Улица Могильщиков шла от собора Святого Сульпиция до улицы Вожирар. С 1806 года она стала именоваться улицей Шервандони. С запада к собору Святого Сульпиция подходила улица Старой Голубятни, где был дом Тревиля и куда на следующий день отправился д’Артаньян. Последняя улица находилась рядом с театром «Одеон».
Что чувствовал молодой гасконец, ложась спать на новом месте в ожидании утреннего визита к де Тревилю? Как представлял себе капитана королевских мушкетеров?
А как его представляют себе современные кинорежиссеры? Седеющим ветераном, закаленным воином, старшим другом д’Артаньяна-отца. Но разве Дюма назвал его другом отца? Нет, он назвал его соседом. Так вот, в момент появления юного гасконца в Париже Арману Жану дю Пейру, графу де Тревилю не было еще и тридцати лет. Это – полный сил молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми. Ему по воле автора придется предстать капитаном королевских мушкетеров, хотя на самом деле в 1625 году он был только младшим лейтенантом. Капитан-лейтенантом он стал через девять лет, в период, к которому относятся мемуары Куртиля.
Де Тревиль – такой же гасконец и должен, как и д’Артаньян, иметь черты гасконца и легкий грузинский акцент.
Дальше нам известно, что д’Артаньян оказался свидетелем объяснения Атоса, Портоса и Арамиса с Тревилем. Потом он стоял у окна, барабаня пальцами по стеклу. Ему показалось, что он увидел на улице Рошфора. Тогда он помчался вниз, столкнулся с раненым плечом Атоса, запутался в плаще Портоса и оказал медвежью услугу Арамису, подняв с мостовой батистовый женский платочек.
В результате он оказался вызванным на три дуэли и успел добежать до первой у монастыря Дешо, монахи которого давали обет ходить без обуви (dechausses). Монастырь располагался неподалеку от улицы Старой Голубятни на перекрестке современного бульвара Распайль. Судя по всему, старая церковь монастыря еще сохранилась.
Четверо молодых людей встретились в районе бульвара Распайль, чтобы не расставаться никогда.
Апрельский полдень в Париже. Солнце в зените. Жарко. На пустыре под палящим солнцем раненный этой ночью Атос, здоровые Портос и Арамис и восемнадцатилетний путешественник из провинции.
«Товарищи режиссеры, господа продюсеры, – взмолился Артур, – вы превращаете в забаву кровавый и смертельный бой. У вас на экране оказывается бессчетное множество гвардейцев кардинала. Они бестолково бегают от мушкетеров и падают, как снопы, к ногам д’Артаньяна. Вы что, господа-товарищи?»
Против трех мушкетеров, один из которых ранен (в наше время он бы прочно лежал в госпитале), и неопытного юноши выходят со шпагами пять отборных бойцов, возглавляет их один из лучших фехтовальщиков королевства. Он нам знаком. Это – тот самый гвардеец, который задержал друзей-мушкетеров накануне ночью и о чью кольчугу сломал шпагу Арамис. Лицо историческое – Клод де Жюссак.
Правда, Клод де Жюссак мог участвовать в этой стычке лишь по версии Куртиля. Поскольку действие в романе Дюма происходит в 1625 году, Клод вряд ли появился бы у монастыря Дешо со шпагой в руке, к тому времени малютке едва исполнилось пять лет.
Но не спешите смеяться. На эту роль вполне подходит другое историческое лицо – Франсуа де Жюссак, сеньор де Сен-Прёй. Он родился в 1601 году, отличился в боях и даже был назначен губернатором Арраса. В ноябре 1641 года он был внезапно арестован и казнен в Амьене. Очень строгий критик и здесь бы нашел что возразить, например что в одном из поздних произведений Дюма Франсуа называется в числе сторонников скорее короля, чем кардинала.
Второй, ранивший той ночью Атоса, Жан де Барада сьер де Каюзак, – любимец кардинала.
Третий – Жак Ротонди де Бикара. Он будет убит через шестнадцать лет в бою в чине лейтенанта легкой кавалерии. В заключительной книге трилогии о мушкетерах Дюма выведет на сцену его сына, офицера Жоржа де Бикара, который погибнет в пещере Локмария.
Вот три исторических лица, которые взяты автором из мемуаров Куртиля. Имена еще двух гвардейцев кардинала до нас не дошли.
Эти пятеро были уверены в победе и потому предложили д’Артаньяну удалиться и тем спасти свою жизнь. Им была нужна победа над мушкетерами. Д’Артаньян их не интересовал. Если бы он ушел, мушкетеры были бы обречены. Он остался. И они по достоинству оценили его поступок, приняв его в свою компанию неразлучных.
