– Она здорова, бодра и энергична, как юная дева.
– Передавайте ей от меня привет.
– С удовольствием. – Олли взял свою кружку. – А вы помните еще одного человека, который жил в Холодном Холме в одно с вами время? Гарри Уолтерса?
Манторп посмотрел на Олли будто бы немного настороженно.
– Гарри Уолтерс? Парень с совсем седыми волосами, который тоже курил трубку?
– Да, это он.
– Да, я немного его помню. Он был странным – предпочитал держаться подальше от всех, сам по себе. Работал в вашем поместье. И умер там – от несчастного случая.
– Да, все верно. Его придавило экскаватором. А как насчет семьи О’Хара? Их было четверо. И их похоронили на церковном дворе в 1983 году. Их вы помните?
– Да, – ответил Манторп, немного помолчав. – Да, это было ужасно. Одна из самых печальных историй на моей памяти. Это случилось вскоре после того, как я прибыл в Холодный Холм.
– Что вы можете о них рассказать?
– На самом деле немного, поскольку я просто не успел их узнать. – Он откинулся назад и затянулся, но трубка снова успела погаснуть. Викарий опять чиркнул спичкой и выпустил еще одно совершенное колечко голубого дыма. Олли почувствовал, как в кармане завибрировал телефон, но решил проигнорировать звонок. – Насколько я помню, Джонни О’Хара был большой шишкой в шоу-бизнесе. Поминальная служба проходила в нашей церкви, и звучали только песни артистов, с которыми он работал. Глен Кэмпбелл. Дайана Росс. Билли Джей Крамер. The Dave Clark Five. The Kinks. Я не помню, за какую именно область он отвечал – за тексты или за музыку. – Манторп немного помолчал и как-то мечтательно продолжил: – В тот день в церкви – без преувеличения – были все звезды. Все, чьи имена что-то значили в рок-музыке. Сомневаюсь, что такое случалось раньше – или произойдет когда-либо еще. У нас был Пол Маккартни, Рэй Дэвис, Мик Джаггер, Лулу… по всей деревне расставили полицейские кордоны, чтобы сдерживать толпу.
– Поразительно, – сказал Олли.
– Хмм… действительно, это было поразительно. А, вот еще кое-что – только что вспомнил. Брат умершего – Чарли О’Хара – приходил ко мне за несколько дней до похорон. И вел себя немного… мягко говоря, эксцентрично. Сказал, что Джонни никогда не был особо религиозным, но устроить отпевание в церкви в день похорон – это, по его мнению, хорошая идея. Вот только… Джонни, как бы это сказать, был бонвиваном, любил жизнь во всех ее проявлениях, и поэтому не могли бы мы заменить традиционное церковное вино и облатки на шампанское и блины с черной икрой? О да, и сигары. Сигары вместо свечей. Он спросил, нельзя ли сделать так, чтобы все в церкви зажгли не свечи, а сигары – в память Джонни. Тот просто обожал сигары.
Олли задумчиво улыбнулся. Сигары. Не объясняет ли это запах в спальне на чердаке?
– Как вы понимаете, я ему, конечно, отказал. И не в мягкой форме!
– Я нисколько не удивлен.
– Если служить в церкви достаточно долго, то навидаешься такого, что тебя уже ничто не сможет удивить, вот что я вам скажу! Хотя я уже много чего забыл. Как я говорил вам по телефону, моя память уже не та, что раньше.
– По мне, так у вас прекрасная память, – заметил Олли. – Так что случилось с семьей О’Хара? Как они погибли? Судя по всему, они скончались одновременно – что это было? Автомобильная авария?
– Ну… в некотором роде, но не совсем. – Манторп еще раз разжег трубку новой спичкой. – Они только что подъехали к дому, притормозили у парадного крыльца, и тут на них обрушилась часть крыши и фасада и осколки погребли под собой машину. Они умерли мгновенно.
Олли ошалело помолчал.
– В день переезда? Они все умерли в день переезда?
– Да. Боюсь, с этим домом связано немало трагедий. – Манторп с натяжкой улыбнулся. – Но пусть это вас не останавливает и не портит вам настроение. Старики в деревне любят болтать всякую чушь – о том, что на доме якобы лежит проклятие. Но на самом деле просто с домом, который был построен настолько давно, естественно, связано больше смертей. История человечества – это ведь не книжка со счастливым концом. Люди умирают, и это нормально. За свою жизнь я видел немало горя и печали, но я также был свидетелем многих событий, которые поддержали и укрепили мою веру в Господа и в человека. Если бы в мире не было плохого, от чего бы мы отталкивались, определяя, что есть хорошее? Верно?
– Полагаю, да, – сказал Олли и сделал глоток чая.
– Свет виден только в темноте. – Манторп одарил его загадочным взглядом. – Возможно, вы и ваша семья – это и есть тот свет, что необходим этому дому.
– На данный момент все выглядит совсем наоборот.
– Почему?
– Потому что это один сплошной кошмар.
