Теперь я понимаю, что я должен сделать.
Уильям Киллинсби, ты ошибся только в одном: в дате. Я иду в больницу сегодня. Только сегодня, а не позавчера, как должен был.
Умереть в Риме
Знать, что будет завтра, много ль в том толку,
Думай о сегодняшнем дне…
М. Щербаков.
Рассказ написан для весеннего конкурса «Русский Эквадор-2008». Тема — «Овидий возвращается в Рим». Рассказ занял 13-е место.
Когда придёт письмо, он будет сидеть за столом и ждать звонка. Он ждёт этого звонка уже много дней, он будет ждать его и тогда. В комнату зайдёт человек в серой униформе и подаст ему белый конверт без адреса. Он откроет письмо и прочтёт два слова: «Рим ждёт».
Рука в перстнях может написать и другие слова.
Например: «Ты свободен».
Или: «Завтра».
Или: «Жди рассвета».
Есть разные варианты. Каждый из них что-то означает. Но рука обмакнёт золотое перо в чернильницу и выведет на гербовой бумаге: «Рим ждёт».
И когда он получит это письмо, он встанет и поднимется наверх, в свою спальню. Там он соберёт в чемодан скромные пожитки и наденет смешной котелок. А потом поставит чемодан и зарыдает.
Я так и вижу эту картину: огромный человек, седой, с изрезанным морщинами лицом, падает на колени посреди пыльной комнатёнки и ревёт, закрывая лицо руками. Он может позволить себе это. Потому что Рим ждёт его.
* * *
Завтра Офелия станет женщиной. Она ещё не знает об этом. Она не знает о Викторе Барза, который уговорит её зайти к нему на чашечку кофе. Офелия никогда не знакомится в барах, потому что не бывает в подобных заведениях. Тем более, Офелия не знакомится ни с кем на улице. Но Виктор Барза неожиданно окажется мужчиной её мечты. Так же, как он не раз оказывался мужчиной мечты других женщин.
Но сегодня Офелия весела, потому что она не знает, что будет завтра. Впрочем, даже если бы она это знала, она всё равно была бы весела. Офелия не умеет грустить.
Офелия надевает своё лучшее платье, потому что на улице Солнце. Если на улице Солнце, значит, нельзя быть блеклой. Нужно быть яркой. Нужно отражать солнечные лучи.
Офелия идёт по улице, открываются окна, и из каждого окна кто-то приветствует её. Толстые тётушки, развешивающие бельё по витым верёвкам, вспоминают, глядя на Офелию, что тоже были молоды. И они машут Офелии, а она машет им в ответ.
Мальчишка запускает со второго этажа бумажный самолётик. Самолётик летит и приземляется прямо перед Офелией. Она поднимает игрушку и запускает обратно. Получается неуклюже, самолётик уносит ветерком и забрасывает за зелёный забор. Мальчишка не в обиде: он смеётся. Офелия радуется вместе с ним.
Офелия подходит к базару. Тут царят шум и гам, торговки в пёстрых платьях бурно рекламируют свои товары. Офелия направляется к прилавку Хмурой Роберты. Роберта почти никогда не улыбается, но она очень добрая. Она всегда найдёт ласковое слово для любого человека. Сегодня Офелия хочет услышать от Роберты очень важную вещь. Она хочет узнать, что будет завтра.
Роберта смотрит на Офелию печально. На прилавке — овощи и фрукты, свежие, влажные, красивые. В глазах Роберты — грусть.
— Что будет завтра? — спрашивает Офелия с улыбкой.
Роберта не знает. Она знает только, что завтра торговля будет хуже, чем сегодня. Завтра у неё украдут спелую дыню, и вор сумеет убежать. Завтра во второй половине дня пойдёт дождь. Она ничего не знает про Офелию.
Это такая игра. Каждый день искать того, кто что-то знает о тебе завтрашнем. Игра для Незнающих. Знающих не так и мало, около сотой части населения, но найти среди Знающих именно того, кто нужен тебе, непросто.
Офелия не страдает от Незнания. Наоборот: она радуется сюрпризам. Радуется неожиданностям. Она ещё не знакома с Виктором Барза, но когда познакомится, будет искренне ему рада. Она не знает, кто такой Виктор, и потому ей хорошо. Сегодня она не сможет найти того, кто расскажет ей о Викторе.
* * *
Седой человек выйдёт из дома с чемоданом в руке. Его глаза уже будут сухи. Человек в серой униформе услужливо откроет для седого дверь автомобиля. Шофёр нажмёт на кнопку, и машина едва заметно задрожит. Седой будет смотреть в окно и думать о том, что он ничего не может изменить.
