— А если, дядюшка, у тебя объявится воспитатель? И если он, стегая сверху донизу, как ты говоришь, стеганет и тебя? — Николай многозначительно повел глазами.
— Ну, ежели и у меня воспитатель объявится, возражать не стану и спину готов подставить под ремень, ежели это общему делу поможет.
— Шутишь, дядюшка!
— Ей-богу, подставил бы! — серьезно сказал Евтей. — Вот деда взять твоего, Макара. Спроси-ка у Савелия, как он нас воспитывал. Крут был с нами до беспощадности, бил нас чем попадя, до крови, по-настоящему бил, а вот поди же, никто из нас, четырех братьев, не в обиде на него. А почему? Потому, что бил-то он нас справедливо, за дело. За ложь бил, за безхозяйственность. Бросил я как-то хомут на пол в конюшне, не повесил его на стену; он меня уздечкой так отхлестал — до сей поры, глядя на хомут, задницу чешу. Ежели бьют справедливо, какая тут может быть обида?
— Ну, вы тут ишшо поспорьте, поспорьте, а мы вот с Павликом пойдем, однако, — сердито проворчал Савелий и, повернувшись, зашагал к реке.
— И то верно, заговорились, — виновато кивнул Евтей и, подбросив на спине котомку, торопливо принялся отвязывать нетерпеливо приплясывающего и повизгивающего Барсика.
* * *
В Мельничное тигроловы пришли в девять часов вечера. У Евтея были тут знакомые, он предложил зайти к одному из них, наиболее гостеприимному, но, поразмыслив, неуверенно сказал:
— Кто его знает, примет ли он такую ораву на ночлег, да еще с собаками? Да и самим неудобно людей беспокоить. Ежели б друзья были, а то просто знакомцы. Пойдемте лучше в промхоз в сторожку определимся, там мы никого не стесним и сами не стеснимся, а сторож только рад будет.
На том и порешили. Поселок был небольшой, из трех вытянутых параллельно берегу реки улиц; центральная освещалась электрическими лампочками, подвешенными на верхушках столбов. Редкие прохожие мало обращали на промысловиков внимания, здесь привыкли ко всякому бродячему таежному люду: то геологи, то лесоустроительная экспедиция, то туристы, ну, а охотников и своих предостаточно.
Сторож промхозовской территории и заготпункта, высокий горбоносый старик с бороденкой, похожей на клочок прилипшей к подбородку пакли, увидав гостей, действительно обрадовался:
— А-а, кажись, опять к нам тигроловы пожаловали? Проходите, проходите, не стесняйтесь. А где же тигры ваши?
— Тигры наши в тайге бегают, их ишшо найти надобно, — сказал Савелий наставительно.
— Как же — найти? Вы мне сказки потом расскажете, знаю я вашу конспирацию. — Сторож заговорщицки подмигнул мутно-голубым слезящимся глазом. — На зообазу поди отправили тигров-то?
— Да не поймали мы! — сказал Николай, устало сбрасывая рюкзак и оттаскивая его в угол.
— Да вы чо, я же вот вчерась в газетке читал, там про вас все пропечатано; дескать, бригада Савелия Лошкарева вышла в верховья Уссурки на отлов тигров и после десяти дней преследования пленила двух полосатых хищников. Так и пропечатано: «Двух полосатых хищников»! А вы мне мозги засоряете. — Сторож снял с вешалки полушубок, надел его и стал медленно застегивать пуговицы, обиженно моргая.
Тигроловы недоуменно переглянулись.
— Вы что, серьезно читали про нас в газете? — недоверчиво спросил Николай, проходя к столу и усаживаясь на табурет.
— Ну а как же, шутка, что ли? Вот этими своими собственными глазами читал. — Сторож постучал себя согнутыми пальцами в переносицу. — А вы мне мозги засоряете, конспирируетесь... Две недели в тайге пробегали — и пусты? Кто вам поверит? Дураков нема-а...
— Что, так прямо и написано, что уже поймали двух тигров? Именно поймали?
— Не «поймали» именно, а «пленили» именно! Так и пропечатано: «Бригада пленила двух полосатых хищников», — слово в слово.
— Вот дают! — с веселым восторгом воскликнул Савелий. — Мы ишшо и свежего тигриного следа не видали, а уже готово — отловили!
— Это они авансом отловить нам дозволили, — устало махнул рукой Евтей. — Услыхал какой-нибудь досужий корреспондентик, что в лес ушли, ну и быстрей, чтоб никто другой не опередил, застолбил золотую жилу...
— А вы чо, рази вправду не изловили? — понизив голос и с каким-то даже испугом, спросил сторож.
— Ну дак сказали же, — подтвердил Савелий.
— Значит, газетка-то наврала про вас, али как? — растерянно спросил сторож у Николая, считая его, вероятно, самым авторитетным.
— Ну зачем же так прямолинейно? — усмехнулся Николай. — Вот Евтей Макарович деликатней выразился — не наврала, а просто аванс нам выдала. Ушли в тайгу тигроловы — значит, поймают...
