После чего ритуал посчитали законченным, и все разошлись до следующих военно-парламентерских действий. На сопке водрузили корявое полотнище с театральной надписью "АНТРАКТ". Война перешла во временное… очень временное перемирие.
Они чуть не задавили Колдуна.
Уорл принял темную фигуру за большую крысу и наддал газу, но машина вдруг пошла юзом, заглохла и остановилась: перед бампером стоял Колдун, с сосредоточенным видом корябая что-то гвоздиком на покрытой плесенью бетонной стене. Он даже не глянул на гостей, задумчиво рассматривая созданный им чертежик и подсвечивая себе пучком гнилушек. И очнулся, лишь когда Аврелий взял его за плечо.
Уорл всерьез психовал за рулем: он хотел выскочить и дать хорошего леща придурку, который чуть не оказался под колесами, но надежно зацепился брючиной за педаль газа. Гелла же только что проснулась от резкой остановки и ничего не могла понять.
– Ты! - Аврелий запнулся и зло потрусил Колдуна за плечо. - Ты зачем?
– А, это вы. - Колдун наконец-то увидел машину. - Я, между прочим, вас жду. Наверху опять чушь, устал я от нее. Вы здесь обязательно прошли бы, но что-то рановато добрались, я - то думал… Ага, ясно! Не ожидал, что Этот драндулет поедет, иначе бы сам на нем катался. - Колдун застенчиво улыбнулся. - Издержки гуманитарного воспитания, понимаешь. - Мягко снял руку Аврелия со своего плеча, повернулся к стене. - Вот здесь я кое-что придумал. Гляди - это мы, а тут…
– Идиот! - запоздало проревел взбешенный Уорл. - Куда этот дурак только смотрит, а еще интеллигент!
– Да, верно, - Колдун повернулся к машине, - это верно. А что означает слово "интеллигент", ты знаешь? Ответь-ка, дружок.
Уорл подергал рычаг сцепления, сплюнул сквозь щель в зубах:
– Не знаю. С языка сорвалось. Наверное, ругательство. Не помню.
– Вот-вот, - согласился Колдун. Потом стер рукавом чертежик со стены, вздохнул и сел в машину. - Хорошие вы ребята, только бестолковые. Дальше я дорогу показывать буду. Как лоцман.
– Как кто? - спросила Гелла.
– Ну неважно. - Колдун посопел и добавил: - Удивительно! При таком невежестве и добраться сюда!
– А мы монетку кидали, куда идти, - честно призналась девушка, - вот и добрались.
– Ага. Монетка, значит. - Колдун нетерпеливо толкнул Уорла в спину. - Ехай! Ехай!
Уорл пожал плечами. Машина вдруг завелась и двинулась вперед.
– А крысы? - тонким голосом воскликнула Гелла. - Тут же полным-полно крыс! Как же вы в одиночку, столько времени… И почему ждали нас именно здесь?
– Как меня зовут? - ласково, не поворачиваясь к ней, спросил Колдун. - Стой, - тем же голосом скомандовал он, - поворот проскочили. - Уорл проворчал тихое и нецензурное, но сдал назад и въехал в нужный рукав туннеля.
Машина унеслась вдаль. Затаившиеся крысы выбирались из щелей и,'хмелея, нюхали острыми мордами бензиновую гарь.
Его Военное Величество Очередного Кормчего, Прижизненного Друга Города, убили.
По-деловому убили. Как говорится, ничего личного.
И ведь не варвары, а свои, простые рубахи-парни, спекулянты, которым поперек горла стал запрет на изготовление браги и самогона.
Однажды с жуткого бодуна Кормчий-Тридцатый дал зарок не пить самому и не давать другим. Заодно, решив окончательно оздоровить нацию и вспомнив при этом учение о пользе хождения босиком, Кормчий отдал приказ: "Здоровье нации - в пятках!" И, подумав, добавил: "Чем хуже - тем лучше!" Потому-то все немедленно стали ходить босиком - хоть по снегу, хоть по колючей проволоке. Особенно в том деле преуспели маги: они с незапамятных времен считали лучшим закаливанием человеческого ума именно хождение по всяческим не предназначенным к тому вещам: горячим углям, гвоздям, битому стеклу, шипам и прочим весьма опасным для тела предметам. Им-то и пали карты в руки.
Теперь утренняя гимнастика начиналась с обязательного прижигания пяток, отчего Железный отряд заметно охромел.
Пользуясь благоприятным политическим моментом, интриганы-бражники ("Хорьки от дрожжей и сахарных плантаций", как их назвали потом в официальном некрологе) подсыпали в утренний кофе Кормчего растолченный в пыль бриллиант. Кормчий с удовольствием откушал чашечку напитка, после чего занемог почками и умер. Правда, перед этим успел отдать приказ "Всех расстрелять!", но не уточнил, кого и сколько десятков. Посему приказ исполнен не был.
Отошедшего поместили в морозильник, где уже лежало очень много мертвых (и один живой, только сумасшедший) Кормчих.
