- повторял кто-то свои любимые части туши.
- Я порежу твой зад на мелкие кусочки, - мечтал другой. – И добавлю веточку розмарина.
- Я тебя просто трахну, - пообещал третий. – Иди ко мне.
- Трусы поменяй, - разумно посоветовал четвертый. – Они дырявые. Пизду видно.
И тут же все по соседству взвыли еще громче.
- Пизду видно! Пизду видно!
Впереди вдруг раздался дикий грохот.
Одна из решеток сорвалась с петли и повисла боком.
В образовавшийся проход, истошно вереща, стал остервенело протискиваться жилистый лысый мужик. Подскочившие охранники затолкали его прикладами обратно и вызвали по рации ремонтную бригаду.
В одной из последних камер, сложив руки на груди, неподвижно стоял плечистый бородач и смотрел на Валенсию с таким видом, будто уже купил ее на аукционе и скоро подойдет забрать свою собственность.
Ее передернуло.
Последние метры зоны заключения они преодолели бегом.
Остановились у дверей с большой цифрой «два»
- Там что?! – чуть не задохнулась от возмущения Валенсия. – Опять то же самое?!
- Нет, - сказал босс. – Там он один сидит.
Крейн вдруг взял ее за плечи.
- Хочу еще раз тебе сказать. Не верь ни единому его слову. Он паук. А его слова – паутина. Он так жертв ловил.
- Но вы же от него какую-то информацию получаете. Значит, верите.
- Это другое. Он знает, что если соврет нам, то окажется в яме на хлебе и воде и без подарков. А он слишком любит комфорт. Мы с ним вынужденные союзники. А ты – его дичь.
- Спасибо, - поморщилась она. – Очень приятно.
- Извини. Но лучше такая правда, чем приятная ложь. Готова?
- Понятия не имею.
Двери раскрылись.
Здесь царил полумрак.
Второй зал был по размеру таким же, как и первый. Но вместо бетонных отделений с камерами была лишь одна большая прозрачная конструкция из толстого пуленепробиваемого стекла, установленная на небольшом возвышении.
Вокруг нее было расставлено какое-то оборудование. Змеились кабели. Вдоль стен сидели человек пять охранников.
Конструкция была освещена изнутри ярким желтоватым светом. Там стоял письменный стол, шкаф с книгами, широкая кровать, торшер, кресло.
В кресле сидел человек.
Увидев их, он встал и подошел к стеклянной стене.
На нем были пижамные штаны в цветочек, Строго выглаженная белая рубашка и узкий черный галстук.
Валенсия нахмурилась, вспоминая. Она где-то видела этот галстук.
Человек пригладил ладонью седоватые волосы, улыбнулся и сверкнул толстыми очками.
Валенсия отшатнулась.
Она вспомнила эту улыбку. Ею до сих пор матери пугали девочек.
Перед ними стоял Мистер Галстук, профессор филологии Митридат Пир, самый кровавый серийный маньяк в истории человечества. Больше пятисот девушек в возрасте от 14 до 19 было на счету этого улыбчатого господина. Изнасилованных, зарезанных, зажаренных и съеденных.
Мистер Галстук снова улыбнулся, не спуская с нее глаз.
- Позвольте представить, - сказал босс, шагнув вперед. – Валенсия – это Оракул. Оракул – это Валенсия.
Взгляд маньяка скользнул ниже, откровенно пожирая ее тело.
- Здравствуй, Валенсия, - сказал он тихим шелестящим голосом, рассматривая ее бедра. – Я тебя ждал.
Глава 11. Кулинария
«Ну, наконец-то тобой займется настоящий повар. Уж он-то наделает из твоих жиров блюда высокой кухни. Филе дез Омм а ля шалот. Миротон Провансаль, окорок по-тамбовски и прочую фуа гру. Жаль, не поделится, сам все сожрет.»
Бабка захохотала мужским басом.
«Нет, но каково, а? Оракул – Митридат Пир! Кто мог такое предположить? Теперь понятно, откуда у них…»
Бабка замолчала.
«Баушка?»
Молчание.
«Баушка? Откуда у них что?.. Баушка?»
Впервые за пару лет бабки в голове не было. Темнота была пустой.
Валенсия в нерешительности встала на пороге.
- Что-то не так? – вкрадчиво спросил Пир. – Ты боишься?
А то нет, урод, - промелькнуло в голове.
- Давай я буду с тобой откровенен, - сказал Пир. – Валенсия… Да, я людоед. С твоей точки зрения это ужасно. С моей нормально. Ты красивая девушка с нежным, тающим во рту мясом. Я бы с удовольствием тебя попробовал. Во всех смыслах этого слова. Но, увы, для коитуса я негоден из-за таблеток. А заниматься кулинарией здесь невозможно по понятным причинам. Тебя даже пожарить не на чем. Сырое мясо я не ем. Так что, тебе нечего бояться.
- Я пройду? – тихо спросила она.
- О, да, конечно. Прости.
Пир поспешно отступил в сторону.
Она прошла к столу, стараясь не поворачиваться к нему спиной.
Его голодный взгляд продолжал блуждать по ее бокам и бедрам.
- Но если помечтать… Ты же позволишь помечтать? Здесь это мое любимое занятие… Сперва я бы поставил тебя на колени, повернув к себе попой. И долго бы трахал, наслаждаясь видом твоей дрожащей задницы и представляя, как она будет выглядеть в запеченном виде. С хрустящей золотистой корочкой и толстым слоем сала на срезе. Во время коитуса я бы удерживал тебя за поясничные мышцы. Они у тебя выдающиеся из-за тонкой талии и широких бедер. Там самое нежное мясо, и оно наверняка с тонкими прожилками жирка, судя по твоей комплекции и небольшому лишнему весу. Поэтому после совершения коитуса, я бы сделал из них вырезку. Немного отбил и пожарил. Практически без специй. Только небольшое количество соли, перца и оливкового масла. Вкус твоей плоти мягкий и свежий. Я это чувствую даже сейчас, по запаху. Забивать его травами и специями – преступление. Также, как и пережаривать. Минуты две на сильном огне с каждой стороны, думаю, будет достаточно. Таким образом получится два превосходных блюда. Запеченный окорок и стейк из вырезки с минимальной прожаркой. Это было бы прекрасно. Особенно под хорошее вино.
- А остальное? – спокойно спросила Валенсия, сев за стол.
Маньяк уставился на нее. Видимо, привык, что на его изыски люди не знают, что сказать.
- Что остальное?
- Во мне же не только задница и поясничные мышцы. Есть еще бедра, голяшки, грудинка, карбонат, шея. Что с ними?
- Хм, - голодный взгляд стал недоуменным. – Их можно заморозить на черный день. Или потушить с овощами и подливками. Но если честно, я бы все это выбросил. Вместе с окороком.
- Даже так? А окорок-то чем не угодил?
- Он хорош для наших форумов в даркнете, где мы обмениваемся фотографиями и отчетами о приготовленной еде. Красиво выглядит, когда лежит на блюде. Но он
