– А налоги? – вытаращился Назар. – Вы же платите налоги с прибыли? Раз в бумагах существует продукция, налоги…
– Я все разъясню, – решился Черкесов. – С перечисленной суммы за данную операцию мы получаем пять-семь процентов, а то и десять. Но перечисленную сумму мы переправляем… к примеру, в благотворительный фонд, но тоже в другой город, желательно подальше. А получает деньги тот, кто послал их нам, потому что фонд тот липовый. Но у нас на бумагах фонд значится, налоги мы платим уменьшенные из-за благотворительности, к тому же из процентной суммы. У нас остается сырье, которое теперь становится неучтенным, или продукция, которую мы пускаем налево без налогов. В результате получаются большие суммы.
– А я копейки утаиваю от государства, – позавидовал Назар. – Вот это размах. Теперь понимаю, почему у нас развал в стране.
– Черкесов, – повернулся к нему Андрей, – Кир мог эти дела проворачивать без тебя?
– Пожалуй, нет…
– Ты все же сомневаешься.
– Ну, я не знаю, что он мог делать. Обычно Кир договаривался с партнерами, но печать и подпись ставил я. К тому же бухгалтер работает с перечислениями. Без моей резолюции бухгалтер никакие операции проводить не стал бы. Сейчас Кир как исполняющий обязанности директора, конечно, может провернуть сделку, но не думаю, что сразу возьмется за мошенничество. Для этого нужно прочно сидеть в кресле, а то новый директор его засадит… в другое место, и надолго.
– А вдруг он все же проворовался? Бухгалтерские документы достать сможем? Назар в бухгалтерии хорошо варит, проверит, вы сравните…
– Из сейфа в моем доме мы забрали их копии, – сказал Черкесов. – Я храню все документы, по бумагам полный ажур. Я же говорил, вряд ли Кир рискнет проводить черные дела через бухгалтера. Если он и завернул какое-нибудь дело, то втайне и не через бухгалтерию, а это опасно, прежде всего для него. Второй стороне тоже нужно, чтобы в бумагах был ажур.
– Ладно, – махнул рукой Андрей. – Савичев что за птица?
– Юра человек проверенный, надежный…
– И этот надежный спал с твоей Аллой, – подковырнул его Назар.
– Что?! – перекосило Черкесова. – Он… с Аллой?!
– Ну да, – добивал его Назар. – Он сам об этом сказал на допросе.
– Вот сука… – вырвалось у Черкесова. – Нет, какая дрянь!
– Все, отбросили эмоции! – приказал Андрей. – Давайте по делу. С Юрой вы подобные дела проворачивали?
– Крупные нет, – выкладывал уже чистую правду Черкесов. – В моем понимании крупное дело – это такое, где задействовано не менее двух-трех миллионов рублей. В магазинах такие суммы не крутили. Ну, левый товар загоняли, Савичев отчитывался о каждой партии такого товара, по устному договору получал проценты. Через магазины я отмывал черный нал, но то, что было только моим. Допускаю, что он крутил личные деньги, только я об этом ничего не знаю.
– Он намекнул, что у твоей жены и Кира был роман.
– У Ларисы с Киром? – переспросил огорошенный Черкесов. – Это полная ерунда. Лариса терпеть не могла Кира.
– А если они разыгрывали перед тобой неприязнь друг к другу?
Черкесов задумался, вспоминая. В это время Лиза принесла в кастрюле рагу из картошки и мяса, затем тарелки, хлеб, бутыль молока. Она разложила в тарелки рагу, поставила перед каждым из мужчин, а Черкесов все думал, сравнивал, сопоставлял, не притрагиваясь к еде. Наконец отрицательно покачал головой:
– Это невозможно.
– Ты уверен? – спросил Андрей, пережевывая еду.
– Конечно, на сто процентов уверенным я быть не могу, – находясь все еще в задумчивости, произнес Черкесов, – но девяносто процентов за то, что между ними не могло возникнуть интрижки. Понимаешь, Андрей, я прожил с Ларисой много лет, это дает право думать, что я хорошо знал жену. То есть, когда живешь с человеком много времени, малейшие изменения в его поведении замечаешь сразу. Лариса не умела прятать чувства и отношение к людям, даже когда это нужно было делать, чем доводила меня порой до бешенства. Она не скрывала и того, что подозревает меня в неверности.
– Но ты же говорил, что вы давно жили ради детей, – напомнил Назар. – Разве это не повод, чтобы сходить на сторону?