— Во дела! — Сторож нерешительно потоптался и присел на дощатый топчан, выставив, словно на обозрение, большие, черные, еще нерастоптанные валенки. — Да-а, ну и ну... Стало быть, конфуз с газеткой вышел? Может, они того... как его... ошиблись? Может, их самих в заблуждение ввели? — все никак не мог успокоиться он. — Бывает же так... наговорит охламон какой-нибудь, а ему и поверют... Чо делать-то теперь будете — опровергание напишите в газетку?
— Да успокойся ты, дед! — рассмеялся Николай. — Ничего страшного не случилось.
— Как не случилось? А еслив не поймаете?
— Еслив не поймаем, дед, все равно опровергание писать не будем, — насмешливо сказал Николай и, спохватившись, что сторож может обидеться, добавил мягче: — Придется взять встречные обязательства и поймать этих усатых полосатых хищников.
— Вот-вот, только в этом, ребятки, и выход — поймать их побыстрей! — азартно закивал сторож и, подозрительно оглянувшись на дверь, понизил голос: — Изловите их тихонько, и все шито-крыто! Кто вас ревизировать будет? Сёдни вы их поймали или две недели назад? Скажите: в тайге их держали, не на чем было привезти. Во-от! — Сторож даже облегченно вздохнул, помолчал, что-то соображая, и вдруг, точно вспомнив нечто важное, спросил: — Да, а это, пойманных тигров-то как вы в тайге содержите? Так связанные и лежат все время, али вы их на цеп привязываете? Я в кине видел: на цепах лепарды пятнистые расхаживали.
— Ты в кине на первом ряде сидел, дед, али на последнем? — сдерживая улыбку, спросил Николай.
— На первом, на первом!
— Да хватит вам зубоскалить попусту! — мягко перебил сторожа Евтей. — Отловленных тигров мы в сруб сажаем, вот и вся история. А ты вот скажи нам, уважаемый, вот что — не слыхал ли ты про тигриные следы?
— Да как не слыхал? Слыхал! У нас этих тигров нонче нашествие! — радостно выпалил сторож.
— Ты погоди, погоди, уважаемый, — вкрадчивым голосом остановил Евтей сторожа, пересаживаясь с табурета к нему на топчан. — Ты не торопись, по порядку обскажи нам, где, кто и когда видел хоть один тигриный следок?
Все напряженно и с надеждой смотрели на сторожа, и, поймав на себе эти взгляды, почувствовав важность момента и своей фигуры при этом, дед подтянулся, напрягся лицом и, помедлив, должно быть, тоже для вящей значимости, сказал, загибая мизинец на левой руке:
— Ну, к слову, наш заготовитель Никитенко позавчера ездил на деляну за дровами и видел там тигриный след. Это раз. Во-вторых, Михайло Крутилин неделю тому назад двух тигров видал — кабана задавили, секача килограммов на триста. Это два. Потом, потом... дай бог памяти, ага! На тепляке по лесосекам штук десять тигров бродит. Собаку у Цезаря съели тигры, и сам он в тепляке от них цельну неделю спасался не жрамши, не пимши, пока трактор не пришел, все сидел возле печки — огня-то боятся оне! Боятся, да?
— Боятся, боятся, уважаемый, — охотно закивал Евтей. — Ты дальше перечисляй, очень нам все это надо знать.
— Та-ак... Еще недавно у Вощанова тигрица съела четырех собак, кабана они задержали, а она за одну минуту и кабана убила, и собак растерзала, и самого Вощанова едва не придушила — он успел пальнуть по ней выше головы, когда она прыгнуть на него изготовилась. — Сторож несколько мгновений помолчал, как бы давая тигроловам переварить услышанное.
И тигроловы понимающе переглянулись.
— Ну, дальше, дальше, — пряча улыбку в бороду, подбодрил сторожа Евтей.
— Ну, дальше стрельнул Вощанов будто бы по ней — она и ушла. Это для обчества, стало быть. — Сторож подмигнул Евтею. — Для конспирации, а в сам деле пульнул он ей, хищнице полосатой, промеж глаз. Неужто цацкаться будет?
— Ты думаешь, порешил он ее? — заговорщицки спросил Евтей, с трудом удерживая улыбку.
— Верняко-ом! Приши-ил! Закон — тайга, медведь — хозяин! Кто его там ревизировать станет, Вощанова?
— Но это уж не наше дело, уважаемый, ты про тигров-то еще вспомни, — нахмурился Евтей.
— Да-да, не наше, не наше дело, — спохватился сторож. — Про тигров еще. Так, кто там еще видал?.. — Дедок закатил глаза к низкому, чисто побеленному, залитому ярким электрическим светом потолку, пошарил по нему взглядом, припоминая, затем уперся взглядом в пол, но и там, не найдя никакой зацепки для памяти, со вздохом признался: — Запамятовал! Кто-то еще будто видал, но запамятовал! Да и не прислухался я; говорят кругом, а мне без надобности — ловить я их для цирка не собираюсь.
