Операция продолжаюсь около четверти часа.
Мы считали дичь.
Оказывалось штук пятьдесят или шестьдесят.
После этого Альфред неизменно говорил:
— Ну, я думаю, настало время немного привести себя в порядок.
И прежде чем поесть, Альфред поднимался в свою комнату, чтобы надеть полосатые носки, лаковые туфли, тиковые брюки и куртку, повязать на свою длинную шею галстук нежной расцветки, шириной в палец и провести — несомненно, это была гигиеническая мера — по редким волосам щеткой, в которой волосков щетины было больше, чем волос на голове Альфреда.
Тем временем мы рассматривали добычу: примерно на четвертой ее части не было ран.
Эта часть была добычей Медора.
Ни одна собака не брала или не позволяла хозяину взять кролика в норе или перепелку из-под стойки так, как Медор.
На следующий день все повторялось, пыл собак и охотников понемногу угасал, но только не у Альфреда с Медором.
В тот день Медор на склоне лет и Причард на заре жизни должны были сразиться между собой.
Если бы они состязались в беге, Причард, безусловно, победил бы.
Едва выйдя за ворота фермы, Причард поднялся по откосу канавы, оглядел окрестности своими горчичными глазами, хлеща воздух своим султаном, и внезапно устремился к зарослям клевера.
Напрасно было кричать и свистеть ему: глухой, словно Смерть у Малерба, Причард заткнул уши и предоставил нам надрываться.
Углубившись в заросли на треть, он резко остановился.
— Надо же! — произнес Альфред, с глубоким презрением смотревший на него. — Похоже, он делает стойку!
— А почему бы ему не делать стойку? — спросил я.
— Черт возьми!
Александр скручивал папиросу; он уже собирался ее отложить, чтобы прийти вовремя.
— О, можешь не торопиться, — сказал я ему, — зажги ее.
И Александр, закончив скручивать, заклеил и затем зажег свою папиросу.
Причард стоял словно каменный.
— Посмотрим, что там, — предложил Альфред.
Мы направились к зарослям клевера.
Нас отделяло от Причарда расстояние примерно в четыреста шагов.
Мы подошли к собаке вплотную.
Причард не шевелился.
— Пройди перед ним, — сказал я Александру.
Александр прошел перед ним: никакого движения.
— Твоя собака косит! — сказал Александр.
— Как это косит?
— Да: она смотрит на Мориенваль, не горит ли Пьерфон.
— Ну, а ты взгляни себе под ноги, и внимательно; посмотришь, кто выскочит.
Я не успел договорить, как выбежал молодой заяц.
Александр выстрелил по нему — заяц упал.
Причард не шелохнулся.
Только он перестал косить: глаз, смотревший на Мориенваль, не горит ли Пьерфон, присоединился к тому, который смотрел на Пьерфон.
— Болван, — сказал ему Альфред, отвесив пинок чуть пониже султана, — ты что, не видишь, что он убит?
Причард обернулся с видом, означавшим: «Сам ты болван!» — и продолжал держать стойку.
— Каково! — сказал Альфред.
— Разве ты не видишь, — спросил я, — что он стоял над двумя зайцами сразу, что один побежал к Александру, а второй сейчас бросится под ноги Маке?
Я не успел закончить, как второй заяц выбежал в свою очередь, как будто только и ждал моих распоряжений.
Маке первым выстрелом промахнулся, а вторым его убил.
— Пойдем, Медор, пойдем! — позвал Альфред.
И он направился к Мориенвалю.
— Прекрасно! — сказал я Александру. — Альфред отправился совершать свой набег, до вечера мы его не увидим.
— Утратив его, утешимся надеждой, что он не вернется, — ответил Александр.
И он положил зайца в свою охотничью сумку.
Маке поступил со своим точно так же.
— Все равно, вчетвером с двумя собаками все шло как нельзя лучше, а втроем, всего с одной…
— Я считаю, что Причард один стоит двоих, — сказал Маке.
— А где он? — спросил Атександр.
Мы огляделись.
Причарда не было.
В это время наше внимание привлек выстрел Альфреда, только что скрывшегося за лиственницей.
За этим выстрелом последовал крик: «Ищи, Медор, принеси! Ищи!»
— Вот Альфред и начал охотиться, — сказал Александр.
Пока Александр и Маке перезаряжали ружья, крики Альфреда, вместо того чтобы смолкнуть, только усилились.
— Посмотри-ка, — сказал я Александру, — да посмотри же!
Александр взглянул туда, куда я показывал.
— А-а! — сказал он. — Причард поймал куропатку.
— Он не поймал ее, он ее украл.
— У кого?
— Да у Альфреда же! Это та куропатка, которую он велел искать Медору.
В это время, опять со стороны Альфреда, послышался второй выстрел.
— Смотри, что делает Причард! — крикнул я Александру.
— Ах, вот оно что! — ответил он. — Ты должен был сказать мне, что мы отправляемся на спектакль, а не на охоту: я взял бы бинокль вместо ружья.
В самом деле, Причард, бросив куропатку, которую он нес, помчался на выстрел.
Через десять секунд он появился со второй куропаткой.
Альфред продолжал кричать во все горло:
— Неси, Медор! Неси!
— Не объясните ли вы, что здесь происходит? — спросил Маке.
— О, все очень просто, — ответил я. — Там, внизу, есть лесок; на опушке этого леска взлетела куропатка, и Альфред ее подстрелил; куропатка упала в лесу. Альфред, нимало не беспокоясь, крикнул: «Медор, ищи!» — и стал перезаряжать ружье. Альфред знает Медора, и у него не возникло никаких опасений. Но Альфред не знает Причарда: это вор, пират, разбойник! Он был в лесу и подобрал куропатку Альфреда до того, как Медор перебрался через овраг, и понес ее ко мне, не заботясь о том, я ли убил ее. Альфред, обеспокоенный тем, что не видел ни Медора, ни своей куропатки, отправился в лес, чтобы помочь собаке. Вторая куропатка поднялась в лесу: он убил ее, как и первую. Причард со своего места увидел, в каком направлении она падала. Бросив первую, он побежал за второй… И вот, смотрите, он несет вторую, как нес первую, вернее, он несет обеих!
— Ну, знаете ли!
— Конечно; он вернулся туда, где оставил первую куропатку; добравшись до нее, он, чувствуя, что пасть у него достаточно широкая для того, чтобы нести обеих, проделал тот ловкий фокус, который вы видите или, точнее, которого вы не видите… Смотри, Александр! Взгляните, Маке!
— Что он делает?
— Стойку над перепелкой, а в пасти — две куропатки!
— Как же он ее почуял?
— Он ее не почуял, он ее увидел; возьми у меня ружье.
— А из чего ты будешь стрелять?
— Я не стану в нее стрелять, я поймаю ее своей шляпой.
Я подошел к Причарду и, проследив за направлением его взгляда, увидел перепелку.