– Повод, – легко согласился Черкесов, – но у нас продолжались… постельные отношения. – Назар слегка прыснул. – Прекрати! – взорвался Василий Романович. – Моя жена была стерва, но если б она мне изменила, я бы сразу понял. Думаю, каждый мужик догадывается, когда его жена наставляет ему рога. Это был бы хороший повод к разводу, а разводиться она не хотела. Однажды во время ссоры она так и сказала: «Не мечтай меня застукать с любовником, я тебе такого удовольствия не доставлю». – Черкесов обвел взглядом своих спасителей и по их лицам понял, что не убедил их. – Ну, не знаю, как вас убедить… Хорошо, допустим, Лариса мне изменяла. Но уж не с Науменко. Я, скорее, подумал бы на Савичева, да и то с большим сомнением. О Науменко же она постоянно отзывалась плохо, советовала мне гнать его. Будет это делать любовница? А к Савичеву Лариса относилась неплохо.
– Ладно, ладно, не кипи, верим, – успокоил его Андрей. – Мы ведь почему обо всем этом говорим… Понимаешь, если мы вычислим убийцу Ларисы, следовательно, нам откроется и твой заказчик. Ну а как обстоят дела с Волокушей? Кто он и что он? На чем вы завязаны?
– Практически ни на чем. Телеканал мой, но он управляет делами. Когда мне надо, он на телеканале превозносит меня до небес.
– Какие деньги крутятся на канале?
– Вот здесь я пас, – сказал Черкесов. – Наше местное телевидение – это в основном дешевая реклама, городские новости и видеофильмы. Ну, еще и поздравления. Это неинтересно, поэтому серьезных денег никто в местное телевидение не вкладывает. Купив пакет акций, я законсервировал деньги не хуже, чем в банке. Инфляция идет, а деньги в акциях остаются целыми, я всегда их продам. Даже если не найдется бизнесмена, желающего приобрести канал, его администрация города выкупит, о чем не раз шла речь. Телевидение – хороший способ направить мозги населения в нужное русло. Вот и все.
– Но если канал не приносит прибыли, зачем он нужен? – поразился Назар бессмысленному вложению денег.
– Прибыль есть, только мизерная. Главное, нет убытков, и хорошо.
– Раз ты не интересовался телеканалом, мог Волокуша проворачивать там незаконные дела?
– Конечно, мог, – сказал Черкесов. – Ну и что? Мне от этого ни холодно, ни жарко. Я не несу ответственности за его сделки. Подписи и печати ставит он, он и ответит в случае незаконной деятельности.
– Все трое утверждали, что их после твоей «смерти» очень сильно доставала Лариса, – вспомнил некоторые детали допросов Андрей.
– Ну, так… – развел руками в стороны Черкесов, – она всюду лезла. И раньше тоже. Ей нравилось положение хозяйки. Это еще не повод ее убить.
– И последний у нас Бубулин, – сказал Андрей. – Он виделся с Ларисой примерно за час до ее убийства, о чем сам же и рассказал. Какие у них были отношения?
– Самые теплые. – Следующую фразу Черкесов адресовал Назару: – Но не те, о которых ты подумал.
– А я ничего не успел подумать, – хихикнул тот.
– Лариса Бубулина любила как отца, советовалась с ним, секретничала. Собственно, он был больше ее друг, чем мой. Когда умерла его жена, Прохор Никитич попал в больницу, так Лариса ездила к нему каждый день. А меня их дружба забавляла.
– Получается, – приступил к подведению итогов Андрей, – что Савичев у нас – самая невинная овечка. Учитывая, что и овечки раз в год кусаются, исключать его не будем. Далее – Волокуша… темная лошадка. Назар, ты заметил его реакцию, когда он увидел Черкесова? Весь скукожился, будто его поймали с поличным. Мне тогда очень не понравилось его поведение. Алла… ей я не доверяю и не могу объяснить причин. Кир Науменко… Злой человек. И кажется мне, Черкесов, он не любит тебя. К тому же Алла говорила: Кир и Волокуша надеются отобрать у тебя завод и студию.
– Бред, – хмыкнул Черкесов. – Особенно про студию.
– Ну, кому дворец, а кому и хата сойдет, – резонно заявил Андрей. – Вот и начнем с Науменко и Волокуши. Проверку устроим.
– А Бубулин? – напомнил Гриша.
– Пока не знаю, – ответил Андрей. – Возможно, я руководствуюсь своими ощущениями, но мне не верится, что пожилой человек, имеющий достаток и положение, способен на заказное убийство. И потом – у него нет мотива.
– Как раз самыми опасными оказываются часто те, у кого нет мотивов, – заявил Назар.
– Брось, – отмахнулся Андрей. – Это в кино так делают, чтоб интересней было. А мы прекрасно знакомы с его принципиальностью и порядочностью. Но проверку устроим и ему, если первые двое не проколются.
– Значит, его ты все же подозреваешь? – подловил Андрея Назар.
– Понимаешь, вышло так, что не один Черкесов сейчас под угрозой отправиться на тот свет находится. Мы тоже. Только поэтому я не вычеркиваю старика. Нам нельзя допустить ошибку.
