— Эй, князь! Очнись! Не знаю почему, но у тебя сейчас лицо как у блаженного идиота!
Что-то острое впилось в ногу. Неожиданная боль заглушила возвышенный настрой и заставила очнуться.
— А? Что? — Талейн удивленно посмотрел по сторонам и обнаружил Тимошку, мертвой хваткой вцепившегося в штанину.
— Говорю, выглядишь как ненормальный! Вот что! — сообщил кот, выпустив ногу из своих цепких объятий. — В одном глазу фанатичный блеск, в другом — мрачная готовность к самоубийству. Что с тобой случилось?
— Не знаю.
Решив не рассказывать о странных мыслях, неожиданно посетивших его разум, Талейн вновь посмотрел на поле.
Солнечный зайчик куда-то исчез, и сейчас колосья ничем не напоминали то золотое богатство земли, ради которого стоило падать ниц. Тусклая, с заметным серым оттенком пшеница вызывала лишь неожиданное чувство брезгливости и наводила на странные мысли. Казалось, что поле присыпано пылью, что само по себе выглядело довольно неестественно. Плюс ко всему вокруг стояла глухая тишина. Ни тебе стрекота кузнечиков, ни бабочек, за которыми радостно гонялся по лесу мошка, ни ветра. Ничего и никого. Заходить в такое поле не было никакого желания, а обойти — означало потратить уйму времени впустую, поскольку расстилалось поле во всю ширь горизонта. И казалось, что нет ему ни конца ни края.
Тем не менее после короткого размышления, князь выбрал второй, более безопасный вариант и, взяв на руки кота, пошел вдоль кромки поля, держась подальше от странных колосьев.
Магической ауры над полем не ощущалось, чужеродного колдовства тоже. Но и списать необычный цвет колосьев на неизвестный сорт пшеницы тоже не получалось. Настороженно поглядывая по сторонам, Талейн периодически переходил с шага на бег, чтобы как можно быстрей миновать неприятную преграду на своем пути. Страшно не было. Просто в душе возникло стойкое ощущение грядущих неприятностей.
Но чем дольше он шел, тем легче становилось на душе, и все предыдущие страхи постепенно растаяли и стали казаться обычной выдумкой, наваждением утомленного тяжелыми событиями рассудка. Даже Тимошка давно успокоился и, перебравшись с рук в капюшон дорожного плаща, предавался там глубокому сну.
«Видимо, я слишком измотан последними приключениями, — решил Талейн. — Поэтому в голову лезет всякая чепуха. На самом же деле вокруг нет ничего и никого подозрительного. К тому же, наверное, еще не полностью восстановились силы после ритуала возврата теней. Отсюда и беспокойство, и ожидание очередных неприятностей. Необходимо успокоиться и расслабиться, да еще не мешало бы перекусить».
Князь остановился и опустил на землю мешок. Привал? Почему бы и нет. К тому же скоро начнет смеркаться.
Осторожно сняв плащ, князь уложил его на траву, стараясь не потревожить дремлющего в капюшоне кота. Рядом положил меч. Потом развязал мешок и достал провизию. Разделив мясо и сыр, подвинул кошачью часть ближе к плащу, зная, что хвостатый напарник обязательно проснется от запаха еды.
Идея сработала. Тимошка выбрался из капюшона, сонно потянулся, зевнул и, даже толком не раскрыв глаза, подцепил лапой ближайший кусок мяса.
— Мне странный сон приснился! — сообщил он, проглотив еду. — Как будто я нахожусь в какой-то темной пещере и ищу выход. Там даже не одна пещера, а много. Очень темно. Я бегаю по ним, а там пусто, никого нет. Ни одной живой души. Неживой вроде тоже. Но вдруг я поскальзываюсь и лечу кубарем. И попадаю в большую яму. А в этой яме растет дерево. Оно сначала кажется мне неживым, потому что на нем нет листьев, а кора черная. А прямо из-под земли свет идет. И я начинаю…
— Если ты наелся, то мы лучше дальше пойдем, чем тратить время на пустые разговоры! — неожиданно прервал его Талейн. — Если помнишь, у нас есть одно незавершенное дело.
Кот осекся на середине фразы и быстро подцепил когтем следующий кусок мяса. Разумеется, время не ждет, но неожиданная грубость со стороны друга его неприятно удивила. Жаль, что он так и не узнает, какое потрясающе красивое солнце ему снилось: яркое, пылающее, словно огонь. А впрочем, мало ли что может во сне присниться. Ведь по-настоящему такого солнца не бывает.
