— Я не нашла ни одной пары чулок, на которой не спустилась бы петля, все мои лифчики или сушатся, или в стирке, или еще где-то, а трусы я не успела надеть.
— Разворачивайся-ка, поехали домой, и ты их наденешь.
— У нас нет на это времени. Да и тебе-то какая разница? Почему тебя всегда так волнует то, что тебя вообще не касается? Кто-нибудь увидит, что я без чулок, если только случайно не окажется ко мне впритык?
— Нужно носить бюстгальтер. Нельзя выходить из дома без бюстгальтера. Через блузку же все видно. Я ведь через нее и увидел, что ты без лифчика. Посмотри сама, когда солнце на тебя светит. Вниз посмотри. Я пока руль подержу.
Он ухватился за руль, но она не отпускала его.
— Ты просил меня поторопиться, — сказала Лиз. — Я не успела погладить лифчик.
Чик повернулся на сиденье лицом к Вирджинии. Он не на шутку разозлился.
— Заметьте, это я, оказывается, виноват, но она торопится, все, мол, как положено. На самом деле она просто не знает, почему она поступает так или иначе. Делает первое, что придет в голову.
Сидевшим сзади мальчишкам, похоже, не было никакого дела до этой размолвки. Они снова, все так же серьезно, принялись за комиксы. Но Вирджинии ссора была неприятна. Ей хотелось, чтобы все как-то уладилось.
— По-моему, все очень просто, — сказала она, обращаясь к Чику и Лиз. — Мы ведь по магазинам собрались походить — вот Лиз и купит все, что нужно.
А иначе день пойдет насмарку.
— Правильно, — согласился Чик. — Очень практичный выход.
Лицо его было уже не таким суровым, и вскоре он уже улыбался.
— Я поищу, — сказала Лиз. — Посмотрю, будет ли там то, что мне нужно. — Она остановила машину на красный свет. — Больше всего мне нужны туфли. А обоим ребятам рубашки нужны. У меня в сумке список.
Чик больше не спорил.
— Заедем сначала за вашей мамой и Греггом, или сразу в магазин? — спросил он у Вирджинии. — Решайте.
— Надо бы сначала их забрать, — сказала Вирджиния. — Я думаю. Они могли уйти. Мама вроде бы собиралась к одной знакомой, которая занимается недвижимостью: она подумывает, не попробовать ли получить лицензию. Эта знакомая подбивает ее.
— А что, дело неплохое, — поддержал эту идею Чик. — Вложений своих не теряешь — разве что на оргтехнику. Правда, там такая конкуренция. И с лицензией штата целая морока. — Он уже окончательно успокоился. — А сами вы не думали заняться чем-нибудь в этом роде? Многие энергичные молодые женщины пробуют себя в недвижимости. У них весь день для этого свободен.
— Знаю, — сказала она. — Но у меня много дел. Танцы, например.
Чик подумал.
— Меня-то, конечно, больше участки под коммерческую застройку интересуют, — признался он. — Я бы не смог возить туда-сюда пожилых дам, вечно лебезить перед ними. Одно из необходимых качеств агента по недвижимости — уметь вешать лапшу на уши. Вы со мной согласны?
— Согласна, — сказала она.
— Это, в конце концов, не полноценный бизнес, — вынес приговор Чик и важно насупил брови. — Некоторым из этих ловкачей только бы комиссионные загрести и смыться.
Вирджиния кивнула, озабоченная тем, что он подумает об их магазине. Очевидно, в бизнесе он строго придерживался этических норм. Его мнение было ей важно.
— А ваш магазин вам небезразличен? — поинтересовался Чик.
— Он мне небезразличен, — сказала она. — Но мне не обязательно там сидеть. В этом нет необходимости. Он и без меня прекрасно справляется.
— А что за танцами вы занимаетесь?
Он спросил это так, что ей сразу стало ясно, какие у него на этот счет представления: ночные клубы, или в лучшем случае танцевальный дуэт Каслов[23], или, возможно, Джинджер Роджерс и Фред Астер.
— Вы слышали о Марте Грэм?
— Кажется, да, — сказал он.
Она рассказала ему об этой школе интерпретативного танца-модерн. О групповой терапии, психодраме и тому подобном. Он вроде бы слушал, но особого отклика не чувствовалось.
— Это кормит? — спросил он. — Ну, то есть можно ли этим зарабатывать?
— Нет, — призналась Вирджиния. — Не особенно.
Чик промолчал. Но для нее снова было важно его мнение. Это не может стать делом твоей жизни, словно читала она его мысли. Это всего лишь забава, пустяшное времяпрепровождение.
— Я теперь не так много времени посвящаю танцевальной терапии, как раньше, — попыталась она оправдаться.
«Как трудно это донести до других, — подумала она. — Очень непросто заинтересовать людей».
