Поиски слова продолжались некоторое время, пока Джош не остановился на:
– Эта… штука. Эта штука, актерство. Хрен знает, откуда она взялась: в школе я не мог сделать ничего такого. Я был ребенком с замедленным развитием, требующим особого подхода, – другие дети обычно напевали что-нибудь такое по дороге в класс. – И на мелодию «Let It Be» он пропел: – «Он особый такой, ой-ой-ой, ой-ой-ой…». Тупой как дерьмо, никаких перспектив, совершенно никчемный. И к тому же урод – знаю, ты думал, я всегда был… – еще один поиск слова, – что я всегда так выглядел, но нет. Только когда я начал играть на сцене, поднабрался уверенности, подстригся, потратился на одежду. Впервые в жизни люди по-настоящему обращают на меня внимание, слушают мое мнение. Радикальный ислам! Тут на днях журналист меня спросил, что я думаю о радикальном исламе! Я ему сказал: «Ни черта не думаю, приятель!» Вся эта слава – я знаю, я с ней не всегда умело обращаюсь, и говорю кучу ерунды и всякого такого, и делаю то, что не стоит делать, и могу иногда быть немного высокомерным, немного эгоистичным. Но я правда стараюсь быть хорошим парнем, правда. – Он наклонился вперед и постучал по виску пальцем. – Каждый день, когда я просыпаюсь, в моей голове звучит этот голос, и он говорит: «Помни, Джош, приятель, ты никакой не особенный, ты не заслуживаешь ничего этого, тебе просто крупно повезло. Это может закончиться в любой момент, так что веди себя прилично. Будь милым. Будь скромным. Будь хорошим». Но… – тут Джош наклонился еще ближе, как говорят мужчина с мужчиной, и легкая улыбка заиграла на его губах, – я получаю эти конверты, Стив, у служебной двери, я получаю письма от женщин и вижу их в передних рядах партера. Они смотрят на меня, они стреляют в меня, ну, знаешь, особыми взглядами. Я хожу на вечеринки и получаю маленькие записочки… Открываю, – он полез в карман, достал бумажник и открыл его, демонстрируя Стивену, – имена и номера телефонов от роскошных женщин, известных женщин, женщин, которых я видел только в журналах: моделей, певиц, актрис, из высшего света, аристократок… – И он вытащил обрывок сигаретной пачки из бумажника и передал его Стивену.
«Джош, позвони мне – не пожалеешь! Сьюзи П.» – говорилось там.
– «Не-пожалеешь-восклицательный-знак». Что означает этот восклицательный знак, Стив? Какие фантазии он рождает? Я тебе скажу: этот восклицательный знак означает секс. Это, мой друг, грязная, непристойная пунктуация. А я даже не знаю, кто эта Сьюзи П.! Просто какая-то девица, которая пристала ко мне в клубе. Я, видимо, уже даже для геев икона. Я хочу сказать, это просто безумие. И не стану врать, это еще и чудесно. Я получаю все, чего когда-либо хотел, и мне это нравится, ничего не могу поделать. Все это мне нравится! Даже то, что я душа общества! И если бы ты это ощутил, хоть капельку, тебе бы тоже понравилось. И знаешь что? Женатый или нет, но ты бы сделал то же самое, что и я. И любой мужик тоже.
– Нет, если бы я был с Норой, – инстинктивно возразил Стивен, потом чуть подправил фразу: – С кем-нибудь вроде Норы. Я хочу сказать, Нора потрясающая.
– Знаю! Знаю, что она потрясающая, и я люблю ее, правда, по-настоящему люблю. Нора – гораздо более удивительная штука, чем все, что со мной случалось за всю мою жизнь. Просто с тех пор, как я женился на ней, начали случаться еще и все эти другие чудесные вещи. И это неизбежно означает… возможности. Клянусь, девяносто, нет, девяносто пять процентов времени я на все сто верен ей. Но то и дело голос в моей голове, голос, говорящий: «Будь хорошим», – ну, он как бы… становится… очень… тихим. Факт в том, Стив, что я обнаружил такую штуку: очень трудно стать хоть сколько-нибудь известным, не став немного мудаком. Еще по пиву, а?
– Давай.
Джош поднял руку, подзывая андроидную девушку, которая и так на него смотрела во все глаза. Стивен все еще держал обрывок сигаретной пачки Сьюзи П. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Он заметил, что Джош смотрит на обрывок.
– Вернуть тебе? – спросил Стивен, протягивая ему бумажку с номером.
Джош секунду смотрел на нее, потом с некоторым усилием сказал:
– Нет, хрен с ней, ты забирай.
– Но мне-то что с ней делать, Джош? – рассмеялся Стивен.
– Ты мог бы ей позвонить.
– Думаешь, если ей позвоню я, она не пожалеет?
– Не попробуешь – не узнаешь, приятель.
