– Соврав о помолвке? – неверяще покачала головой я, – больше ничего не придумал?
– Мог бы удочерить, если бы ты публично отреклась от семьи, или взять в рабство. Что предпочитаешь? – нервно фыркнул Деймон.
Я застонала и запустила пальцы в волосы, мысленно костеря заботливую Лейли – влезла так влезла.
– Что ты теперь собираешься делать? – почти плача, спросила я, – как ты это объяснишь?
– Не буду я никому ничего объяснять, много чести, – фыркнул он, – я никого не убил, не покалечил и не обокрал, я член королевской семьи, будут ещё какие-то чинуши из захолустной Грани предъявлять мне обвинения. Они пока по всем инстанциям пройдутся, уже все сроки давности выйдут, и они прекрасно об этом знают.
– Тогда зачем они развернули такую деятельность и довели дело до суда? – недоверчиво нахмурилась я, он усмехнулся с отвращением:
– Денег хотят. Я же хозяин Джи-Транса, все знают, что я богат, и все хотят кусок моего богатства отхватить. Они сейчас будут заседать неделю, если не месяц, снимут самые серьёзные обвинения, зато предъявят миллион мелких – порчу имущества какую-нибудь, моральный ущерб, упущенную прибыль Академии из-за испорченной репутации, урон экологии, всё такое. В итоге повесят на меня кучу мелких штрафов и все судебные издержки, я заплачу за тяжкий труд всем тем парикастым дядечкам на всех лавках, заплачу официальные штрафы в казну города и неофициальные «благодарности» всяким чинушам на лапу, и они меня проводят с миром, приглашая приезжать ещё, и если я приеду, будут каждый день Создателю молиться, чтобы я ещё тут у них какое-нибудь имущество испортил. Все это понимают, они просто играют свои роли и отрабатывают жалованье.
Ну да, он будет в порядке, какое счастье. А я?
– Ты тоже будешь в порядке. Они вызовут твоих родителей, я предоставлю им все услуги Джи-Транса для наиболее комфортной поездки, как только они доберутся, ты выступишь в суде ещё раз, чтобы подтвердить то, что я скажу. Точнее, не я, а Алан, он гораздо лучше меня умеет работать на публику. Ты подтвердишь его слова обо всей этой истории, и всё, ни у кого уже не будет к тебе претензий, никогда.
– Да конечно! Ни у кого, кроме моих родителей! Они отправляют меня учиться в Академию, а их через неделю вызывают в суд, потому что их дочь спуталась с демоном, нарушила закон о запрете на демонскую силу, а для полного счастья ещё и обручилась в девятнадцать лет! Ты представляешь, что с ними будет?! Когда ты планируешь сказать всем, что это неправда?
Деймон молчал и смотрел на свои переплетённые пальцы, я дрожала от нервов, мне хотелось на него наброситься с кулаками и хотелось убежать, спрятаться и плакать, долго, пока я не проснусь и не окажется, что это всё сон.
Он молчал, я дышала всё чаще, внутри зрела уверенность, что мне рассказали далеко не всё, и я просто пешка в его игре, настолько большой игре, что даже не представляю её масштабов, меня скоро разыграют и уберут с доски, поэтому он молчит, потому что наша псевдо-помолвка скоро вообще не будет иметь значения, как будто этот вопрос решится сам собой, как будто в конце игры я просто исчезну, умру, и ему глубоко наплевать, что я думаю по этому поводу, что я чувствую...
– Никси, – он поднял голову, я увидела его глаза и увидела в них горькое разочарование, обиду и вину, он медленно глубоко вздохнул, потёр лицо и остался сидеть с опущенной головой, усталый, мрачный, я опять видела в его руках крепость, тысячи жизней, которые от него зависят. Что моя жизнь рядом с ними? Песчинка... – Никси, нет! – он выпрямился, посмотрел мне в глаза: – Чёрт, как ты можешь? Неужели я давал поводы так обо мне думать? Почему ты продолжаешь считать меня чудовищем, я не понимаю, я вроде бы не делал при тебе ничего такого ужасающего, почему ты продолжаешь меня бояться и подозревать во всяких ужасах?
