Он продолжал целовать ее на протяжении всего оргазма, пока она не расслабилась в его объятиях. На долю секунды он испугался, что теперь, когда удовлетворена, она вернется к своему обычному поведению и оттолкнет его. Не будет ли это неприятным сюрпризом?
Эти страхи быстро развеялись, когда она положила руку на его эрекцию и сжала.
― Теперь твоя очередь, тигр.
Черт, да.
Блейк вытащил руку из трусиков Энди, обнял ее за талию, намереваясь положить ее на стол. Затем тихий голос в его сознании подсказал, что он должен приложить больше усилий для этой девушки, поэтому он поднял ее, поддерживая за попку, побуждая обернуть ноги вокруг его талии, и понес, прижимая к себе, к креслу ― тому самому, в котором проводил с ней собеседование. «Подходит», ― подумал он.
В конце концов, было бы грубо трахать сваху на стопке папок со сведениями о потенциальных невестах. Голос сказал ему, что это не просто грубо, но Блейк послал его к черту, потому что «грубо» еще никогда не было так хорошо.
Он сел в кресло и посадил ее сверху на себя. Ее кудри падали ему на лицо, заполняя окружающий воздух яблочным ароматом. Он был опьяняющим. Блейк опустился ртом к ее шее и наслаждался, целуя ее там, заставляя тем самым извиваться. Схватившись за резинку ее трусиков, он спустил их вниз по бедрам. Она ухватилась за его плечи, поднимая одно колено, затем другое, чтобы помочь ему снять их полностью. Теперь была ее очередь маневрировать его брюками и трусами, чтобы спустить их достаточно низко и высвободить член.
Наконец-то. Между ними не осталось преград.
Блейк отклонился и посмотрел в зеленые в крапинку глаза. Если они сделают это, пути назад не будет. Андреа уставилась на него в ответ. Момент длился вечность, пока она не подарила ему слабую улыбку.
― Трахни меня, ― сказала она.
Он интуитивно почувствовал, что смех над ее сексуальным разговором не приведет ни к чему хорошему, поэтому наклонил голову, чтобы скрыть улыбку, пока шарил в кармане брюк в поисках презерватива. Раскатав его, Блейк, наконец, позволил себе взглянуть на ее киску.
― О, она красивая. ― Его большой палец нежно скользил между ее складками и играл с бутоном, с которым он уже был знаком на ощупь. Затем он продвинул член к ее киске. Она издала стон и села на него, вбирая в себя. Как он и предполагал, она была такой мокрой, такой тугой, что Блейк на мгновение заволновался, что кончит немедленно, как подросток. Он удерживал ее на месте, пока не восстановил контроль, чтобы продолжать двигаться внутри нее.
План, по крайней мере, в его голове, был таков: не спешить и наслаждаться этим перепихоном, будь он неладен. Потому что существовала большая вероятность того, что когда Андреа придет в чувства, то выйдет за дверь и уйдет из его жизни. А прямо сейчас, когда его член похоронен глубоко в ней, а его губы захватили мочку ее левого ушка, он хотел, чтобы это длилось вечно, хотел остановить ее возможный уход в реальном мире.
Андреа, казалось, не принимала этот план. Ее бедра поднимались и опускались, жестко подводя ее к еще одной кульминации. Ну, если это то, чего она хочет, он, черт возьми, собирался дать ей это. Он играл языком с мочкой уха, затем нежно пососал ее, когда возобновил работу большим пальцем над ее клитором.
Он мог почувствовать изменения в ней, когда внутренние мышцы начали нежно сжиматься. Он слегка надавил на сладкую точку. Она сжала ручки кресла так же сильно, как стенки влагалища сжимали его член, и она снова эффектно кончила для него. В этот раз он не волновался насчет ее криков ― ее зубы так сильно впились в его плечо, что он боялся, в этот раз кричать будет он.
Вид Андреа, склонившейся на него в экстазе, острое удовольствие-боль от ее укуса, ощущение того, как ее тугая киска сжимается вокруг него ― этого было достаточно, чтобы достичь своего собственного оргазма. Ее спазмы еще даже не начали утихать, когда он стал еще толще и излился в нее. Он зажмурил глаза, когда Андреа схватилась за кресло еще крепче от силы его толчков. Сила оргазма потрясла его, и ему казалось, будто он падает в бездну.
На самом же деле, спустя полсекунды, спинка серого кресла отпала из-за интенсивности их противозаконного секса.
Лежа на полу своего офиса в клубке рук Андреа и обивочного материала, Блейк ощущал, как разлетается его мир подобно креслу. Что они сделали? Внезапно пристыженному, несмотря на их физическую близость, ему нужно было собраться и посмотреть ей в глаза. Он ощущал что-то, что-то даже более сильное, чем их первый поцелуй. Теперь кресло выглядело как метафора его высокомерия, бьющего его по голове. Он приготовил себя к тому, что она будет делать и говорить.