На землю осторожно опускались сумерки, но стройные ряды колосьев и не думали заканчиваться. Сытый и довольный Тимошка носился взад-вперед, в качестве развлечения периодически выпрыгивая из высокой травы под ноги. Талейна подобная игра раздражала, но обижать кота он не хотел, поэтому старательно растягивал губы в подобие улыбки. В душе вообще происходило что-то странное. Абсолютное спокойствие, сравнимое с апатичностью, боролось с неудержимым гневом. Бесило абсолютно все: тишина, бесконечное поле, сумерки, непослушание жены, кошачье веселье, предстоящие поиски, найденный в кабинете Дейна портрет…
Подумать только! Собственная жена — бесконечный повод для беспокойства! И ради этого стоило жениться? Бегай теперь, ищи ее по всему свету! И зачем только придумали любовь!
Стоило вспомнить жену, как ярость победила апатию. Гнев вскипятил мозги, погрузив князя в состояние «ушел в себя, вернусь не скоро», а окружающий мир попросту перестал интересовать. Причем настолько, что, услышав восторженный возглас: «Ой, смотри, мышь!» — Талейн и головы не повернул, продолжая быстро идти вдоль ровного края поля.
На пути попался довольно большой камень. Князь отбросил его ногой в сторону пшеничных зарослей, обрадовавшись возможности хоть на чем-то выместить бушующий внутри гнев, а затем пошел дальше. Но подозрительный шорох за спиной заставил его остановиться и обернуться.
Пшеничные колосья изогнулись и облепили камень, буквально скрыв его поверхность из вида, а затем распрямились, словно ничего не было. Действительно, уже ничего не было. Камень пропал.
Удивившись, но решив не останавливаться на одном эксперименте, Талейн принялся швырять в поле все, что попадалось под руку: ветки, траву, мелкие камушки, землю… В итоге результат получился следующим: земля и камни принимались колосьями без проблем, а вот траву и ветки поле попросту «выплевывало» обратно. К тому же за время сумерек пшеница заметно подросла, став почти на голову выше Талейна, и поменяла цвет на землисто-серый. Но не это сейчас озаботило князя, а то, что открытием «почти всеядной» пшеницы необходимо было срочно с кем-нибудь поделиться.
Талейн вспомнил о Тимошке и громко позвал его. Но ответом ему была тишина. Кот не отзывался. Удивившись, он позвал еще, а затем создал небольшое заклинание-поисковик, чтобы послать его за пушистым непоседой. Точнее, попытался создать, потому что у него ничего не получилось. Заклинание не желало сплетаться, словно у него, Талейна, никогда и не было магических способностей. И вот тут, впервые за все время, сквозь ярость пробился страх, заставивший Талейна по-иному взглянуть на происходящее вокруг. Взглянуть и ужаснуться.
Самым страшным из всего случившегося было то, что он неизвестно когда потерял кота и сейчас не имел ни малейшего понятия, где тот находится в данный момент. В паникующем мозгу на мгновение всплыл кошачий вопль, что-то насчет мыши. Но какие здесь могут быть мыши? Сверчки, и те не поют!
Получается, к пропаже Лайсы добавилась теперь и пропажа всеобщего любимца. От отчаяния у князя опустились руки. Простояв некоторое время в прострации, он вновь почувствовал внутри обжигающую злость.
Ведь он же сразу не хотел никого брать с собой, а тем более кота, понимая, что в пути может случиться всякое! Но его никто не послушал. Ситуацию переиграли без него, и вот, пожалуйста: еще одной пропажей стало больше. И что теперь делать? Куда бежать? Кого спасать? Впрочем, кого спасать, и так понятно. Но проблема мало того что не решилась, так еще и удвоилась.
Поддавшись неконтролируемой вспышке ярости, князь отшвырнул в сторону бесполезный меч, сорвал плащ и разорвал пополам мешок, высыпав на землю содержимое. Потом сорвался с места и бросился бежать, не видя ничего вокруг, словно за ним по пятам гналась свора голодных волков.
Разумеется, ничего подобного не происходило, поскольку вокруг пшеничного поля уже давно не водилось никого живого. Все, кто когда-либо попадали сюда, исчезали бесследно и навсегда. Но иногда удача все же потворствовала злу, и совсем недавно поле поймало очередную жертву, пусть и небольшую. А теперь гнало в свои сети оставшегося на свободе человека, медленно, но верно сводя его с ума и приближая столь желанный конец.
Иди к нам — манили колосья. Правее! Еще несколько шагов! Еще шаг…
Спасла Талейна исключительно случайность, не позволив ему стать следующей жертвой коварных колосьев. На бегу он попросту споткнулся и, приложившись при падении лбом о камень, растянулся на земле. А так как скорость бега была приличная, а камень пусть и небольшой, но острый, князь попросту потерял сознание, даже не осознав, что находился на волосок от гибели.