Шофёр будет молчалив. Конечно, им может быть и сам человек в серой униформе, но у того совсем другие заботы. Когда седой спросит у шофёра, долго ли ещё ехать, шофёр не ответит. Шофёр точно будет знать, что этот вопрос — для поддержания разговора, для отвода глаз. Седой лучше всех знает, долго ли ехать. Лучше шофёра, лучше человека в сером. Потому что не каждый Знающий видит так далеко.
Когда-то седой человек имел имя. Это имя произносили только шёпотом. Когда седой говорил, рука в перстнях замирала и прекращала играть с белым котёнком. А потом эта рука подписывала указы, один за другим, и умирали люди.
Но ничего не менялось. Никогда.
Когда седой сказал ту самую фразу, рука сжалась на тонкой кошачьей шейке и отбросила в сторону белый пушистый трупик.
Теперь седой человек сидит в своей комнате и ждёт звонка, точно зная, что никакого звонка никогда не будет.
И когда он получит письмо и сядет в автомобиль, ничего не изменится.
* * *
Офелия знает, что утро вечера мудренее, и всегда ложится спать рано. Может быть, поэтому она и не бывает в барах. Её квартира слишком велика для неё одной: шесть дорого обставленных комнат. Одна из комнат — это кабинет отца. Офелия никогда не бывает в этой комнате.
Офелии отлично спится сегодня, и она уже предвкушает завтрашнюю игру. Если она встретит Знающего, который увидит её судьбу, она сможет её изменить. Или наоборот, ей вовсе не захочется менять свою судьбу.
Завтра она выйдет из дома после полудня и сразу же отправится в Пальмовый Парк. Тут гуляют парочки, а на углу один из Знающих продаёт свои знания. Это незамысловатые знания. Завтра, говорит он, помидоры подорожают на четыре монеты. Завтра, говорит он, хулиганы разобьют стекло в отеле «Марвино». Завтра, говорит он, в утренней газете будет множество опечаток. Каждая крупица информации кому-то нужна. Знание о помидорах покупает рыночный торговец, знание о витрине покупает метрдотель, знание о газете — наборщик. И они уже могут что-то изменить. Точнее, они думают, что могут что-то изменить. На самом деле, всё останется точно таким же.
Офелия знакома только с одним Высоким Знающим. Это держатель бара на улице Ормелли. Худой красивый старик с благородным профилем. Офелия познакомилась с ним случайно, присев на лавочку в Пальмовом Парке полгода назад. Старик — все зовут его капо Прести — рассказал ей много интересного. Он рассказал, что произойдёт завтра. И это произошло — через два дня. И она догадалась, что он — Высокий Знающий. Он видел мир на четыре дня вперёд. Почти все Знающие видят мир только на один день.
Офелия пройдёт через Пальмовый Парк и окажется в самом начале улицы Ормелли. Она будет идти по мостовой, и вдруг её каблук попадёт в ямку. Нога подвернётся, и Офелия упадёт.
* * *
Седой человек выйдет из машины и осмотрится. Он будет вспоминать Рим своей молодости и сравнивать его с новым Римом, который появился теперь, который вырос на месте его любимого города. По его морщинистым щекам потекут слёзы.
Седой человек будет медленно идти по улице и смотреть по сторонам. Никто не узнает седого человека. Отчасти потому что когда-то он не был седым. На его лице не было морщин. Отчасти потому что он раньше он одевался стильно, эффектно, даже несколько вычурно. Но основная причина в другом. Никого из тех, кто знал седого человека в лицо, уже нет в живых. И поэтому никто его не узнает.
Он выйдет на улицу Донателли и дотронется рукой до жёлтых кирпичей. Каждая комната в этом доме хранит память о нём. Каждая стена. Каждое окно. Он будет смотреть в окно на втором этаже и вспоминать лицо своей женщины. Она не была его женой. Она была именно его женщиной и не более того. Но он неё остался след, который ничем нельзя стереть. Он будет смотреть в это окно и оторвётся только тогда, когда там появится суровое мужское лицо и раздастся грубый возглас: «Чего пялишься, старик?».
Слово «старик» будет ему неприятно. Он пойдёт дальше, ведя рукой по шершавому камню стены.
Через некоторое время он выйдет на площадь Грацци, свернёт налево и окажется на улочке, где не окажется таблички с названием. Он осмотрится вокруг, но названия не будет нигде. Впрочем, ему это безразлично, потому что он помнит название этой улочки. Название, которое годы вмяли в мостовую и размазали по спелой траве.
Дома на этой улочке — старинные, но дорогие и ухоженные. На второй этаж одного из домов ведёт внешняя лестница. Мужчина поднимется по ней и окажется перед деревянной дверью. Он прислонится к косяку и по его щекам снова потекут слёзы. Он занесёт руку, но постучать не решится. Он сползёт по стене, пачкая свой серый костюм, и уронит тяжёлую голову на руки.