Даже учитывая то, что он подготовился, ее реакция застала его врасплох.
Она рассмеялась.
― О, боже! Ты можешь поверить… такое никогда… о, боже! Я даже не могу поверить! ― она смеялась так заразительно, что он понял, что сам посмеивается.
Она не ненавидела его после всего. Может, он и не разрушил ничего, в чем, как он думал, она обвинит его.
― Ты думаешь, кто-то заметит? ― отважился он спросить, просто чтобы не отказать себе в удовольствии услышать снова раскаты ее смеха. Когда их смех затих среди характерных офисных звуков, Андреа нашла свои трусики и надела их. Он расценил это как время для того, чтобы снять презерватив и тоже одеться. К тому времени, как они оба снова были одеты и стояли лицом друг к другу, было очевидно, что никто из них не знал, что сказать.
― Я подумываю съесть сэндвич. Тебе купить? Собираюсь прогуляться немного. ― Она немного суетилась и не хотела встречаться с ним взглядом.
Все, что Блейк мог сделать ― это кивнуть.
― Спасибо. ― Она пошла к своему столу, чтобы взять сумочку и надеть отвратительные оранжевые кроссовки. ― Хорошо, что я купила их, ― сказала она, подмигивая, перед тем как покинуть офис.
Он наблюдал за ней, размышляя, должен ли позволить ей уйти. Он надеялся, что она вскоре вернется, и они смогут поговорить об этом. Также неплохо было бы съесть сэндвич сейчас. Может, он даже сможет позже купить ей другие туфли.
Двенадцатая глава
Как только она ушла, Блейк обуздал свои эмоции и придал выражению лица обычный серьезный рабочий вид. Не стоило об этом думать, пока она отсутствует. Что сделано, то сделано. Он озадачил себя тем, что вызвал службу ремонта, чтобы та позаботилась об остатках разломанного кресла, затем заставил своего секретаря найти подходящую замену. Она обнаружила такое же кресло в неиспользуемом офисе на седьмом этаже. Его доставили, а другое, сломанное, забрали, все свидетельства их свидания были стерты в течение какого-то часа.
Что было, безусловно, хорошо, как он сам себе напомнил. Тогда почему в его груди такая тяжесть?
После того, как в офисе был наведен порядок, Блейк понял, что не может сконцентрироваться на чем-либо, кроме как на тиканье часов. Андреа все еще не вернулась, и он беспокоился о том, что могло означать ее продолжительное отсутствие.
Оно означало, конечно же, что она вне себя. Она, возможно, не вернется. Скорее всего, в это мгновение она пишет заявление в отделе кадров. Может, ему следует позвонить туда и проверить…
Нет, он не мог этого сделать. Ему следует ей доверять хоть немного. Так было бы справедливо. Он упал в свое кресло, позволяя весу утренних событий ― или, скорее, события ― осесть в его голове. Не заняло много времени принять решение, что это была худшая вещь, которую он когда-либо делал.
Затем он решил, что это самая великолепная вещь.
Потребовался всего лишь один взгляд на пустое кресло Андреа на противоположной стороне кабинета, чтобы снова вернуться к мысли о том, что это было худшим решением.
Но секс был таким невероятным.
Он проигрывал все происходящее, по крайней мере, раз пять у себя в голове, глубоко вдыхая, чтобы восстановить остатки ее аромата, вспоминая события, происходящие в кресле. В его воображении он и говорил Андреа, что это было неуместно, и обрезал все на корню, и дарил шесть оглушительных оргазмов.
Блейк впервые в жизни не имел понятия, что делать или думать. Каждый сценарий, который он себе представлял, казалось, имел равную вероятность. Если бы он спросил, что было бы, если бы он, Блейк Донован, был не генеральным директором, а мужчиной, чего бы он хотел ― ну, он бы послал этот голос к черту тоже. Потому что правда заключалась в том, что он знал, чего хотел до тех пор, пока эта ужасная Андреа Доусон не вошла в его жизнь и не перевернула ее с ног на голову.
Теперь он не знал, хотел он ее поцеловать или задушить. Трахнуть или уволить ее. Нет, так много он не знал. Он хотел, чтобы она была рядом. Он хотел, чтобы она была близка. Она приводила в ярость и была нелогичной и женственной, и абсолютно фантастической. Боже, его психотерапевт убьет его. Но вместо этого, он сделал пометку уволить ее.
― Бл*дь! ― зарычал он, потирая ладонями лицо. «Соберись. Составь план».