Следующий Кормчий объявил себя Гуру Первым, назвал войну священной и сообщил, что основной смысл той войны - в непрестанной медитации. Согласно новым канонам веры, теперь пернатые ракеты перед вылетом освящались буддистскими монахами. Откуда их столько взялось в Городе, никто не знал, но заунывное: "Ом мане падме хум!" - разносилось по всем улицам с утра и до утра.
Разбитые небоскребы ныне чернели не пробоинами в стенах, но дырами от утерянного зуба Будды.
– Вот здесь, - показал пальцем Колдун.
Машина остановилась, Уорл вылез из-за руля и огляделся. Наверное, это был или конец туннеля, или его поблажка - машина стояла возле мраморных ступеней, а вверху, на выходе, через дверной проем светлело дневное небо.
– Приехали, - мрачно сообщил Уорл, - я так и думал. Ох, же… - Он достал прицел, тщательно протер оптику грязным платком и засек облако в небе. Облако было непривычно лохматое и белое. А небо подозрительно голубое. - Пошли, что ли?
– А куда? - с недоумением спросила Гелла.
– Сюда, милая, - вдруг зачастил Колдун, - куда вы в конце концов и должны были попасть. В самое нутро, так сказать… То есть в логово. К врагам-супостатам.
– А, - отмахнулся Аврелий, - чего-то ты слишком разговорчивый стал. Специально завел, что ли?
– Может быть, - вдруг согласился Колдун. - Мне пора. Ваше дело военное, вы и разбирайтесь. А я пошел рыбок ловить. Они здесь небось вкусные. А то и золотые! - Он достал из глухой стены ведро, удочку и вприпрыжку побежал по ступеням вверх.
– Эй! Ты! - басом рявкнул Уорл. Но было поздно, Колдун исчез.
Схватив вещи в охапку, троица припустила вслед за беглецом.
– Не нравится мне это, - сердито пыхтел Уорл позади Аврелия, - странно оно все как-то!
Лестница закончилась утренней поляной. На густой траве и цветах лежала бриллиантовая роса, ее пили мохнатые пчелы; вокруг поляны росли высокие, едва ли не до неба, кедры. А само небо страшило глубокой синевой, в него запросто можно было упасть… Воистину здесь оказалось слишком хорошо. Как сказал бы Уорл - подозрительно замечательно.
– Будем настороже. - Уорл достал из рюкзака дежурную клеенку, постелил ее возле ближнего кедра и набросал сверху продуктовые припасы. - Но сначала покушаем! - Он еще раз огляделся по сторонам, осуждающе покачал головой: - Ловушка, однозначно! Всем бдить, бдить и еще раз бдить! - После чего, позевывая, сел рядом с клеенкой, прислонился спиной к кедру и немедленно начал клевать носом.
Гелла крикнула: "Ой, бабочка!" - швырнув автомат в сторону, она стеганула воздух пилоткой, но промахнулась.
– Вот-вот, - поддакнул Аврелий и цепко огляделся.
Врагов не было. Только природа: лес, бабочки, трава. Хвойный воздух. Темная поганка выхода туннеля. И более - ничего и никого.
– Здравствуйте, - сказал кто-то из кустов. - Вы кто, охотники, да? - Шелестя ветками, из зарослей вышли двое, парень и девушка в легких пестрых одежках. - А мы тут травы лечебные собираем.
– Руки! - заорал Аврелий, дергая затвор. - Руки!
– Пожалуйста, - ответил парень и протянул их вперед: в правой был букет из разных, незнакомых Аврелию цветов. - Берите, если так нужно. Мы еще нарвем.
– А вот и я! - сказал Колдун. Он тоже выбрался из кустов, но с другой стороны поляны, и встал как раз между автоматом и ребятами из леса. - Не задалась рыбалка, речки тут нет… Эхма, какая красота! - Колдун с умильным видом повел рукой. - Весна! Лето! Смотрите, птички, и вовсе не вороны. Жучки вон… тоже, - и с недоумением оглядел кисть руки: на ней висел здоровенный перламутровый жук и старательно, до крови стриг жвалами бородавку. - А я - то думал, - удивился Колдун, - кто, может, мне руку ненароком прострелил. - Он сбросил жука и принялся массировать кисть.
Незнакомый парень шагнул к Колдуну со словами: "Давай погляжу". Адевушка подошла к Аврелию и потрогала автоматный ствол.
– Это ружье у вас такое, да? Охотничье?
– Автомат, - нехотя процедил сквозь зубы Аврелий.
– А зачем он тут? - с удивлением спросила девушка.
Гелла толкнула Уорла; тот по-турецки сидел возле клеенки и немо созерцал происходящее. Челюсть у него заметно отвисала.
– Вот это да, - хлопнув ртом, сообщил наконец Уорл, встал, громко откашлялся, обратив на себя внимание, и сообщил: - Сдавайтесь, граждане варвары! Вы окружены. Ясно?
После чего опять сел рядом с клеенкой и широко ухмыльнулся:
– Ну я свое сказал. Ей-богу, живые варвары! Такие же дурные, как и ты! - Он протянул руку и шлепнул Геллу по ноге.