Глава 12
Суббота была в магазине самым горячим днем. Роджер стоял за прилавком как сомнамбула: эта суббота слилась с субботами прошлыми и будущими. Звонил телефон, входили и выходили покупатели. Сегодня мы не болеем, думал он. По субботам никто не болеет. Никто просто не гуляет по улице, не остается дома, не занимается помывкой своей ванны. Все стекаются сюда — такая вот нужда. Он выписал посетителю квитанцию. Все наши помыслы устремились сюда.
Рано утром Олсен уехал на служебном грузовике, и с тех пор его не видели. Те, к кому он должен был заехать, звонили и спрашивали, куда он пропал.
«Где же ты? — подумал Роджер. — Люди ждут и не могут понять, почему тебя нет».
— Застрял небось где-нибудь, — сердито предположил Пит. — Он повез этот ящик аж в Сан-Бернардино.
— Сегодня? В субботу?
Роджер чувствовал, что начинал закипать.
— Единственный день, когда этот клиент дома. Олсен рассчитывал, что успеет смотаться туда до пробок. Наверно, на обратном пути за каким-нибудь драндулетом плетется. А клиент — Фланниган, это тот, что жалуется вечно.
— Ладно, — сказал Роджер. — Как позвонит, скажешь.
Он вернулся к посетителям, стоявшим у прилавка.
— Да, мэм, чем могу помочь?
— Я у вас на днях иглу купила, — сообщила женщина бальзаковского возраста в рыжевато-коричневом платье. — А она к моему проигрывателю не подходит. Мне ее вон тот, кажется, присоветовал, с которым вы только что разговаривали.
Роджер осматривал иглу, когда у входа вдруг загалдели. Он поднял глаза — такую компанию он никак не ожидал увидеть. В магазин вошли его жена Вирджиния и теща Мэрион Уотсон, с ними Грегге, два веснушчатых рыжеволосых мальчика, собака, а за ними — Чик и Лиз Боннер. Четверо взрослых вели дружескую беседу. Дети немедленно разбежались по всему магазину, хватаясь за телевизоры и протискиваясь мимо посетителей. Собака породы колли уселась на входе — видимо, так была обучена.
Роджер заменил покупательнице иглу, вышел из-за прилавка и направился к жене. Все четверо медленно шли в глубь магазина: Вирджиния, кажется, что-то показывала Боннерам. Его некоторое время никто из них не замечал. Наконец Вирджиния бодро обратилась к нему:
— Почему ты не сказал, что ездил к ним вчера вечером?
— Ездил, — подтвердил он.
— Гм. Если бы я знала, поехала бы с тобой.
Чик и Лиз Боннер поздоровались с ним, он кивнул в ответ.
— А что происходит? — спросил он у Вирджинии.
— Мы с Лиз договорились походить сегодня по магазинам в Пасадене. Я подумала, что можно было бы поехать всем вместе. А потом я упомянула в разговоре о нашем магазине, и Чик предложил заехать, посмотреть.
— Линдал, у вас тут очень славно, — сказал Чик. — Вам принадлежит? Ну, то есть вы единственный владелец?
— Да, — ответил Роджер.
Когда Чик отошел на несколько шагов, Роджер отвел Вирджинию в сторону и упрекнул ее:
— Ты не говорила мне, что по магазинам ходить собралась.
— Мы заранее точно не договаривались. Так, возникла идея, когда из школы домой ехали. А сегодня утром она мне позвонила.
— Вот как, — удивился Роджер. — Она тебе позвонила.
— Кажется, она хотела, чтобы мальчики познакомились с тобой до воскресенья, — сказала Вирджиния. — Чтобы ты не был для них совсем чужим человеком. До сих пор она их всегда сама возила.
Младшие Боннеры стали спускаться в подвал. Чик крикнул, чтобы они подождали. Вместе с Лиз он последовал за мальчиками. На нем была спортивная рубашка с короткими рукавами — то ли та же самая, то ли другая такая же — и свободные брюки. Лиз в юбке и блузке выглядела прелестно. Похоже, они не торопились.
— Ты можешь отлучиться кофе попить? — спросила Вирджиния.
— Нет, — сказал он.
— Даже на пару минут? Могли бы все вместе в соседнее заведение зайти.
— Ты видишь, сколько народу. Ты ведь знаешь, что тут по субботам творится.
Подошла миссис Уотсон и встала рядом с Вирджинией.
— Как я могу оставить магазин в субботу? — продолжал Роджер. — Ты прекрасно знаешь, что мне не отойти.
Вирджиния с матерью снова присоединилась к Боннерам, оставив его одного. К Роджеру вернулось уже забытое мучительное чувство заброшенности. И где — в своем собственном магазине.
— Тебя к телефону, — позвал Пит.