У монастыря Дешо д’Артаньян принял первый, подчеркнем, первый бой, и его возбуждение, молодость, неожиданное для опытного противника отсутствие манеры боя позволили ему одержать верх над самим де Жюссаком.
Юнец с незажившей ссадиной на лбу так заморочил голову де Жюссаку, что мастер фехтования стал делать ошибку за ошибкой, чем не преминул воспользоваться д’Артаньян. На этот раз кольчуги не было, и де Жюссак оказался серьезно ранен. Предводитель пал, исход боя был решен в пользу мушкетеров.
Кровь под ярким солнцем, зловещий блеск клинков перед глазами, пот, заливающий лицо, когда легким не хватает воздуха, а мышцам крови. И все же тело ускользает от бритвенно-отточенной стали и ожидает соприкосновения с ней и снова ускользает, пока лезвие не войдет, как в масло, в мгновенно сжавшуюся плоть, принося сожалеющее облегчение или восторг удачи.
Изощренные финты и приемы, доведенное до совершенства владение оружием, годы тренировок с детства, твердость характера, стойкость перед более сильным противником, победа, венчающая схватку, – нет, увы, не здесь делается настоящая жизнь. Она делается в храмах и кельях, в альковах и кабинетах, в лабораториях и библиотеках, незаметно, обыденно, не публично. А искры, сыплющиеся со шпаг, – лишь внешнее проявление невидимой работы.
Пять тысяч знают, что делают, пять миллиардов думают, что знают.
Демонстрируя чудеса ловкости, редко знают, за что дерутся. У монастыря Дешо Портос, гений силы, бросил гениальную фразу:
– Я дерусь просто потому, что дерусь!
И он дерется, и еще будет драться, увлекаемый друзьями, пока огромная скала не станет ему надгробием. Сильный и верный. Именно так! Потому что сила без верности – вещь случайная и бесполезная.
11. Вне логики
Пока Артур, забыв о своей собственной судьбе, размышлял о столь важных вещах, она готовила ему лестное предложение. Неожиданно Артуру позвонил бывший сокурсник, который оформился в какой-то НИИ в Кунцеве, и сказал, что им нужны хорошие специалисты.
Приятели встретились на улице Дзержинского, в самом ее конце, прямо у Бульварного кольца. Пока они шли к неприметному желтому зданию с узенькой дверью, Артур выслушал историю своего сокурсника. Оказывается, тот сдал анкету, прошел проверку и был зачислен в НИИ, который работает на КГБ. Им нужны хорошие математики, они попросили рекомендовать способного парня, и он предложил Артура. На вопрос, чем они занимаются, приятель ответил, что, скорее всего, криптографией, точнее ему не сказали. Артур был заинтригован.
Они вошли в дверь, остановились в узком коридоре, где стоял охранник. Приятель позвонил, и минут через десять к ним спустился по узкой же лестнице молодой еще, но рано располневший человек в галстуке и расстегнутом пиджаке. Им выдали пропуска, и они поднялись на второй этаж. Коридор на втором этаже тоже был узким, как и небольшие кабинеты. Артур рассказал о себе, взял бланки анкет.
Через день Артур подъехал к дому с большими окнами в Большом Кисельном переулке. Войдя внутрь, он с удивлением обнаружил на стенах доски с расписанием занятий. Он пробежал глазами по расписанию: семинары по дискретной математике, функциям комплексного переменного.
Прежде чем он вошел в кабинет начальника факультета генерал-майора Бондаренко, успел увидеть всего двух человек: курсанта в форме и молодого лейтенанта с погонами связиста. Артур почувствовал себя одиноким в своем штатском костюме.
У генерала он пробыл недолго. Тот спросил, чем Артур занимался раньше, чем занимается сейчас.
– Если вы пойдете к нам, – сказал генерал, – вас не сразу аттестуют.
Артур пожал плечами.
– Я имею в виду офицерское звание, – пояснил генерал, – а это прибавка к зарплате.
Артур понимающе покивал головой.
– У нас есть научно-исследовательский сектор, – продолжал Бондаренко, – однако если вы занимались, как вы говорите, полупроводниками…
– Газовыми лазерами, – поправил Артур.
– Тем более. Так вот, традиционно, мы берем специалистов из технических вузов.
Артур посмотрел в большое окно. Он со своим университетским образованием никогда не чувствовал, что в чем-то уступает специалисту из технического вуза.
– А с вычислительной техникой вы знакомы? – спросил генерал.
Конечно же Артур был с ней знаком. Вычислительная техника – это только инструмент для мастера. Если ты довел задачу до ЭВМ, то остальное – дело техники в прямом и переносном смысле. Только смотри, чтобы результат был вменяемым.
Генерал тоже посмотрел в окно.