– «Привет, Сьюзи! Мы никогда не встречались, а Джош не может, но все в порядке, я его дублер…»
– Ладно-ладно, тогда упускай свой шанс и выкинь ее совсем. – Стивен смял кусок картона, бросил его в пепельницу, где оба продолжали поглядывать на него в ожидании пива, как бывшие курильщики смотрят на открытую пачку. Не-пожалеешь-восклицательный-знак. Наконец Джошу пришлось вытащить номер из пепельницы и поджечь бесплатными спичками.
– Знаешь, в чем настоящая проблема, Стив? – спросил он, держа горящую бумажку кончиками пальцев.
– В чем?
– В постоянных эротических возможностях. Это пытка. Особенно если ты застрял в таком состоянии, как я.
Состояние? Какое состояние? Не… болезнь же?
– Это какое состояние? – спросил Стивен, постаравшись изгнать из голоса надежду.
Джош скорбно смотрел на пепельницу, мешая пепел обгоревшей спичкой.
– Ну, не состояние, а скорее зависимость.
– Какая? Кокаин?
– Нет! Секс. Думаю, я, наверное, сексоголик. – (Стивен поперхнулся смешком.) – Нет, серьезно. Это настоящая болезнь. Ты ведь не стал бы смеяться, если бы я сказал, что анорексик?
– Нет, конечно нет, – сказал Стивен, боясь, что стал бы.
– Ну и вот. Тут то же самое.
– Джош, это совсем не то же самое.
– Нет, но это серьезно. Очень серьезно. Это очень, очень серьезно. Это разрушает отношения, на самом деле. Я прочитал об этом все. И все потому, что я базово не уверен в себе.
Стивен почувствовал, как в нем начинает пузыриться и рваться наружу смех.
– Джош, ты какой угодно, но поверь мне, никак не неуверенный в себе.
– Я такой! Я страшно неуверенный. И поэтому я ищу самоутверждения в сексуальном признании, и вот поэтому я сексоголик.
– Это ужасная чепуха. Мы все сексоголики, Джош, просто большинство из нас никогда не получают шанса как-то это проявить.
– Но тут другое. Я же все об этом прочитал, в Интернете, – возразил Джош, воодушевляясь предметом разговора и, совершенно однозначно для Стивена, бессознательно поглаживая собственную левую грудную мышцу. – Я классический случай: ставлю свои отношения под угрозу, вступая в опасные связи с неподходящими партнерами вроде Максин и… ну, вроде Максин. Это потому, что секс – единственное, в чем я силен, кроме актерства. Это все растет из низкой самооценки.
– Тебе кажется, ты страдаешь от низкой самооценки?
– Именно! Если бы я научился любить себя немного больше, я бы не оказался в такой ситуации. – (Стивен снова ощутил, как к горлу подступают пузырьки смеха.) – А самая ужасная вещь – это то, что абсолютно незнакомые люди предлагают мне заняться с ними сексом. Говорю тебе, если бы я не был женат, превратился бы в чудовище.
– Да ведь ты такой и есть, разве нет? Женатый, я имею в виду.
– Ага. Ты прав. Я женат. Так женат, – со вздохом сказал он.
– И… что ты собираешься делать?
– Не знаю, дружище. Действительно не знаю… – задумчиво произнес Джош, теперь переключив внимание на правую грудную мышцу, – так кто-то другой мог бы чесать голову. – Ну, есть всякие встречи и группы поддержки, куда я мог бы пойти, но, скорее всего, я в результате буду трахаться с другими страдальцами. А если когда-нибудь об этом узнает пресса…
– Я имел в виду, что ты собираешься делать с Максин?
– Ах да. Ну, я полагаю, придется потренировать самоконтроль. – Он изобразил свою лучшую версию смиренного раскаяния, глубоко вздохнул, взъерошил волосы обеими руками. – Честно говоря, я все равно пытался с этим завязать. Вот почему, как ни странно, я на самом деле рад, что ты все узнал. – И тут он наклонился, так что его лицо чуть не коснулось лица Стивена: – Стив, я здесь не для того, чтобы давить на тебя, вынуждая молчать. Вы с Норой сейчас вроде-как-приятели, и если ты чувствуешь, что должен ей сказать, то пожалуйста. Я расплачусь за все и не буду тебя винить. – Он облизнул губы и понизил голос. – Но ты обязан знать, что я очень, очень ее люблю. Она мой лучший друг, моя родная душа, она не дает мне зарваться и улететь в небеса. Я не смогу вставать по утрам без нее, просто не смогу функционировать. И вот поэтому, если ты вдруг решишь оставить эту историю при себе, то, – он положил ладонь Стивену на руку, – я буду очень, очень, очень благодарен. – Тут Джош заглянул ему в глаза – искренний, умоляющий, влажный взор со слезой – и сжал его руку так крепко, что Стивен с трудом сдержался, чтобы не поморщиться. – И ты даже не представляешь, насколько благодарным я могу быть.
