же ему про музу. Вряд ли он поймет правильно.
— Да как тебе сказать, — она сделала задумчивый вид. — Видишь ли, работа у меня сейчас есть. Не знаю, правда, надолго ли. Но пока я занята.
Крюков посмотрел на нее с удивлением.
— А поконкретнее нельзя? Или это тайна за семью печатями?
— В некотором роде. Я дала обязательство, что не буду распространяться на этот счет.
В глазах Крюкова Василиса прочитала откровенное любопытство и охотничий азарт. Да уж — вытравить из себя журналистские повадки человеку, связавшемуся с этой профессией, очень трудно. В любой ситуации он держит нос по ветру.
— И все-таки?
— Жень, только тебе: помогаю одному челу грамотно формулировать мысли на бумаге, — уклончиво ответила она.
— Во как… И где ты такую работенку отхватила?
— Не я. Это он меня нашел, в смысле, работодатель мой. А ему кто-то там посоветовал. Я подробностей не знаю, — заюлила Василиса, включаясь в игру.
Крюков хитро прищурил глаза и сказал, глядя куда-то в сторону:
— Весьма загадочное совпадение. Тебе не кажется?
— Ты о чем?
— Оформлять грамотно мысли, Малеева, может любой филолог. Их пруд пруди. Ан нет, подавай ему известного репортера, да еще из скандальной газетенки. Не кажется это странным?
Василиса пожала плечами:
— Когда я получила аванс, то все мои сомнения развеялись.
— Платит, говоришь, хорошо?
— Меня устраивает, — холодно отозвалась она. — А потом будет видно. Может, вернусь к вам. Потом, когда все эти страсти с убийствами поулягутся.
Крюков опустил глаза:
— Вася, ты извини меня. Я просто переживаю. Все эти угрозы..
— Какие угрозы? — Василиса переменилась в лице.
— Из-за которых ты ушла с работы. Или я чего-то там еще не знаю? — Он внимательно посмотрел на нее.
— Да нет, вроде такого ничего больше нет. Кстати, у меня к тебе просьба: ты не мог бы дать мне на время снимки убитых женщин? Хочу на досуге поразмышлять.
— Бог мой! Над чем?! — громко возмутился Крюков. Затем недовольно пробурчал: — Ну, хорошо, если тебе нечем больше развлечься, то так и быть — сейчас доставлю. Подождешь меня здесь?
Василиса кивнула. Он нехотя вышел из машины и направился в сторону редакции.
Василиса тоже вышла из машины, решила немного размяться. Сквозь тучи пробивалось солнце, его лучи были по-весеннему теплыми, и очень хотелось подставить лицо, зажмурить глаза и ни о чем не думать.
Для чего она попросила у Крюкова эти фотографии, Василиса сама толком не знала. Решила в сыщика поиграть? Ох, не к добру это… Оглянувшись вокруг, она увидела стоявшую у тротуара, на противоположной стороне улицы, черную «Тойоту». Точно такая же машина стояла неподалеку от нее у риелторской конторы, когда она ждала напарницу убитой Котиковой. Совпадение? Номер не разглядеть — далеко. Настроение испортилось. Василиса села в машину и начала в зеркало заднего вида наблюдать за Тойотой. Из-за тонированных стекол не было видно, есть ли кто за рулем.
Вскоре появился Крюков с пакетом в руках. Василиса вновь вышла из машины. В какое-то мгновение у нее появилось желание рассказать ему про свои страхи, про звонки. Ведь кто-то же должен ей помочь. Но здесь нужен сыщик, а не фотокорреспондент.
— Заждалась? — с улыбкой спросил он и протянул пакет. — Вот, возьми.
Василиса сделала шаг навстречу и тут неожиданно ее нога попадает в выбоину в тротуаре и подворачивается. От резкой боли потемнело в глазах.
— Осторожно! — Крюков подхватил Василису под руку.
— Как же я теперь поеду? — сидя на заднем сиденье и потирая ногу, сокрушалась Василиса. — Нога болит ужасно…
— Давай я тебя отвезу, — тут же вызвался Крюков.
— Куда? — спросила она и сняла очки, чтобы вытереть выступившие на глазах слезы.
— А куда тебе надо? Может, в больницу?
Она с ужасом посмотрела на него и принялась рьяно ощупывать ступню.
— Да нет, вроде, все цело, только больно. Тормоз толком не прижму. Отвези меня домой… то есть, на работу.
— Не понял: так на работу или домой?
— Крюков, не задавай лишних вопросов, — Василиса поморщилась. — Я живу на своей работе.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Впечатление, что ты не ногу, а голову подвернула, — с досадой сказал он. — И где твои очки?
— Вот, — она протянула руку, в которой держала очки.
— Надень.
— Чего это ты раскомандовался? — удивилась она.
— Я не командую. Еще раздавишь случайно, а поводырем мне некогда у тебя быть.
Василиса обиженно поджала губы.
— Садись за руль, — буркнула она и водрузила на нос очки.
Крюков посмотрел в зеркало и улыбнулся:
— Ну вот, такую я тебя люблю. Злючку.
Василиса промолчала. На тему любви ей меньше всего хотелось говорить.
— Василиса Игоревна, вам помочь? — спросил охранник, когда она, опираясь на руку Крюкова, проследовала в сторону лестницы.
