Я сделала вид, что смущена и польщена.
– Спасибо за комплимент, – застенчиво поблагодарила я Николая, – а все-таки…
– Пара таких блондинок точно была. Мы с танцовщицами всегда ладили – в одном заведении работали.
– А в этих заведениях труппы постоянные были?
– В «Рондо» разные, например, выступали. Но некоторые выступали так часто, что поневоле контакты завязывались.
– А вы не помните, – не отступала я, хотя была несколько растеряна: не ищу ли я иголку в стоге сена? – не было ли среди танцовщиков такой эффектной пары – та самая блондинка, о которой я вам уже говорила, и высокий парень, правда, у него уже ранние залысины были?
Я почему-то решила объединить преступников не только в криминальный, но еще и в танцевальный дуэт. Почему бы не попробовать эту версию?
– Были одни, – неуверенно, точно нащупывая в памяти зыбкие силуэты канувших в Лету людей, проговорил Николай. – Только она не блондинка была, а шатенка.
– Длинноволосая? – не удержалась я от вопроса.
– Да, Кларой звали, а его – Евграфом. Он вроде молдаванин был. Но тип такой, не ярко выраженный.
– Как он выглядел?
– Так ты подружку ищешь или ее кавалера? – иронично спросил он.
– Обоих, – сделала я вид, что он меня раскусил.
Таким образом я хотела польстить его самолюбию.
– Высокий, как ты сказала… только никакой не лысый, у него шикарные темно-русые волосы. Постой, если он – тоже твой знакомый, ты должна это знать. А вообще-то твоих знакомых действительно Кларой и Евграфом звали? – парень недоверчиво посмотрел на меня.
Я немного растерялась, но тут же взяла себя в руки. Увлекшись расспросами, я пропустила важную, можно даже сказать, ключевую реплику. После того как Николай назвал имена моих «знакомых», мне нужно было ударить себя по лбу и воскликнуть: «Черт, ведь это же они и есть!»
– Сам понимаешь, как трудно иной раз избавиться от сомнений, до последней минуты думаешь: а что, если это ошибка? – я подняла на бармена ясный, как слеза ребенка, взгляд.
– Че ты мне лапшу на уши вешаешь? – язвительно произнес он. – Хватит дурочкой прикидываться.
Теперь он сверлил меня недоверчивым взглядом.
– Шеф, водки налей, – развязно крикнул какой-то пьяный хлюпик. Он полулежал на стойке и рыгал, петляя мутным взглядом по густо уставленным бутылками полкам.
– Кончилась водка, – мирно сказал Николай. – Эй вы, – не очень вежливо обратился он к дружкам дистрофика, – уведите его отсюда, вы что, не видите – он на ногах еле стоит.
– Наливай! – стукнув кулаком по стойке, парень рухнул на нее.
– Заберите его, а то я милицию вызову, – с металлом в голосе пригрозил бармен.
Двое ребят подхватили под руки своего непутевого собрата по дансингу и ретировались, бросив на ходу:
– Извини, шеф!
– И семнадцати нет, а так надрался! – строгим тоном старшего брата произнес Николай.
– А все-таки, что сталось с той самой парой? – нагло упорствовала я.
Бармен посмотрел на меня в упор.
– Ничего, – раздраженно прошипел он. – Я ничего рассказывать не обязан.
Он сделал пренебрежительный жест, мол, катись колбаской по Малой Спасской.
– Я ищу этих ребят, потому что они, возможно, замешаны в одном нехорошем деле, – резко сказала я, не отрывая от него взгляда.
– Вот как? – хихикнул бармен. – Может, у тебя и корочки есть?
– Есть, но не милицейские, а журналистские, – я вынула удостоверение и сунула ему под нос.
Ознакомившись, он вернул мне удостоверение, сопроводив свой медленный жест долгим пристальным взглядом.
– С каких это пор журналисты ведут расследования?
– С тех самых, когда многие в этой стране поняли, что если милиции в некоторых случаях и можно доверять, то нельзя на все сто быть уверенным в компетентности ее работников, а главное, в их желании распутывать разные запутанные истории. И еще с тех пор, когда мы поняли, что демократия невозможна без прессы.
Иногда, смотря по обстоятельствам, мне нравились патетические речи, которые я время от времени произносила. Они мне удавались. Без ложной скромности. Насмешка в глазах Коли к концу фразы сменилась какой-то боязливой вдумчивостью, точно он пытался осознать всю меру ответственности, которую пришлось на себя взвалить работникам печати.
– Про Никитина слышал?
Он отрицательно мотнул головой.
– А про Пасько? – не унималась я.
– Че-то вроде слышал. Он на Дальнем Востоке кого-то разоблачал, да?