И Олли рассказал викарию все. С самого первого дня, когда он сам и его теща заметили что-то странное в атриуме. Про наполненные светом сферы. Про девочку и старуху, которых видела Джейд. Случай с открытыми кранами. Голоса, которые он слышал в спальне прошлой ночью, и перевернувшуюся кровать. И наконец, о той же старухе, что несколько раз видела Каро.
Когда он закончил, Манторп молча кивнул и выбил трубку в пепельницу. Горка пепла заметно выросла.
– О боже, – наконец выговорил он. – О боже мой, – и нерешительно посмотрел на Олли. – В то время, когда я служил в деревне, Дом на Холодном холме большей частью пустовал. Но как я уже упоминал, вокруг него крутилась туча сплетен. Ну, вы понимаете – обычные деревенские страшилки.
– Каких сплетен?
– О том, что дом проклят – если вы верите в такие вещи. И еще одна отдельная сплетня. – Викарий презрительно пожал плечами, вынул из кармана пачку табака и стал набивать трубку. Проблема в том, мистер Хэркурт…
– Пожалуйста, зовите меня просто Олли.
Манторп кивнул:
– Хорошо. Олли. Так вот, Олли, проблема в том, что в деревне людям особенно нечем заняться. У них слишком много свободного времени. Вот они и сплетничают, придумывают всякие сказки.
– И какие же сказки они придумали про Дом на Холодном холме?
– Вы много знаете об истории этого дома?
– Пока что не очень – кроме того, что счел нужным сообщить риелтор. До того как дом купили О’Хара, владельцами были лорд и леди Ротберг – он был наследником династии банкиров. И кажется, они поселились там вскоре после Второй мировой войны и жили до самой смерти.
Манторп взмахнул трубкой.
– Да, это случилось за несколько лет до того, как я прибыл в Холодный Холм, но люди все еще об этом говорили. Ужасная трагедия. Хотя я полагаю, в некотором смысле она стала избавлением – после того, как они столько лет не могли покинуть дом. У вас ведь есть озеро, не так ли?
– Да, есть. То самое, где утонул Гарри Уолтерс.
– Как я слышал, одна зима в те годы выдалась особенно суровой. Леди Ротберг очень любила животных и развела на озере какую-то редкую породу уток. Я вроде как помню… там еще посередине небольшой островок?
Олли кивнул:
– Мы называем его Утиный остров.
– Леди Ротберг приучила уток жить на островке, оберегая таким образом от лис – она клала туда какой-то корм, чтобы приманить их, – зерно, я полагаю. И раз в несколько дней с мешком зерна садилась в лодку и отвозила его на остров. Но однажды утром озеро замерзло. Она решила, что лед достаточно толстый и можно дойти до острова – плыть на лодке все равно было нельзя. Леди добралась до середины с этим мешком зерна – и тут лед подломился, и она ушла под воду. Муж попытался ее вытащить, и ему это удалось, но леди Ротберг слишком много времени провела под водой, ее мозг был лишен кислорода и сильно пострадал. Так что остаток своей жизни она провела в постели, в состоянии растения. А на следующий год, как будто судьба решила сделать трагедию совсем уж полной, лорд Ротберг на свой сорокалетний юбилей устроил охотничью вечеринку, и случилось ужасное несчастье – кажется, юный сын одного из гостей нечаянно разрядил оба ствола прямо в лорда Ротберга. Ему снесло половину лица и часть шеи. Он ослеп и остался парализованным до конца своих дней.
– Я понятия не имел. Какой ужас. – Некоторое время Олли молча смотрел на викария. – Скажите, хоть кто-нибудь прожил в этом доме всю жизнь, так, чтобы умереть естественной смертью, без всяких трагедий?
Викарий улыбнулся:
– Я уверен, что да. Множество людей. Просто, понимаете ли, старые дома чисто в силу своего возраста видели немало трагедий, как я уже говорил.
– То, о чем я слышал, как мне представляется, это несколько больше, чем «немало».
– Рассматривайте это в контексте долгой истории дома. Но да, там действительно произошло много несчастных случаев. Будем надеяться, что с ними покончено.
– Вот это меня и беспокоит, – заметил Олли. – Поэтому я к вам приехал. Я вовсе не уверен, что с ними покончено. Что вы знаете об истории дома до Второй мировой войны?
– Ну, все, что я могу вспомнить, довольно расплывчато. Так, отдельные моменты. Во время войны дом был реквизирован правительством, и там разместили канадских солдат. А до этого, в начале двадцатого века, действительно была какая-то загадка. – Викарий сделал глоток чая. – Жила там некая странная семья, как мне говорили местные сплетники. Муж и жена. Не могу вспомнить их имена. И она куда-то исчезла. Муж сообщил общим друзьям, что она его бросила и уехала жить к сестре в Новую Зеландию. Но по слухам, у него была любовница, и поэтому он убил жену и закопал ее тело где-то на территории поместья. Дело дошло до полиции, но он умер, прежде чем стражи закона сумели докопаться до истины.
