– Не «там», а у нас в РУВД!
– Вася… Ну ты же видишь – как что, так всплывает!
– Говно в коллективе всплывает, – отвернувшись к окну, тихо сказал Токарев.
– Согласен, – дернул шеей начальник РУВД. – Ну неправильно… Но ты меня-то пойми…
– Понял, – еще тише сказал Василий Павлович и кивнул с горькой усмешкой – нет, лишь с намеком на нее.
Лицо начальника РУВД пошло красными пятнами:
– Нет, не понял!!! Твою мать!!! Я что – крыса отъевшаяся?! Что за тон?! Сам же мне говорил: соглашайся на начальника – а мне эта должность на хрен не вперлась!!! Говорил?
– Говорил…
– Что, хуево вас прикрываю?
– Согласен…
– А раз согласен, то… Должен понять. А то я – крайний. В управлении кадров считают, что я тут «малину» развел, а в ОУРе – дескать, братву сдаю! Но мне надо?! Меняемся местами?! А?!
Начальник РУВД еще долго надрывался (хотя Токарев-старший и не спорил с ним – просто молчал), а потом устал и ушел, даже не хлопнув дверью.
«Лучше бы уж хлопнул», – подумал Василий Павлович, закуривая и растирая ладонью поверх рубашки левую половинку груди…
А начальник РУВД вернулся к себе в кабинет и дал команду отметить в приказе старшего оперуполномоченного Каликова как проявившего бдительность и принципиальность, а приказ огласить всему личному составу РУВД. Это было единственное, чем он мог отомстить за Токарева-младшего.
(…Приказ огласили, и с Каликовым перестала здороваться даже Светка-кинолог. Лаптев потом по пьяной лавочке пытался начистить рожу Каликову, но «бэх» словно чувствовал – всегда вовремя куда-то испарялся. Отношения между ОУРом и ОБХСС стали напряженными – это очень-очень мягко говоря. Цепная реакция амбиций десятков характеров довела в конце концов начальника РУВД до натуральной истерики, и однажды на очередной оперативке он сорвался на всех сразу и выдал незабываемый перл: «Все, хватит!!! Завтра всем собраться по тревоге на случай войны! Тревожные чемоданы и противогазы буду лично проверять у каждого!!! Все!!!» Еле-еле его успокоили…)
Из статьи известного писателя и журналиста Гелия Ядова
«Сколько лиц у милиции?»…Я продолжу. Алчущие антиквариата сотрудники УБХСС Ленинграда приходят к ветерану войны Г., переворачивают все, как при обыске в «квартире Ульяновых» (я был через несколько часов у нее после обыска, поэтому так уверенно и пишу), изымают ценности, доводят хозяйку до сердечного приступа. Через месяц дело в отношении ее прекращают за отсутствием состава преступления и все ценности возвращают без особых извинений.
А вот пример методов, применяемых при подобных «расследованиях». В. Укупина «пригласили» сотрудники БХСС Василеостровского РУВД Ленинграда и потребовали оговорить «нужных» коллекционеров. Когда же Укупин отказался, то старший оперуполномоченный Каликов «разъяснил» ему: «Отберем твою коллекцию, задержим, к чертовой матери, а у тебя, кажется, тяжело больная астмой мамуля?»
По заявлению лиц, незаконно оказавшихся под прессом подобных «Каликовых», у них были совершены во время обысков кражи личного имущества.
А какова реакция руководства МВД?
Простая! Факты не подтвердились.
Все это мерзко! Или я напрасно обобщаю?..