– И в тюрьму за это угодил, – я чувствовала неслыханный эмоциональный подъем. – Этот самый Пасько двадцать месяцев провел за решеткой только за то, что занимался расследованием экологических преступлений, связанных с захоронением радиоактивных веществ и ядерных подлодок. А про Мюсломово слышал? – угрожающе спросила я, все больше входя в роль обличителя людского равнодушия.
– Не-е…
– Река Теша течет себе на Урале, в ней дети купаются, старики рыбу ловят, по берегам – поля да огороды. А в реке этой столько радиоактивных отходов, что с гаком хватит, чтобы весь Урал обезлюдел! Допустимая норма превышена в пятьдесят раз! А у жителей рак, лейкемия, сердечно-сосудистые заболевания, необратимые генетические изменения… Не знаешь ты, наверное, и того, что в конце пятидесятых годов в этом районе был взрыв ядерных и радиоактивных отходов, превышающий мощностью чернобыльский в сорок пять раз… У журналистов полно работы, ты уж мне поверь, – я гордо посмотрела на вспотевшего от напряжения бармена, – так что если я к тебе обращаюсь с расспросами, то не потому, что просто поболтать захотелось, а потому, что расследование, которое я веду, не терпит проволочек.
Бармен ошарашенно таращил свои зеленые глаза.
– «Вернемся к нашим баранам», – я перевела дыхание, – расскажи мне о…
Пиликанье сотового помешало мне закончить фразу.
– Извини, – обратилась я снова к Николаю, перехватив его заинтересованный и немного потеплевший взгляд.
Я достала из сумки мобильник, вытянула антенну и приникла ухом к трубке.
– Да.
– Оля, Оленька, Оленька, послушай, – на том конце провода голос Сергея Ивановича захлебывался от волнения.
– Сергей Иванович, успокойтесь.
– Эврика! – радостно кричал в трубку обычно уравновешенный и деловитый Кряжимский, – я нашел, вернее, вспомнил!
– Какую-нибудь деталь? – обрадованно предположила я.
– Да нет, – нетерпеливо воскликнул он, – я же с фотографий копии не на ксероксе делал, он у нас забарахлил, а сканировал.
У меня перехватило дыхание.
– А файл вы сохранили?
– Сохранил… на всякий случай.
– Значит, можно считать, что фотографии у нас есть?!
Неотрывно глядя на меня, бармен все шире открывал рот.
– Сергей Иваныч, миленький, ведь это же замечательно! – выдохнула я в трубку. Но тут же спохватилась: – Что же вы раньше об этом не вспомнили?
– Сам волосы на себе рву и пеплом голову посыпаю, – с горькой интонацией Иова проговорил он.
– Отставить самобичевание! Что вы узнали?
– Ничего определенного, побывал всего в одном ресторане…
– Тогда сделаем так. Я еду в редакцию, а вы продолжайте поиски. У меня здесь есть кое-какое дело. Думаю, минут через десять я освобожусь.
– Но имеет ли смысл пока продолжать поиски, если… – попытался возразить Кряжимский.
– Имеет, – уверенно сказала я, – если я узнаю что-то важное, немедленно сообщу вам, договорились?
– Хорошо.
Я спрятала сотовый в сумку и сделала глоток сока. Николай обслуживал группу молодых людей рокерского вида. Наконец, когда он освободился, я продолжила разговор:
– Так вы расскажете мне о Кларе и Евграфе?
– Да что тут рассказывать, – с неохотой отозвался бармен, – они выступали в «Рондо» и еще в двух-трех клубах. Состояли в труппе, оба – классные танцовщики. Я проработал в «Рондо» уже где-то полтора года, когда с Кларой случилось несчастье – она попала в автокатастрофу, отделалась сравнительно легко, но танцевать больше не могла. С выступлениями пришлось завязать. Она была ведущей в паре, Граф обеспечивал в основном поддержки… хотя тоже – талантливый танцовщик. Но самое главное, что он перестал танцевать еще до того, как с Кларой случилось несчастье.
– Почему же? – мне не терпелось узнать все подробности этой грустной истории.
– Снюхался с какой-то дурной компанией, – вздохнул Николай.
– А конкретнее? – настаивала я.
– Больше ничего сказать не могу. Да что вы меня пытаете? Граф сейчас в «Рондо» барменом служит. Так что можете обо всем этом с ним самим поговорить.
– Хорошо, я так и сделаю. А фамилии ты их знаешь?
– Так я же сказал, с Евграфом и…
– Ну, спасибо, может, когда-нибудь еще встретимся, – перебила я его, весело ему подмигнула и, допив сок, стала пробираться к выходу.
По дороге в редакцию я пыталась, исходя из скудной информации, которую мне удалось-таки раздобыть, связать концы с концами. Если я действительно напала на след убийц, то меня настораживало то, что внешний облик Евграфа совершенно не походил на описание Виолетты Гавриловны. С блондинкой дело обстояло намного проще – каждый знает, что перекрасить волосы для женщины – пара пустяков.
