашнюю съемку, только навыворот? – поинтересовался Гост.
– Этой пленки хватит на два часа, – откликнулся Монитак. – Поймут, когда увидят там, в пространстве, вокруг нас их собственную эскадру – ту самую, что сейчас стоит в ремонте.
– Ну а тогда? Они же набросятся на нас… – проговорил Гост без особого воодушевления.
– Через полтора часа мы будем уже в сопространстве, куда им выхода и подавно не было бы – даже если бы вся эскадра и в самом деле могла стартовать с планеты… Но к тому времени они уже уничтожат нас: помнишь, тогда, на съемках, мы под конец были взорваны? Видите? Их ракеты приближаются. Только не те, что сейчас выпущены с позиций – те еще не успели; мы сейчас видим, как нас обстреливали на съемках. Ого! В нас попали! И второй раз. Честное слово, по части эффектов они большие мастера. Все. Могу поздравить: мы уничтожены! – заключил Меркурий.
– Ну, пусть порадуются, – усмехнулся Гост.
– Сложно было заправить эту пленку? – поинтересовался Федоров.
– Не сложнее, чем любую другую. Меня же тут знают – никто даже не спросил, почему я оказался среди них, – ответил Монитак. – Я же штатный координатор компьютерной и телевизионной сетей. Доложил, что прибыл из отпуска, – и занялся своим делом.
– Как твой младенец?
– Почка? Немного беспокоится – растрясло, пока я удирал оттуда. Но ничего, это не опасно: они у нас выносливые.
Корабль разгонялся; по нему не было выпущено ни одной ракеты: его просто не существовало – потому что по шестому каналу шли заснятые сутки тому назад кадры.
– Куда мы сейчас? – послышалось сзади.
Все оглянулись. То был Изнов, заспанный, протиравший глаза.
– Отвезем Монитака к нему домой. А там – решим дальше.
Изнов кивнул.
– Жаль Отца Эфира, – усмехнулся он. – Придется ему все-таки искать Президента среди своих земляков. Если только он не захочет выдвинуть кандидатуру Аласа…
– Это ему не удастся, – сказал Федоров. – Алас разлетелся на кусочки – вместе с машиной. Правда, он успел хоть немного побыть кандидатом в Президенты – пока мы запихивали его в лимузин вместо вас, посол. Увы, он погиб, хотя и не сказать, чтобы смертью храбрых.
– А мне его все же немного жалко, – сказал Изнов. На что Гост ответил:
– Быть двойником – куда ни шло. Но работать сразу на три мира и при этом подставлять своих коллег было по меньшей мере неэтично. Все равно там, куда мы его привезли бы, ему не полагалось пощады.
– Ладно, что сделано – сделано, – кивнул Изнов. – А как груз протида – в порядке?
– Пришлось немного поиздержаться.
– Это еще почему?
– Больше нечем было взорвать ту машину. Но не бойтесь: убыток невелик.
– Тем более, – сказал Монитак, – что вам все равно не удалось бы сохранить ничего: ни груза, ни корабля, ни самих себя… если бы мы не выкинули этого номера.
– Это еще почему?
– Вам ведь следовало так или иначе стартовать: вас же обещали отпустить на все четыре стороны?
– Ну да. А вы что, полагаете – Отец не сдержал бы обещания?
– Даже более, чем сдержал бы: они отпустили бы вас на множество сторон сразу. Учитывая груз протида – хватило бы одного реального попадания…
– Неужели вы думаете, что они стали бы стрелять по нас?
– А зачем, по-вашему, корабль был окружен ракетными установками? И зачем для вас был выделен целый канал? Они получили бы неплохие кадры для какого-нибудь нового фильма. Беглецы с планеты несут заслуженное наказание. Или еще что-нибудь в этом роде. И показывали бы всему своему миру дня три: гвоздь программы, как же!