А Василий Павлович вернулся в день своего разговора с начальником домой раньше обычного. Артем видел, как отец мается, но не знал, чем помочь. Сбегал за водкой. Подошел Богуславский, и начались посиделки, которые Токарев-младший очень любил – еще с детства. На этот раз, правда, «фуршет» получился совсем даже не веселым. Отец и Богуславский наперебой пытались что-то объяснить Артему, – что Каликовых много, что они – «эхо прошлого», что государство не может позволить себе думать о каждом, пытаясь думать обо всех сразу… Богуславский даже договорился до того, что среди жуликов в процентном соотношении мерзавцев столько же, как и среди ментов…
А совсем уже к ночи, когда отец с сыном остались одни, выпивший много, но не сильно захмелевший Василий Павлович начал вдруг говорить Артему такие вещи, которые никогда не говорил раньше:
– Ты меня знаешь, сын, а я – знаю, как устроена житуха. На бабу надо смотреть не когда она сигарету прикуривает, груди под сопли подставляя, а когда она в общественной бане с тазиком… И если не оттолкнет такая картинка – тогда да, можно сказать, что действительно – нравится… Что ты улыбаешься? Это я к чему – к тому, что точно так же надо подходить и к работе… Считалочку помнишь нашу – «впереди идет ОУР, вечно пьян и вечно хмур»? А почему он вечно пьян и хмур? А потому, что забыться хочется. И дело-то не во внешней грязи… Ну убил, ну ограбил, ну попал, ну в тюрьму… Знаешь, сынок, мы собаки легавые, норные, царю служим… Часто цари… того… ну и мы… Легко, что ли? Ты вот пока видел только затрещины, да все за дело – ну, поддадим раз-два… А знаешь, как бьют по-настоящему – чтобы бить? Это не ринг… Я видел, как противогаз надевают и, пережимая шланг, душат, да так душат, что потом водой отливаешь… Наручники вбивают, аж под кожу, да часами держат… К турнику подвешивают… Бляди штабные ничего, кроме шариковых ручек за тридцать пять копеек, не дадут, но – «колите»! «Колите»… Так дайте колун!!! Дадут… Дадут, если прокатит, – пару лет условно… «Кто вам позволил нарушать социалистическую законность?!» Ненавижу… И прокуратура – тут как тут: «Нельзя раскрывать преступления преступными же методами…»
А обыскивать матерей ни в чем не повинных из-за сыночков-мудозвонов?! Сидишь на кухне, приговариваешь: «Мамаша, будет вам, все устроится…» А сам знаешь, что все уже устроилось – лет на пять! Однажды ребенок на обыске вышел, радостный такой, лет семь… «Здравствуйте, дядя, вы мои игрушки хотите папе отдать?» Так стало противно. Я – не виноват, а – как подонок, ежели со стороны взглянуть… А липа? Сплошная же липа!!! Раскрываемость 96,7 процентов – это же бред! Я тут почитал – в Англии, с их техникой и Скотленд-Ярдом – по квартирным кражам раскрываемость 17 процентов, а у меня в отделе – 96,7!!! И до какого, интересно, уровня у нас понимают, что это – липа? А по-моему, – все все понимают. И все равно – материал за материалом зажимаем – лишь бы не возбудить дело! В день по пять преступлений совершаем… Да блатной урка колбасит меньше! Ничего! Мы на этот абсурд отвечаем авангардом – даешь раскрываемость 102,4 процента! Это как же?.. А так – с учетом раскрытий прошлых лет… Главное – не сойти с ума и не поверить во всю эту белиберду самому… Что ни агент – то либо «макулатура», либо налетчик… Зато какие красивые приказы написали! Спецаппарат у них по приказам даже пиво пить не должен! Где же таких набрать – из передовиков «Скорохода»? А откуда они тогда про жулье знать будут? «Не ебет», – отвечают приказы… Половина оперов – скрытые алкоголики, и это по моей, очень мягкой шкале. А у них ничего больше нет – только розыск да пол-литра… Да, для нас жулик милее честной соседки! Опера со щипачами на День милиции в служебном буфете ресторана «Метрополь» в обнимку до визга поросячьего нажираются… А на следующий день снова ловят и режут друг дружку! Зазеркалье… А я не хочу… Не хочу, чтобы ты пил краденый спирт да закусывал вареной колбасой, подаренной любовницей (она же – доверенное лицо) из магазина «Мясо»… Конечно, почвовед из тебя хреновый… Не надо себя обманывать… Спекулянтом ты тоже не станешь… Ну не твое! А ведь кем-то становиться надо… Мужику без серьезного занятия – никак нельзя, душа скурвиться может. Мужик либо должен уметь делать то, чего другие не могут и не умеют, либо добытчиком быть… Спецы сами ничего не добывают, но их добытчики кормят… Сейчас время интересное – перемены скоро пойдут, я их кожей чувствую… Я к чему… Знаю, что у вас половина вашего клуба «Ринг» приключения ищет на жопу! Ты – ты не вздумай к налетчикам податься. Сядешь. Сядешь!!! Это я тебе говорю…
Скоро времена настанут – можно будет и без налетов, и без внутреннего омерзения с богатых уродов свою копейку взять. Что ты лыбишься? Я же тебя чувствую – ты у нас в розыске вольности хлебнул, а вольность и законопослушность сочетаются плохо… Куда тебе с таким характером – не в народное же хозяйство… На законы плевать либо у нас в розыске можно, либо… Кто в наш мир зашел, тому из него выйти трудно – если только на другую сторону медали – но это тоже не для тебя – на другую сторону, – ты же у меня не такой дурной, сынок… А еще можно не на другую сторону, а по ребру – но это тяжелее всего… Я, конечно, всегда помогу, и ребята… Слушай, может ты, пока учишься – вышибалой в баре поработаешь каком-нибудь? А что? Во, я придумал… Тоже дело – доброго паренька от пьяни защитишь, ну, там, треху-другую с богатея снимешь. У меня спрашивай, ежели что… Плюс цынканешь мне, ежели что будет странного… Что ты уставился? Врать друг другу лучше? Ну отрезала тебя жизнь от погон! Но пока я и мои товарищи живы – ты с отделом все равно одной крови! А жить, крутиться все равно придется… И мужиком становиться… Нет, ты не думай, про вышибалу я – фигурально, необязательно буквально…