Я опустила глаза, заворачиваясь в щиты слоями, стремясь спрятаться и скрыться от него, стараясь не думать и всё равно думая, вспоминая, опять переживая это ощущение беспомощности, когда он делал со мной что хотел, плюя на моё мнение, телепортировал меня, хватал за руки, не слушал меня, не давал уйти, как мне было плохо, страшно и одиноко, как я мечтала оказаться от него подальше...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Прости, – хрипло выдавил он, выпрямляясь и каменея лицом, мне опять стало страшно, я не могла понять, боюсь его или за него, он выглядел так, как будто ему очень больно, я даже подумала о его ране и попыталась просканировать сердце – не вышло, он уже был под щитами. Деймон смотрел перед собой, голос звучал глухо и бесцветно, аж жутко, как мёртвый. – Я не идеален, я знаю. Я тебе уже говорил, что со мной такого ещё не было, я не знаю, как это происходит. Я вообще редко бывал на Гранях, я не знаю ваших неписаных правил, у меня не было возможности их узнать, и необходимости не было, я не заморачивался такими вещами. Ты сейчас в очень сложной ситуации – не из-за суда, плевать на суд – из-за раскрытия тёмной сущности. Ты считаешь, что это всё ерунда, но ты ошибаешься, я разбираюсь в этом, профессионально, и я действительно знаю, как для тебя будет лучше, даже если ты думаешь, что я как-то тебя ущемляю и принуждаю, я делаю это для твоего блага. И я не хочу тебе врать, я вообще этого не люблю и не умею, хотя я знаю, что тебе хотелось бы, чтобы я тебе иногда врал. Но я не буду. Я действительно не могу тебе обещать идеальных отношений, потому что многого не знаю и не понимаю, но, чёрт, я пытаюсь! Могла бы хоть как-то... помочь, а не...
Я разревелась и бросилась ему на шею, обнимая и шепча:
– Прости...
Мне море всего хотелось сказать, но слов не хватало, горло перехватило, я рыдала и обнимала его, чувствуя, как он обнимает меня, так сильно, как будто меня у него забирают. Я задыхалась от слёз и от объятий, от желания прижать его к себе так, как у меня никогда не хватит сил, было стыдно, я опять снимала щиты, он тихо грустно рассмеялся и шепнул:
– Да не мешают мне твои щиты... я тебя потом хорошим щитам научу, напомнишь.
– Хорошо, – шмыгнула носом я, понимая, что опять стою как тогда в карете, на коленях на полу, Деймон взял меня на руки, сел в кресло, посадив меня на колени и обняв, я свернулась клубком, пряча лицо на его шее и думая, что будет неприличнее – испачкать соплями парадный мундир или достать платок и высморкаться прямо у него под ухом. Он с трудом сдержал смех, достал платок и молча протянул, я хихикнула, закрыла одной рукой его ухо, другой вытирая свой нос, опять обняла его. Помолчала, мысли опять вернулись к суду и нашей лже-помолвке, почувствовала, как под руками напряглись плечи Деймона, он тихо сказал:
– Я – учредитель Джи-Транса, организации, обладающей монополией на межмировые телепортации. Я оказываю услуги, которые совершенно никак невозможно проконтролировать, все платят мне огромные деньги и полагаются на моё слово. И поэтому я за свои слова отвечаю. И если я сказал, что планирую жениться, то я женюсь, или моя репутация будет испорчена навсегда.
– В смысле... – выпрямилась я.
– Да.
7-3
– Ты хочешь сказать, что мы теперь обязаны пожениться? – я неуверенно улыбнулась, ожидая, что он сейчас объяснит суть такой сложной и долгой шутки, и мы вместе посмеёмся. Он окаменел ещё сильнее, его рука, мягко поглаживающая моё плечо, замерла, голос опять стал сухим и прохладным:
– Это проблема?
– Мне девятнадцать лет! – с нервным смешком ответила я, отодвигаясь, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Ты совершеннолетняя.
– Я на втором курсе!
– Ты сможешь продолжить образование, я не стану ограничивать твои передвижения, если ты об этом.
Я открыла рот, пытаясь найти какой-нибудь аргумент, у меня голова кружилась от возмущения и непонимания.
– Мы знакомы неделю.
– Да.
– Мы не можем просто так взять и пожениться!
Ты же меня не любишь...
Я не успела сдержаться, эта мысль скользнула между пальцами и вырвалась, потянув за собой вереницу других мыслей – ты не любишь меня, я транзитный вокзал, я подобранный котёнок, первый блин... Ты хочешь создать нелюбящую семью, в ней будут недолюбленные дети, грустные, несчастные, как Лейли, я не хочу такую семью, я не хочу такой судьбы своим детям, нет, прости, нет, прости, прости...
